Горбун лорда Кромвеля - К. Дж. Сэнсом

— Разумеется, не помнит. Он вообще имеет слабое представление о времени. Сказал лишь, что Синглтон явно был недоволен, столкнувшись с ним, и разговаривал, по своему обыкновению, грубо и резко.

— Понятно. Что произошло потом?

— Я приказал монахам хранить молчание. Сказал, что отныне ни одно письмо не должно быть отправлено без моего разрешения. А сам незамедлительно написал лорду Кромвелю и отправил письмо с деревенским посыльным.

— Вы поступили совершенно правильно, господин Гудхэпс. Рассудительность не отказала вам даже в самую трудную минуту.

— Спасибо за добрые слова. — Доктор Гудхэпс промокнул глаза рукавом. — Так или иначе, я едва не заболел от страха. Отдав распоряжения, я заперся в своей комнате и с тех пор не выходил отсюда. Поверьте, господин Шардлейк, мне очень жаль, что в этой ситуации я не проявил должного мужества. Мне следовало провести расследование, не дожидаясь вашего приезда. Но, увы, я лишь ученый.

— Ничего, теперь мы здесь, и мы добьемся правды. Скажите, а кто обнаружил тело?

— Брат Гай, который ходит за больными в лазарете. Такой высокий, темноволосый. Он сказал, что ему понадобилось зайти в кухню за молоком для одного из больных. У него есть ключ. Он отпер наружную дверь, по небольшому коридору дошел до кухни. Войдя туда, он сразу наступил в лужу крови и поднял тревогу.

— Значит, дверь в кухню обычно запирается на ночь?

— Да, — кивнул Гудхэпс. — Иначе монахи и служки мигом растащили бы все съестные припасы. Вы сами знаете, набивать брюхо — любимое занятие большинства святых братьев. Неслучайно многие из них так разжирели.

— Значит, у убийцы был ключ. Это указывает на то, что он был из числа монахов. Впрочем, об этом говорят и сведения о некой предполагаемой встрече, сообщенные привратником. Но в вашем письме говорится о том, что здешняя церковь подверглась осквернению. Если я не ошибаюсь, были похищены святые мощи?

— Да, — подтвердил Гудхэпс. — Мы все стояли в кухне, когда прибежал один из монахов и сказал, — тут доктор судорожно вздохнул, — что на алтаре принесен в жертву черный петух. А потом выяснилось, что пропали мощи Раскаявшегося Вора. Монахи уверены, что в монастырь проник кто-то посторонний, осквернил церковь и похитил мощи. Эмиссар, совершая позднюю прогулку, увидел грабителя, и тогда тот убил его.

— Но каким образом посторонний мог проникнуть в запертую кухню?

— Возможно, он подкупил кого-то из служек, — пожав плечами, предположил Гудхэпс. — Тот на время дал ему ключи, и злоумышленник сделал копию. Именно так думает аббат. Ведь монастырский повар — это всего лишь служка. И у него, разумеется, есть ключ от кухни.

— А что вы можете сказать о пропавших мощах? Они действительно имеют ценность?

— Ох, о них я вспомнить не могу без содрогания. Только представьте себе истлевшую руку, прибитую гвоздями к куску дерева! Хранились мощи в большом золотом ларце, отделанном драгоценными камнями. Я так полагаю, то были самые настоящие изумруды. Считалось, что эти мощи способны исцелять недуги, в особенности, сломанные и искривленные кости. Но, сами понимаете, это всего лишь сказка, выдуманная монахами для того, чтобы морочить неразумных. — На мгновение в голосе его послышалась страсть убежденного реформатора. — Несомненно, пропажа мощей расстроила монахов куда сильнее, чем смерть Синглтона, — добавил он.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — задал я главный вопрос. — Как вы думаете, кто мог совершить убийство?

— Откровенно говоря, я теряюсь в догадках. Монахи обвиняют во всем поклонников дьявола. Утверждают, что и похищение мощей, и убийство — их рук дело. Но и сами монахи ненавидят нас, реформаторов. В этом монастыре ненавистью пропитан даже воздух. Сэр, теперь, когда вы здесь, могу я отправиться домой?

— Пока что вы мне необходимы, доктор Гудхэпс. Но возможно, вскоре вы сможете уехать.

— По крайней мере, теперь, когда вы и этот славный юноша рядом, я не буду чувствовать себя таким одиноким в стане врагов.

Раздался стук в дверь, и на пороге показался служка.

— Сэр, аббат Фабиан вернулся.

— Отлично. Марк, помоги мне подняться. У меня страшно затекли ноги.

Марк протянул мне руку, и я с усилием встал.

— Благодарю вас, доктор Гудхэпс. Позднее мы вернемся к нашему разговору. Кстати, что случилось с бухгалтерскими книгами, которые так тщательно изучал эмиссар?

— Их забрал казначей, — сообщил старый доктор и покачал седовласой головой. — И как только подобное преступление могло случиться? Я мечтал лишь о реформе Церкви. Но в результате мир стал более жестоким, и количество совершаемых в нем злодеяний лишь возросло. Восстания, предательства, убийства. Порой мне кажется, нам никогда не преодолеть везде сущего зла.

— Тот, кто творит зло, непременно будет наказан, — убежденно произнес я. — В это я верю неколебимо. Идем, Марк. Нам пора побеседовать с досточтимым аббатом.

Вслед за служкой мы спустились вниз по лестнице и, миновав темный коридор, оказались в просторной комнате, стены которой были увешаны фламандскими гобеленами — выцветшими от старости, но все равно чрезвычайно красивыми. Окна выходили на монастырское кладбище, где во множестве росли деревья; двое служек сгребали в кучи последние сухие листья.

— Отец аббат переодевается. Ему необходимо сменить костюм для верховой езды. Он просил вас немного подождать, — сообщил служка и с поклоном удалился.

Мы подошли к очагу и стали греть спины. В центре комнаты находился громадный письменный стол, заваленный бумагами и пергаментными свитками. Около стола стояло удобное мягкое кресло, напротив — несколько стульев. Я заметил на столе медный поднос, на котором красовалась аббатская печать, а рядом с ней — фляга с вином и серебряные стаканы. Всю стену за столом сплошь закрывали книжные полки.

— Надо же, как хорошо живут монастырские аббаты, — насмешливо заметил Марк, оглядевшись по сторонам.

— О да, обычно они занимают весьма уютные особнячки, — подхватил я. — Первоначально аббаты жили вместе с прочей братией, в более чем аскетичной обстановке. Но несколько веков назад аббатам было разрешено иметь свой дом и свои доходы, не облагаемые налогом. И теперь они купаются в довольстве и неге, а делами монастырей в основном занимаются приоры.

— А почему король не внесет изменения в закон? Не понимаю, по какой причине аббаты не платят налогов?

— В прошлом короли хотели обеспечить себе поддержку аббатов в Палате лордов, — пояснил я. — А сейчас… что ж, думаю, аббатам недолго осталось наслаждаться своими привилегиями.

— Насколько я понимаю, на самом деле монастырем управляет этот краснорожий шотландец?

— Похоже, он относится к числу любителей распускать руки, — произнес я, огибая стол и рассматривая книжные полки. На одной из них я заметил свод английских законов. — Ты видел, с каким удовольствием он лупил того несчастного мальчишку?