Удачная работа - Роман Хаер

– Повторяю, – наконец умудрился я воспользоваться паузой в гневной речи возмущенного доктора, – у меня всего три дня. А с тобой потрачу больше времени только на путь до ближайшего жилья.

– Только это тебя беспокоит? – склонив голову на плечико, хитро стрельнула глазками Цвета.

– Это серьезное препятствие, – наивно ответил я, не заметив подвоха.

– Только это? Точно? – допытывалась высокоумный эскулап, вновь превращаясь в шкодливую девчонку.

– Да. Только это! – отрезал я, чтобы отвязаться и заняться наконец решением насущной проблемы возвращения драгоценной дочери степи родному народу таким способом, при котором не сильно пострадает моя ценная шкурка.

Цвету мой ответ, похоже, полностью устроил. Отстав от меня, девчонка стала увлеченно перебирать амулеты, висящие на тонкой шее. Наконец чуткие пальчики остановились на небольшом серебряном диске, напоминающем миниатюрную летающую тарелку. В центре «тарелочки» зияло небольшое отверстие, а в края, друг напротив друга, были впаяны короткие цепочки, к которым была привязана веревочка. На этом шнурке и висело сие произведение варварского искусства.

Цвета засунула амулет в рот и приобрела потешный вид. Веревочки свисали из уголков рта, делая ее личико похожим на маску грустного клоуна, которая никак не сочеталась с веселыми глазками. Глубоко вдохнув через нос, девочка резко выдохнула воздух через отверстие в амулете. Раздался громкий, пронзительный свист. Волшебный амулет оказался банальным свистком. Рыжик от неожиданности припал к траве, а встав, замотал головой, укоризненно поглядывая на веселящуюся проказницу. У меня заложило левое ухо, неосмотрительно повернутое в сторону ходячей катастрофы в зеленом наряде.

– Хоть бы предупредила, – возмущенно сказал я и сунул палец в ухо, энергичными движениями пытаясь вернуть хотя бы часть внезапно потерянного слуха.

Через пару минут из леса, метрах в трехстах от нашего небольшого отряда, вышло благородное животное, белое как снег. За ним следовало второе – черное как ночь. Девушка запрыгала на месте, размахивая руками. Благородные животные, весело заржав, широкой рысью полетели к нам. Лошади. Решение всех проблем.

Конь не роскошь, а средство передвижения.

Почти цитата

А почему ты сразу не сказала о конях? – укоризненно посмотрел я на Цвету. Тут голову едва не сломал, решая задачи логистики, а все, оказывается, давно решено. И чего тогда, позвольте спросить, я столько мучился?

Доктор, впрочем, не обратила внимания на брюзжание джисталкера. Порывшись в бесконечных складках зеленых тряпок, девчонка достала огрызок яблока и сунула мне в руку. Я поднес огрызок к носу, пару секунд его рассматривал, потом перевел вопрошающий взгляд на Цвету. Я что, есть это должен? Девчонка посмотрела на меня с жалостью, как на умственно отсталого ребенка.

– Угостишь Вихря. Он тебя не знает. Вихрь – вороной, – сказала она, окончательно убедившись в моих невысоких мыслительных способностях.

В этот момент кони к нам приблизились и остановились метрах в пяти, настороженно поглядывая на моего кота. Рыжик, впрочем, тоже не испытывал большого восторга от соседства с животными, сильно превосходящими его размерами.

«Мы их съедим? Они хоть вкусные?» – спросил кот, хотя чувствовал себя слегка неуверенно.

«Они невкусные. Мы на них поедем», – ответил я, стараясь представить, как это будет выглядеть.

Видение окружающего мира кота стало претерпевать первые изменения. До сих пор всех живых существ рыжий философ делил на своих – с которыми охотишься, чужих – с которыми дерешься насмерть, защищая жизнь или свой лес, и объекты охоты, которые были вкусные. Правда, существовали создания вроде белок и ворон, которые были как бы фоном лесной жизни – ни пользы от них, ни вреда. Так, развлечение. Еще был серый котяра, с которым Рыжий уже неоднократно дрался, впрочем не применяя по правилам против члена прайда своих страшных когтей и зубов. Оплеухи тяжелыми лапами, хоть и с втянутыми когтями, которыми обменивались претенденты на лапку прекрасной Халвы, были очень чувствительны, но серый все равно был свой, хоть и неприятный типчик. А тут эти странные кони… Рыжик впечатлился, прилег и надолго задумался.

Тем временем Цвета быстро сделала пять шагов и приблизилась к белоснежной кобыле.

– Облако, родная, как же я за тебя переживала, – защебетала девочка, обняв большую морду прекрасной лошади. Потом быстро обошла кобылу, порылась в объемистой седельной сумке и через пару секунд вытащила оттуда широкую щетку. Быстро отстегнув седло, которое свалилось в траву, Цвета стала водить щеткой по спине животного.

Белоснежная красавица покорно стояла, переступая копытами, и громко фыркала от удовольствия.

– Спинка чешется у лошадушки. Сейчас почешу, моя умница. И гриву переплету, и накормлю, и напою. Так ведь, да, воин? – приговаривала Цвета, взглядом побуждая меня последовать ее примеру.

За этой идиллической картиной с завистью наблюдали две пары глаз. Первая пара принадлежала мне. Уж больно ловко управлялась девчонка с лошадью. Ничего не скажешь, истинная дочь народа Великой степи. Я же никогда особо не увлекался конным спортом. В седле держусь неплохо, но заслуга в этом принадлежит всевозможным автоматизированным конным тренажерам. Если и приходилось ездить на живых лошадях, то это были или довольно безликие, выезженные профессиональными жокеями кони ипподрома, или невзрачные перекладные клячи постоялых дворов некоторых средневековых миров. Мощный боевой конь из табунов желтолицых всадников, по-видимому по кличке Вихрь, вполне соответствующей внешнему облику, отличался от них, как волк – от пуделя.

Вторая пара глаз принадлежала вороному. У него тоже, скорее всего, чесались бока и взопрела спина под седлом. Он косил на меня взглядом, но вид незнакомого человека с непривычно раскрашенным лицом, от которого еще и слегка пахло паленым мясом, не внушал доверия благородному животному.

Картина была нерадостная. В центре светлым пятном стояли две представительницы прекрасного пола разных видов живых существ, являющие полную гармонию мирового женского начала, а по краям темными мазками были обозначены мужские образы, как духи войны, между которыми не наблюдалось и тени взаимной симпатии.

Так дело не пойдет. «Неправильный душевный настрой – гарантия поражения», – любит повторять сэнсэй. Я внутренне встряхнулся, настраиваясь на другую волну.

– Бедный коник. Спинка чешется, устал, мой хороший. Столько скакал по диким лесам, еще и подружку слабую защищал. Вот молодец. А какой красавец-то! Сильный, умный. Иди сюда, мой красавчик. Вот тебе яблочко, умный конь. Сейчас сниму это седло неудобное, спинку тебе протру. Вот так. Теперь щетку возьмем, куда же она запропастилась-то в твоих сумках? А, вот она. Теперь спину и бока тебе почешем и снова почешем, приятно тебе, хочется, а сам-то не можешь. Ах ты хитрец эдакий. Куснуть хотел, гордый мой. Ну, меня не укусишь, реакция хорошая. Вот умница. Так, теперь седло наденем, вот так… Хорошо тебе? Сильный конь, моя гордость! Давай прокатимся, ты же быстрый как ветер, как стрела, пущенная из лука.