Наследники империи - Павел Молитвин

Вогур между тем в ожидании нового охотника помериться силами прошелся по помосту, демонстрируя зрителям великолепное черно-лаковое тело, прикрытое лишь узкой набедренной повязкой. Поднял с края помоста тяжелый бронзовый шар и начал подкидывать его над головой, ловя то на плечо, то на спину, то на грудь.

— Вогур, покажи, как ты орудуешь мечом! — крикнули ему из толпы.

— Извольте! — Чернокожий сделал знак помощнику, и юноша, сбегав в стоящую за помостом палатку, вернулся с длинным деревянным шестом и остро отточенным, весело сияющим на солнце мечом. Кинул меч Вогуру, который, поймав оружие за рукоять, убедился, что поверженный им противник покинул помост, и скомандовал: — Давай!

Юноша подбросил шест, и гигант прямо в воздухе разрубил его на две равные части. Подхватив обрубки шеста, помощник вновь подбросил их, послышался свист, и на помост упали четыре одинаковые палки. Снова и снова взлетали куски дерева в воздух и неизменно падали рассеченными надвое.

Толпа одобрительно загудела, медные полуганы глухо забарабанили по деревянному подносу, и тут пробившийся к помосту Бемс начал взбираться на него по шаткой скрипучей лесенке.

— Я желаю помериться с тобой силами! — сообщил он Вогуру, сбрасывая на доски рубаху и подтягивая широкие штаны, перепоясанные толстым кожаным ремнем с массивной бронзовой пряжкой.

— Это же Бемс, победитель глегов! — крикнул кто-то из обступившей помост толпы, и Мгал понял, что опять недооценил дувианца. Быть может, этому хитрецу и не удастся победить Вогура, но слухи о нем поползут по базару, и, как знать, не принесут ли они добрые плоды? В закрытый рот, как известно, даже бешеная лепешка не прыгнет, тут Бемс, безусловно, прав, хотя если об их появлении в городе проведают Белые Братья… Впрочем, Черные маги уже узнали, и ничего кроме неприятностей знание это им не принесло. Да и обмениваться мыслями на расстоянии Белые Братья не умеют…

— Никак это Бемс решил мышцы поразмять? — Подошедший Гиль некоторое время наблюдал за разгоревшимся на помосте боем, а потом уверенно произнес: Забьет наш моряк этого верзилу. Ишь, как наседает, я и не ожидал от него такой прыти!

— Высоко нос задирает, как бы не споткнулся, — кислым голосом возразила Лив. — Не сдюжить Бемсу с чернокожпм. Тот ему подыгрывает, поддается, чтобы народ потешить, неужто не видишь?

— Иная брань похвалы стоит, — в тон девушке пробормотал Мгал.

— А-а-а… Мой неуклюжий, но ужасно хитрый друг желает сделать нас знаменитыми…

— С чего это ты на весь свет сегодня злишься? Бемс ведь для нас старается! Мне бы и в голову не пришло ради сомнительной известности тумаки прилюдно получать. — Мгал укоризненно посмотрел на пиратку, однако та, не ответив, принялась с показным вниманием следить за перипетиями боя.

Толпящийся вокруг люд тоже не сводил глаз с помоста, тут и там слышались выкрики: «Вогур! Бемс! Вогур!» Ремесленники и приехавшие на ярмарку селяне громко спорили об исходе поединка, уговаривались о ставках, азартно хлопали друг друга по рукам, и северянин не переставал удивляться: как же они не видят истинного соотношения сил? После предыдущего боя ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять — чернокожий тянет время, стремясь сделать поединок зрелищным, искусно развлекая малосведущих в борьбе зевак и подзадоривая самоуверенных простофиль попробовать свои силы на помосте.

— Говорю вам, Бемс его в порошок сотрет! Этот толстяк уже дважды чуть не проломил Вогуром помост! И проломит, помяните мое слово! — разорялся краснощекий парень, в возбуждении толкая соседей локтями. — Ну, кто будет спорить? Три к одному, он его вырубит!

— Ставлю золотой на Borypa! — неожиданно услышал северянин за своей спиной звонкий голос Лив. — Чернокожий уделает этого жиротряса, как глег мугла!

— Золотой? — Парень выпучил глаза от изумления. — Золотого у меня нет и отродясь не бывало, но… — Он поймал насмешливую улыбку девушки и, не раздумывая, выпалил: — Ставлю все, что у меня есть: семь «парусников»…

— Идет. Семь «парусников» против золотого, — быстро согласилась Лив и, повышая голос, обратилась к соседям: — Все слышали? По рукам!

— Ведьмин сок! — выругался Мгал, невольно ощупывая висящий у пояса кошель. — С ума она сошла, что ли?..

Если бы это был настоящий бой, в победе Borypa можно было бы не сомневаться и он сам не задумываясь поставил бы на него все, чем владел, включая голову. Однако бой на помосте имеет свои правила. И если чернокожий не хочет лишиться заработка, он должен время от времени проигрывать. Разумеется, делать это надо крайне убедительно и только когда в этом есть настоятельная необходимость. Но вдруг как раз сейчас Вогур почувствовал по настроению толпы, что пришла пора проиграть! Ах, как это будет скверно! Ведь спорила-то на золотой Лив, а отдавать его, в случае Бемсовой победы, придется ему, Мгалу…

— Давай, Бемс, делай его! Круши! — орали сторонники дувианца, твердо уверовавшие в его скорую победу.

— Худо будет, если он выиграет бой, — всерьез начал беспокоиться Гиль.

— Не выиграет, — равнодушно сказала Батигар, впервые хоть как-то выражая свое отношение к происходящему. Принцесса с детства привыкла ко всевозможным увеселительным зрелищам, в число которых входили борьба, схватки на мечах и скачки, а потому лучше других могла предсказать исход поединка, но мысли ее, судя по всему, были заняты чем-то иным. Да и какое дело принцессе из рода Амаргеев до драки двух простолюдинов и даже до золотого, на который столь неосмотрительно поспорила Лив? А ведь Рашалайн, пожалуй, мог бы пристроить ее здесь в какой-нибудь хороший дом, внезапно сообразил северянин. И ей совсем необязательно будет ради крова и стола выходить замуж за какого-нибудь шалопая. После смерти Бергола у нее должны были остаться богатые родичи, которые, верно, не откажутся ей помочь. Не говоря уже о Белых Братьях и Черных магах, вот кому после гибели Чаг по-настоящему выгодно прибрать к рукам единственную законную претендентку на трон Серебряного города…

— Вогур! Вогур! — взвыла толпа зрителей. Все произошло примерно так, как и ожидал северянин. Поиграв с Бемсом столько, сколько считал нужным для удовлетворения зрителей, чернокожий позволил ему схватить себя огромными ручищами и, когда моряк решил, что теперь-то противнику от него никуда не деться, змеей выскользнул из цепких объятий. Нырнул к ногам Бемса и, когда тот попытался взять в захват его шею, резко выпрямился. Рванул за правую руку, и пират, уже не по своей воле продолжая начатое движение, перелетел через спину Borypa, перевернулся в воздухе, будто закруженный ветром невесомый листок, и рухнул на помост с грохотом, который могло бы произвести каменное изваяние. Доски затрещали, моряк издал жалобный стон, а чернокожий гигант чинно поклонился зрителям, складывая руки на груди.

— Чистая победа! — провозгласил помощник Borypa, выразительно указывая на покряхтывающего от боли Бемса.

— Где мои семь «парусников»? — поинтересовалась Лив, выжидающе глядя на парня, лицо которого, мгновенно утратив румянец, приобрело до крайности несчастное выражение.