Россия и русские в современном мире - Наталия Нарочницкая

– Есть такая загадочная личность – полковник Хауз, о чьей роли в русской революции мы только сейчас начинаем что-то узнавать. Кем же все-таки был этот человек?

– Полковник Эдвард Хауз в 1916 году создал неофициальную группу экспертов для выработки модели будущего мира и роли в нем США. Известная под названием The Inquiery, эта экспертная группа фактически руководила американской делегацией на Версальской конференции, где и объявила о создании Совета по внешним сношениям. Эта группа писала все программы для Вудро Вильсона. Более того, послы иностранных государств, обходя Госдеп, свои вопросы в Америке решали только с Хаузом, приходя к нему на его маленькую квартирку на 34-й стрит. Любопытно, что полковник Хауз, как только прогремела наша революция, немедленно посоветовал несамостоятельному и амбициозному Вильсону поздравить большевиков с революцией! Вообще, еще в советской историографии до войны с подачи Литвинова писалось, что внешняя политика демократической молодой Америки положительно отличалась от политики империалистических акул старого имперского света. Но есть документы из архива МИД о роли Америки и попытках приобретения ресурсов России вплоть до Сахалина – это начато в 1905 году и закончено в 1917-м. Основной целью было выдавливание из России экономики Германии, которая в Российской империи была представлена очень мощно, и занятие ее места. Об этом говорит вся переписка Хауза с Вильсоном и поездка Хауза в Германию.

– Но будут ли способствовать изменению сознания, изменению отношения к своей стране, к своей истории все эти данные, или мы уже прошли тот момент, когда общественный интерес к подобным вещам может что-либо изменить?

– Именно сейчас, когда мы вновь нащупываем свой исторический проект, начинаем избавляться от эйфории 90-х, очень важно мудро и смиренно взглянуть на свою историю, усвоить все ее уроки и примириться наконец. Нас разделяют символы прошлого, но мы должны объединиться вокруг задач будущего. Вот это главное. Прежде чем делать очередную революцию и идти друг на друга, неплохо было бы задуматься: а кто воспользуется плодами этого раздора? Кто приберет к рукам наши выходы к морю, не говоря уже о наших недрах? Физически уничтожать Россию, разумеется, не собираются! Зачем? Нашим недругам нужно включение России и ее ресурсов в свой исторический проект. Эта задача, увы, объективна и понятна.

– Как вы оцениваете ту историческую лихорадку Октября, которая сейчас терзает Украину?

– К сожалению, Янукович со своими сторонниками, в сущности, проиграл. Проиграл не сейчас, когда просто все оформилось, а когда дал слабинку и согласился на досрочные выборы – абсолютно незаконные. Ничто не давало права распускать парламент. А сделали «оранжисты» это потому, что их не устраивала ситуация после законных выборов в Верховную раду марта 2006-го, которые весь мир признал образцовыми по демократичности. Им нужно было сломать обстановку, и они ее сломали, пойдя лишь на мелкие тактические компромиссы вроде перенесения срока выборов на сентябрь. С точки зрения права, вся история выборов президента в 2004-м и в Верховную раду в сентябре 2007-го – это узаконивание незаконных и неконституционных механизмов так называемого переходного времени.

– Можно ли согласиться с точкой зрения, что Янукович, когда стал смягчать свои позиции перед «оранжевыми», когда пригласил в свою команду американских экспертов, стал с какого-то момента тоже частью того глобального «оранжевого» спектакля, который воплощается на Украине?

– Я бы не стала говорить так категорично. Но что бы мы с вами ни говорили, инициатива у Януковича из рук ушла. Сейчас он только отвечает, реагирует на чужие инициативы, а не создает их сам. Безусловно, инициатива была вырвана у него из рук.

– Грозит ли России в ближайшее время «октябрьский проект» в любой его форме?

– Нет, я думаю, что повторение «октябрьского проекта» России в ближайшей перспективе не грозит. Подобной энергетики сейчас в российском обществе нет. Но проблематика Октября так или иначе присутствует, потому что сейчас, как и тогда, объективной проблемой России является социальная несправедливость. Это поле всегда пытаются использовать в своих целях те, кому, в конечном счете, наплевать на пенсионеров и обездоленных. На международном поле мы вроде бы немножко восстановили честь и достоинство России. Теперь желание удовлетворить оскорбленную «гордость великороссов» больше не заслоняет оскорбленность от собственного правительства и его экономического курса. Для мобилизационной стратегической инициативы нужна в первую очередь внутренняя солидарность, а она достигается только справедливостью и ощущением каждого человека, что он нужен государству. А где оно, это ощущение?

– То есть «ростки» революции, пусть и в зачаточном состоянии, так или иначе все же присутствуют?

– Разве не видно, что наши отъявленные либералы являются фантасмагорическим сплавом большевизма и сегодняшнего западного либертаризма, да еще в постсоветском убогом варианте? Они абсолютно оторваны от подлинных основ как западной культуры, так и русской православной культуры. Для них Запад – прежде всего банки.

– Как известно из законов биологии, гибриды способны ужасать своей силой и мощью, но в реальности у них, по тем же законам, нет будущего…

– Я не вижу в них никакой «ужасающей силы», наоборот – вижу их бесплодие. Это отдельные, весьма узкие группки. И в Каспарове, простите, я вижу не силу, а брызжущего слюной седеющего нетерпимого подростка: перебивает собеседника, картинно воздевает глаза к небу, гримасничает, когда говорит оппонент. И это человек, которому под 50! Я оппонировала ему на британском ТВ, так меня консервативные англичане спросили: «А что это за экзальтированный недоросль?»

– Можно ли сказать, что Октябрь эволюционировал именно в наших либералах?

– Конечно. Прежде всего – в их богоборчестве. Более того, в них проявились самые худшие и экстремальные черты российского западничества, только в еще более гротескном и карикатурном виде: это раболепное эпигонство первого века после Петра, воплотившееся в западничестве XVIII столетия, это и буквально физическая ненависть ко всему русскому и православному первых российских большевиков. Нынешние западники удручают смердяковщиной, помните? «Я всю Россию ненавижу-с!» – это же Новодворская! Большинство из них к тому же банально невежественны в области всего, что находится за пределами того самого «исторического материализма», от которого они якобы бегут!

«Политический журнал», 2007

«Российская газета»: Наталия Алексеевна, как, по-вашему, есть ли вообще резон вспоминать сегодня об Октябрьской революции?

Наталия Нарочницкая: Еще Пушкин предупреждал об опасности быть ленивым и нелюбопытным к собственной истории. Я убеждена: нам пора научиться осмысливать свои грехи и заблуждения, истоки взлетов и падений. В 90-е годы мы не сумели перевернуть страницу истории, не глумясь над жизнью отцов и не совершая грех библейского Хама. А остальной мир, как и 90 лет назад, стал прибирать к рукам все, что мы собирали в течение веков. Наша задача сегодня – панорамно осмыслить ХХ век: отделить рассмотрение революции от анализа советского периода истории – противоречивого пути и итога приспособления этого проекта к русской почве. Проект перемалывал Россию – Россия перемалывала замысел. Революция – это богоборческая идея, явление нигилизма, отрицания веры, Отечества, абсолютной морали и представлений о добре и зле. Грандиозность масштабов события и его последствий для России и мира не позволяют превращать революцию 1917-го в пасквиль. Да, Октябрьская революция была сознательным чудовищным погромом русской государственности «до основания». Но разве можно не различать мировоззрение Октября 1917-го и дух Мая 1945го? Он-то в значительной мере обезвредил разрушительный и антирусский пафос ниспровержения. Великая Отечественная война востребовала национальное чувство, подорванное «пролетарским интернационализмом», и восстановила, казалось бы, навек разорванную нить русской и советской истории.