Верни, если успеешь - Сергей Бакшеев

– Я уже принял меры. И оповестил посты у ближайших станций метро.

– Что удалось обнаружить в квартире?

– Квартира съемная, хозяйка установлена, за ней выехали. Эксперты уже подтвердили отпечатки пальцев Ибрагимова и Гасанова. Остальные отпечатки, судя по всему, старые. Никаких личных вещей. Такое впечатление, что прибрали перед уходом.

– Они уходили в спешке. Могли что-нибудь забыть, уронить!

– В комнате на полу валялись шурупы. Одинаковые, новые.

– В квартире ремонт?

– Ничего похожего.

– Шурупами могли начинить взрывное устройство. А на чем обнаружены отпечатки?

– На кружках и кухонном столе. Там же лежал раскрытый атлас Москвы с пометками.

– Что отмечено?

– Сейчас. – Григорьев слышал, как капитан переговорил с экспертами. – Олег Александрович, в атласе стоит крестик на проспекте Сахарова. Знак свежий.

– На проспекте Сахарова, – задумчиво повторил полковник. – Где конкретно?

– С внутренней стороны Садового кольца.

– Черт! – выругался Григорьев.

– Что? – не понял Савельев.

– Еще информация есть?

– Пока работаем.

– Эксперты без тебя справятся. А ты ищи беглецов.

Полковник отключил связь. Он расправил смятый кулаком календарь с отмеченной воскресной датой и пробормотал:

– Осталось чуть более суток.

На волевом лице офицера отчетливо проявились все морщины, приобретенные за годы службы. Бессонные ночи, крепкий кофе, нервное напряжение и перепалки с начальством оставили неизгладимый след на лице пятидесятидвухлетнего полковника ФСБ.

Находившийся в кабинете Юрий Бурков поспешил вывести начальника из оцепенения.

– В воскресенье на проспекте Сахарова состоится митинг несистемной оппозиции. На улицы выйдут десятки тысяч человек.

– Да знаю я! – Григорьев встал, прошел по кабинету и оперся руками о стол. – Чего им не сидится? То против выборов выступают, то против парламента. Теперь давай отставку президента и новые выборы! Для них по любому поводу тусовка, а для нас работа.

– На митингах от нашей конторы работают сотрудники другого отдела, – возразил майор.

– А теперь придется и нам. – Полковник исподлобья посмотрел на подчиненного. – Представляешь, что будет, если во время оппозиционного митинга террорист осуществит взрыв?

– Десятки жертв.

– Хуже. Радикалам только дай кровь. Всё спишут на нас, на спецслужбы! Интернет наводнят сообщения провокаторов и придурков, что это власть организовала взрыв. Чтобы запугать народ, вести чрезвычайное положение, арестовать несогласных. Поднимется непредсказуемая волна протеста, страну начнет лихорадить, и такая каша заварится!

– Мы не допустим. Мы найдем второго террориста. Фотография Малика Гасанова во всех полицейских отделениях.

– Ты забываешь, что им руководит Фатима. Она уже уходила от нас. – Григорьев опустился в кресло, открыл тонкую папку с досье. Он перелистнул несколько страниц и резко прихлопнул их ладонью: – Я до сих пор не разобрался: умная эта женщина или безумная? Умную можно просчитать, опередить, а безумная непредсказуема.

– Фатима не дура, это точно.

– Если она умная, то Гасанов выйдет из укрытия только в день митинга. У него будет сумка или рюкзак с зарядным устройством на основе пластида и пластика. Как и в аэропорту, бомбу не зафиксирует металлодетектор. Гасанов пройдет на митинг, смешается с толпой и осуществит взрыв поближе к сцене.

– А шурупы, о которых сказал Савельев.

– Если это поражающие элементы, то Фатима придумала какую-то хитрость, чтобы пройти контроль. Жертв тогда будет больше.

– Может отменить митинг? Зачем такой риск?

– Поздно. Разрешение уже выдано. Если в последний момент запретить митинг, то люди всё равно выйдут, только более возмущенные. Их невозможно будет контролировать, они пойдут куда хотят, начнутся беспорядки, стычки с ОМОНом, задача террориста упростится. А так хотя бы есть узкое место – арки, где контролируют входящих на митинг. У нас будет шанс остановить Гасанова на подходе.

– Олег Александрович, вы сказали, что так будут развиваться события, если Фатима умный противник. А если она безумна?

– Тогда у нас мало шансов, Юра.

У Буркова заработал мобильный телефон. Он посмотрел на дисплей.

– Это из Швейцарии. Наш журналист по поводу Дины Кузнецовой.

Полковник дал знак, что можно говорить. Бурков слушал собеседника и кивал. В какой-то момент его брови поползли вверх.

– Что-что? – переспросил Бурков.

Анатолий Осадчий подъехал к «Лаборатории Моисеева» на личном «Рендж Ровере», припарковался в темном месте и потушил габаритные огни. На фоне светлой витрины отчетливо выделялся мотоцикл Черепа с запоминающейся аэрографией. «Идиот», – в очередной раз убедился генеральный директор. Он набрал телефонный номер и тут же сбросил вызов. «Хорошо, что для этого типа завел специальную трубку, – похвалил себя Осадчий. – Сегодня надо избавиться от обоих».

Из дверей лаборатории высунулся Череп, посмотрел по сторонам, заметил угловатый силуэт джипа и юркнул обратно. Через минуту он появился с ноутбуком и влез на сиденье рядом с Осадчим.

– Вот! – подал он ноутбук.

Осадчий нажал кнопку включения, дождался загрузки и стартовал самую важную для него программу. Появилась знакомая гендиректору картинка с окошком для пароля в центре. Осадчий ввел заветную комбинацию, подсмотренную у Вилисовой. Программа управления банковскими счетами торговой сети «Бригантина» успешно стартовала.

– Ну, как? Нормально? – в нетерпении ерзал Череп. – Надо полторы штуки технарю заплатить. Пусть подавится.

– Вот ты и плати.

– Я?! Я пустой. Вы мне еще ничего не дали.

– Ты свое получишь. А технарь дурак, если выпустил тебя без денег.

– Он не дурак, он хитрый. Он предупредил, если я не принесу бабки, то он заблокирует эту штуку, как только на ней войдут в Интернет.

– Заблокирует?

– Ну да, у него какой-то там адрес есть. Пошлет команду – и кранты.

– Еще чего он говорил? – начинал злиться Осадчий.

– Про персональный ключ говорил. Про защищенную банковскую систему что-то. Спрашивал, кто на нем работал?

– А ты что?

– Да ничего! Послал его – и всё!

Дело принимало скверный оборот. Осадчий получил компьютер, на котором должен был двое суток непрерывно работать в Интернете. И если какой-то умненький упрямец его заблокирует, то афера накроется, когда самое сложное уже позади. Такая перспектива не радовала.