С капканом на ментов - Максим Шахов

– Чего-чего? – вскрикнул Панин. – А труп мы тебе, урод, тоже в багажник подбросили? Или как?

– Попрошу держать себя в руках, Матвей Анатольевич! – строго посмотрела на Панина следователь. – Гражданин Александров утверждает, что труп, найденный вами в багажнике, принадлежит тестю гражданина Локтева…

– Чего-чего? Как это – труп принадлежит тестю? Они его что – напрокат взяли? – нервно засмеялся Панин.

– Да нет, Матвей, – вздохнула следователь. – Он имеет в виду, что это тесть Локтева, умерший сегодня на даче. И для подтверждения этого факта просит привлечь в качестве свидетелей несколько человек – жену Локтева, ее малолетнего сына, соседку по даче, ее мужа, а также бригаду «Скорой помощи» и главврача 2-й горбольницы. Так что вы на это скажете, товарищ подполковник? Будем передавать заявление прокурору или сами разберемся?

– Сами, Ирина Андреевна, – процедил Тимирязев, глядя на Панина, как на врага народа.

– Ну что же? – вздохнул Тимирязев. – Приношу вам, так сказать, свои официальные извинения. Я, конечно, не могу требовать, чтобы вы…

– Да ладно, чего уж там, – проговорил Веня. – В нашей работе всякое бывает. Нас самих информатор сегодня подставил с этим складом… Так что заявление мы, пожалуй, заберем. Да?

– Ага, – хмуро кивнул Локтев, осторожно трогая себя за нос.

Веня тем временем шагнул к столу, небрежно разорвал листы заявления и демонстративно бросил их в урну.

– Все, инцидент, как говорится, исчерпан. Всего доброго!

– Спасибо! – с чувством произнес Тимирязев.

Веня направился на выход, по дороге к нему присоединился задумчивый Локтев. Едва оказавшись в коридоре, они столкнулись с женой Сергея – пышногрудой крашеной блондинкой, раздавшейся вширь.

– Я тут что, Локтев, ночевать буду? – визгливым голосом проговорила она. – Мне ребенка укладывать спать надо, я с соседкой только на полчаса договорилась!

– Да пошла ты! – отмахнулся Сергей.

– Что значит «пошла», что значит «пошла»? Я оставляю ребенка у соседки, приезжаю посреди ночи в вашу дурацкую милицию, чтобы опознать своего родного отца, а меня еще и посылают! А ну быстро вези меня домой! – завизжала Светка.

– Все вопросы вот в этот кабинет, – ткнул пальцем за спину Сергей. – Мне в машине и твоего папаши героического хватает…

На визг Светки из кабинета выглянул Тимирязев:

– Не надо так нервничать, гражданка, сейчас всех развезем по домам.

– Что значит не надо нервничать, что значит не надо нервничать? – завопила Светка. – У меня отец умер, ребенок у соседки, а я в вашей идиотской милиции торчу!

– Сматываемся, – быстро проговорил Веня.

«Восьмерку» успели загнать во внутренний двор горотдела УБОПа. Пока Сергей выводил машину за ворота, Веня нервно прохаживался у невысокого крыльца.

Не прошло и минуты, как на нем показалась жена Локтева в сопровождении подполковника Тимирязева. Светка продолжала вовсю возмущаться, Тимирязев по дороге к своей машине пытался ее успокоить.

За ними с крыльца спустилась Ирина Андреевна. В зеленоватом свете фасадного фонаря она показалась Вене еще прекраснее. В какой-то момент он решился и нагнал следователя.

– Ирина Андреевна!

– Да, гражданин Александров?

– Я хочу вам сказать… – начал было Веня и вдруг умолк.

Взгляд огромных голубых глаз мгновенно выбил его из колеи, все слова разом вылетели из головы.

– Ну так что вы хотите мне сказать? – едва заметно улыбнулась следователь.

– Я хочу вам сказать, – пролепетал Веня, опуская голову, – я хочу вам сказать… Большое спасибо!

– Пожалуйста, – разочарованно передернула плечиками Ирина Андреевна. – Это моя работа, гражданин Александров. Что-то еще?

– Нет… То есть да.

Тимирязев тем временем усадил сварливую Светку в свою машину и повернулся:

– Ирина Андреевна! Можем ехать!

Следователь кивнула:

– Да-да, сейчас… Так да или нет, гражданин Александров?

Веня натужно сглотнул слюну и даже успел открыть рот, когда на улицу с заунывным скрипом выкатила «восьмерка».

– Веня, поехали сдавать тестя, пока нам еще что-нибудь не пришили! – крикнул в окно Сергей.

Веня досадливо поморщился и выпалил:

– Да! В общем, можно я вам как-нибудь позвоню? Хорошо?

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и бросился к «восьмерке». Ирина Андреевна с улыбкой посмотрела ему вслед и совсем тихо сказала:

– Буду ждать, гражданин Александров…

– Чего она от тебя еще хотела? – спросил Сергей, трогая «восьмерку» с места.

– А-а… – отвернулся к окну Веня. – Ничего. Просто перекинулись парой слов.

Сергей пригляделся к нему повнимательнее и хмыкнул:

– Так ты, Веник, на нее запал, что ли? Круто! К ней многие подъезжали, да все без толку. Ну-ну…

– Заткнись! Это не твое дело!

– Ладно, проехали… Ну что, в морг?

– В какой морг? – быстро оглянулся в зеркало Веня. – На Советскую жми!

– А чего мы там забыли?

– Не чего, а кого! Гони, пока убоповцы в себя не пришли!

– Ты толком говорить можешь? Или у тебя от этой Ветровой все мозги набекрень съехали?

– Да ни фига у меня не съехало! Ты хоть понял, что все это работа шантажиста? Это он нам подсунул на вокзале записку и сразу звякнул в УБОП!

– Ну?

– Что ну? Нам дико повезло, что я перепутал коттеджи! Панин случайно высветил фонариком номер. Это был сто шестнадцатый дом, а не сто восемнадцатый! Понимаешь?

– Ты хочешь сказать… – уставился на Веню Сергей.

– Да! Именно это я и хочу сказать! Гони! Если Панин не полный кретин, он туда обязательно вернется…

На этот раз «восьмерку» подогнали к самым кустам. Веня с фонариком в руке бросился к коттеджам. Сергей за ним едва поспевал.

Сто восемнадцатый дом располагался по диагонали от сто шестнадцатого. Едва оказавшись у его входа, они тут же обнаружили след. На пыльном, покрытом осколками битого кирпича полу отчетливо просматривалась полуметровая полоса – как будто кто-то совсем недавно втащил в дом мешок картошки.

Полоса привела их на второй этаж. Поднявшись по выщербленной лестнице без перил, они без труда нашли Колобка. Сутенер был мертв, но понять, отчего он умер, оказалось невозможно.

Ни колото-резаных ран, ни пулевых отверстий на его теле не было. Следов удушения на шее – тоже. Выражение лица Колобка казалось безмятежным и даже умиротворенным. Только приоткрытые глаза в свете фонаря блестели жутковатым мертвенным блеском.