Вороны Чернобога - Ульяна Каршева

С каждым стремительным шагом, приближающим его к куче-мале, Данияр оценивал ситуацию: упырь в открытую лез прикончить одного из четверых парней – того, упавшего, кто уже только хрипел и со всхлипами втягивал воздух. Он был здорово порван и в таком состоянии, что сил подняться у него не осталось. Остальные же трое пытались оттащить озверевшего, как, видимо, они считали, человека от своего дружка и от боли кричали в голос матом, когда упырь уродливыми когтями рвал их тела, оказавшиеся в ближайшем доступе.

А над всей этой адской кутерьмой мелькали со злорадным писком матохи – тощие полулысые тельца, разинутые пасти с мелкими зубками и худущие конечности с непомерно длинными то ли пальцами, то ли когтями: этим-то лишь бы в скандале искупаться или в столпотворении. Силу-то берут из злобных намерений да эмоций – сладко им в хаосе… Вот и кружили сейчас над обезумевшими людьми и упырем, наворачивая ненависть, чтобы подольше насладиться вкусненьким.

Мгновенный расчет – и ворон прыгнул сверху в кучу-малу, угадав свалиться между ногами-руками, не раздавив никого. Левой рукой вздернул упыря за шиворот, выдирая его из драки, а правой ударил в лицо, норовя сразу проломить кастетом лицевые кости. Но упырь оказался из свежих. Данияр сумел сломать ему только нос.

Вытянутой, да еще полусогнутой рукой удержать на весу брыкающееся тело трудно. Тем более упырь выглядел довольно упитанным, хоть и невысоким мужичонкой. Быстро придя в себя от неожиданного нападения и страшного удара, он резво оттолкнулся от стены дома (дрались все еще на бетонной плите), развернувшись тем самым в руке ворона. Секунду спустя уродливая пасть впустую клацнула длинными зубищами в миллиметрах от запястья ворона. Только слюной забрызгало кожу.

Обозлившийся ворон вновь ударил кастетом – на этот раз в распяленную пасть, кроша уродливо длинные зубы нежити. И – не только кроша, но вбивая кастет все глубже в рычащую пасть. Коротко пожалел Данияр в этот момент только об одном: нельзя ударить ногой, пробивая снятый кастет в глотку упыря.

И уловил мгновения растерянности, которой повеяло от кровожадной нежити: тот не поверил, что его, по недавним впечатлениям – бессмертного, могут уничтожить.

Данияр выдернул из гнилостно пахнувшей пасти кулак с кастетом и через головы обалдевших парней швырнул дергающееся тело на асфальт. И сразу рванул следом. Упыря разбитой в кровь и кости башкой, к сожалению, не уймешь.

Ворон не стал дожидаться, пока временно дезориентированная тварь придет в себя. За шиворот он оттащил нежить к газонной оградке и, оттянув его злобно скулящую башку назад, перерезал горло. Затем, не давая опомниться, сломал твари шею. Одним движением отделив башку упыря от обмякшего тела, Данияр крикнул:

– Руся, сюда!

Девушка примчалась мгновенно, но взглянула на висевшую в его руке голову с сумасшедшими, кроваво мерцающими глазищами, на валявшееся у ног обезглавленное тело в строгом костюме, словно на работу, – и попятилась, жалобно повторяя:

– Нет, нет… Нет!

И вся толпа мелкой нечисти, облепившая Меченую, согласно и жалобно завизжала вместе с ней.

– Руку мне на плечо! – рявкнул, не оглядываясь, рассвирепевший ворон: глаза на оторванной башке медленно, но неумолимо тускнели!

Ощутив, как рука Меченой боязливо легла-таки на его плечо – сама она спряталась за его спиной, чтобы не видеть отрезанную башку твари, он поспешно спросил:

– Кто твой хозяин?!

Обвисший рот, с рухнувшей нижней челюсти которого сопливо тянулась вниз черная струйка, с трудом подобрал эту самую нижнюю челюсть, чтобы невнятно шамкнуть одно-единственное слово.

За спиной Меченая тоненько перевела:

– Их трое…

– Конкретней! – зарычал ворон.

Но в глазах упыря потух багровый отсвет. Нижняя челюсть вновь отвалилась, превратив упырью башку в подобие чудовищной маски, какую можно увидеть лишь в болезненных снах и кошмарах.

Вернулся слух. С балконов кричали, перекликались, угрожали звонком в полицию, если вопли, мешающие спать, не прекратятся и если слишком громкие хулиганы не уберутся. Но ни из одного подъезда не вышел ни один жилец…

– Ну, мужик, ты силен… Ну ты ваще… – гундосо сказал один из парней, вытирая кровь под носом и таращась на упырью башку. – Очумел, что ли… Зачем ты угрохал мужика? Он, конечно, псих, но…

– Кого… я угрохал? – медленно спросил ворон, оборачиваясь к нему.

Тот глянул на то, что держал Данияр, и попятился, заикаясь и не в силах произнести ни слова. Голова упыря оплывала в сдутый шарик. Тело – Данияр взглянул под ноги – медленно опадало: упырь умирал по полной. Через минуты в деловом костюме останутся лишь склизкие кости и мерзкая на вид и на «аромат» жижа. Через час же у газона останется лежать лишь вонючая одежка.

А пока пять минут спустя у бетонной плиты подъезда валялась только жертва упыря, а ветер издалека доносил топоток удирающих по дороге парней. Нет, поначалу они пытались с собой унести и тело бессознательной жертвы. Но ворон двинулся к ним – с недвусмысленной угрозой в ссутуленных плечах, а главное – с ножом, якобы забытым в руке. И нервы у ребят не выдержали.

Опомнившись – а вдруг рядом еще один? – Данияр оглянулся на Меченую. Та стояла, открыв рот и хлопая глазами. То ли остолбенела от страха, то ли не понимает, что дальше делать. Руки у нее все еще в разные стороны, а на них кого только нет: и барабашки таращатся, и успокоенный дрема еле открывает глаза, засыпая на ходу, и даже нички пугливо выглядывают из-под девичьей руки (как бы не шуганули!), а на плече все так же грозно озирает окрестности сторож-ночевик, распахнувший жуткую пасть.

Данияр и буркнул Меченой:

– Не отставай!

И зашагал к брошенному друзьями парню, мрачно поглядывая на узкую крышу подъездного крыльца, край которой облепили матохи, поблескивая диковатыми любопытными глазами: будет ли пришлый бугай и этого бедолагу бить?

Внезапно вся стая матох смылась, словно их с крыши вихрем сдуло. Ворона узнали. Испугались.

А Данияр присел перед жертвой – окровавленным парнишкой, одежда на котором была разодрана в лохмотья. Меченая подошла и вполголоса спросила, поглядывая на окна дома, которые начали потихоньку угасать:

– Живой?

И все барабашки качнулись с нее посмотреть на парнишку. Интересно же!..

– Живой, – проворчал ворон и поднял голову. – Спроси-ка у этих, которые у тебя на руках, из какой он квартиры.

Меченая спросила и растерянно перевела:

– Из шестьдесят третьей.

– Так. Наш. И знакомиться не надо. – Данияр примолк, соображая, что делать дальше. Ворон найден. Но что делать с ним сейчас? Отнести домой? Время – половина второго ночи. Пустят ли? Даже если через дверь объяснить, что парень попал в беду? Оставлять его здесь тоже нельзя – а если второго упыря пришлют по его душу?

Будто уловив его мысли, Меченая присела рядом и прошептала: