Шекспир курит в сторонке - Дарья Донцова

– С волками жить, по-волчьи выть. А уж если охотишься на волков, изучай их повадки. В письме, которое ваш задержанный хотел передать брату, ничего загадочного нет!

– Ага, – обиженно протянул незнакомец. – В особенности в этой фразочке: «Если Ленка визжать станет, скажи ей: «Живо бурмаки наточу, если пасть не зашьешь!»

Педагог улыбнулся:

– «Бурмаки наточить» означает: быстро уходить. Обычные люди о таком выражении не знают, а для уголовников оно родное и любимое. Хочешь расскажу, что такое бурмаки? Нечто среднее между лаптями и…

– Потом, – отмахнулся мужчина, – некогда сейчас…

У меня, как у всякого филолога, пусть даже и не работающего по специальности, отличная память на новые слова. Я запомнила выражение про бурмаки и хорошо понимаю: в своей речи его станет употреблять лишь человек, побывавший за решеткой.

Димон выслушал мои рассуждения и заявил:

– Уж больно ты умна. Тряпкина может иметь мужа осужденного или сына, отца-уголовника, просто работать в СИЗО, в конце концов, начитаться того же Гиляровского.

– Тогда мы выйдем на нее через фамилию «Тряпкина», – сдалась я, – она не очень распространенная, расширь поиск, залезь в базу Управления исполнения наказаний.

– Далась тебе эта баба, – вздохнул Коробок.

– Она единственная пришла без записи, намекала на какой-то должок, плюнула на дверь, – парировала я. – Если мы считаем смерть Бориса Олеговича насильственной, то необходимо изучить мельчайшие детали.

– Я внимательно прошерстил дело, которое вел покойный следователь Дзаев. Интересная вырисовывается картина, – сказал хакер.

– Рассказывай, – велела я, наблюдая, как официант ставит на стол глубокую тарелку, наполненную спагетти. Макароны затопил соус, и я, прикрыв телефон рукой, шепотом осведомилась:

– Подливка из углеводов? Я на диете, мне нельзя белки.

– Одно углеводство, – заверил подавальщик, – могу привести повара, он подтвердит. Сливочная заправка с грибами. Тут белками и не пахнет[2].

– Спасибо, – обрадовалась я и теперь слушала Димона, одновременно накручивая на вилку длинные макароны.

Борис Олегович умер в ночь на первое мая. Я бы никогда не выбрала для самоубийства теплое, солнечное весеннее утро. С другой стороны, я никогда и не уйду из жизни добровольно. Бог весть что творится в мозгу у самоубийцы, вероятно, он не замечает ничего вокруг. Но день кончины Бориса удивлял не только прекрасной погодой. Если он любил Зою и оберегал ее от всяческих неприятностей, почему выбрал тот редкий, даже уникальный момент, когда супруги остались в особняке вдвоем? Две горничные приезжали к восьми утра и отправлялись восвояси после программы «Время», а домоправительница Анна находилась в особняке постоянно. Но в самом конце апреля у Ани умерла мать, и Борис Олегович отпустил женщину на похороны. Несколько суток хозяева должны были провести вдвоем.

Зое Владимировне решение мужа не очень-то понравилось, на ее взгляд, следовало пригласить кого-то на замену, но Борис Олегович не захотел, сказал:

– Зачем нам чужой человек?

Тридцатого апреля супруги вернулись домой не поздно. Шофера отпустили и вошли внутрь. Борис Олегович сам запер и парадную, и «черную» дверь, задвинул защелки, проверил окна на первом этаже, сказал жене:

– Пойду пообщаюсь с Павликом, – и направился в паучью.

Агишева захотела капучино. Зоя Владимировна может выпить литр кофе и потом сладко заснуть. Она пошла на кухню, не сумела включить машину для приготовления напитка и позвала мужа, но тот ответил:

– Золотце, не время употреблять кофе, хлебни кефирчика.

Зоя догадалась, что муж просто не хочет отвлекаться от пауков или сам не умеет управляться с агрегатом, но, как все представители сильного пола, не желает выглядеть дураком. Вернулась на кухню, понажимала на кнопки, обожгла палец струей пара и, обиженная, легла спать, выпив сорок капель валокордина.

Проснулась она в районе девяти утра от грохота. Похоже, горничные колотили в дверь каким-то железным садовым инструментом. Зоя Владимировна удивилась. Борис стопроцентный жаворонок, он всегда поднимается в шесть, а в восемь уже уезжает по делам, даже несмотря на то, что лег за полночь. Сама Зоя сова, она обожает покемарить до полудня. Поскольку экономка Аня на похоронах, впустить приходящих горничных следовало мужу. Но тот, на удивление, проспал. Зоя разозлилась, решила высказать Борису свое «фэ», впустила девушек, отругала их за шум, потребовала кофе и пошла в свою спальню, где благополучно задремала, пока ее не поднял с постели вопль: одна из горничных обнаружила труп хозяина.

Дальше начался кошмар. Домработницы, впав в истерику, не понимали, что делать. Зоя Владимировна металась по дому и рыдала. Она не позвонила ни в «Скорую», ни в милицию, просто кричала, пока кто-то из прислуги не опомнился и не вызвал врачей. Почему не милицию? Ответа нет, но первыми на место прибыли медики из элитной клиники, которую посещали супруги Ветошь. Врачи-то и обратились в местное отделение.

Первое мая – выходной, второго тоже мало кто работает, и большинство друзей Бориса Олеговича уехали из столицы до одиннадцатого числа. Зое Владимировне не к кому было обратиться. Она настолько растерялась, что не позвонила в похоронное бюро. Горничные сразу после того, как спецмашина увезла тело, уехали, даже боясь потерять работу в агентстве, они не хотели убирать комнату, где нашли труп. Шофер тоже постарался побыстрее смыться, в доме остались криминалисты. Одна из них, Анна Павлова, сказала хозяйке:

– Зоя Владимировна, выпейте чаю, хорошо бы вам принять легкое седативное средство, а потом уезжайте к родственникам.

– У меня никого нет, – прошептала Агишева.

– Позвоните подругам, – предложила Анна.

– У меня их нет, – повторила Зоя Владимировна.

– Ни одной? – уточнила Павлова.

Новоиспеченная вдова затряслась.

– Да, только хорошие знакомые, соседи.

– Думаю, они не откажутся приютить вас в данной ситуации, дома рядом большие, многоэтажные, найдется на время для вас комната, или снимите номер в гостинице, – не успокаивалась Анна. – Неподалеку, в Барвихе, есть отель. Поверьте моему опыту, вам лучше сейчас покинуть дом.

Агишева заплакала.

– Спасибо за сочувствие. Заварка не знаю где, кофемолку сама не включу, лекарства есть, но я понятия не имею, где они хранятся, в спальне один валокордин. Все соседи разъехались до середины мая, мы тоже хотели улететь третьего на Сардинию. Сколько денег на карточке, мне не ведомо, но наличных у меня нет, поэтому в гостиницу лучше не ездить. Я очень хочу есть. Вы не можете мне бутерброды сделать? С чем угодно, не знаю, какие продукты в холодильнике имеются. И кофе! Умоляю! Сварите побольше.