Проснуться живым - Надежда Первухина

– С меню у нас все в порядке,- улыбнулся подошедший официант.- Вам бизнес-ланч или расслабиться?

– Расслабиться,- в один голос заявили Степан и Викентий.

Поскольку расслаблялись друзья от души, то в очень скором времени перестали замечать и окружающий их интерьер погребка, и малочисленных посетителей.

– Знаешь, Степа,- задушевным тоном проговорил Викентий после третьей порции виски,- а ведь я идиот.

– Я подозревал что-то в этом роде,- ласково похлопал Викентия по руке Степан.- И зря ты пытался это от меня скрыть. Что уж в этом такого постыдного? Ведь даже многие великие люди были… такими, как ты. Например, Оскар Уайльд…

– При чем здесь Уайльд? - нахмурил брови Викентий.- Я говорю не об этом!

– А о чем?

– О том, что я идиот.

– А-а… Ну извини, не расслышал.

– Я прохлопал свою мечту,- горестно изрек Викентий и раздавил в пальцах фаршированную оливку.- Про… про… в общем, больше ее нет. Когда она появилась, я даже и не понял, что это и есть мечта. Моя мечта. Не чья-нибудь, а именно моя. Но, повторяю, я просто этого сразу не понял! Потому что она была очень странная. Очень. Но кто сказал, что мечта не может быть странной?! Мечта вообще может выглядеть как угодно, надо только при… присмотреться и понять, что это она и есть. Твоя меч-та. А я все прохлопал. Значит, я идиот.

– Забей, Кешаня,- рассеянно утешил друга Степан.- Все образуется.

– Нет. Ничего уже не образуется. Потому что ее больше нет.

– Кого?

– Мечты.

– Да ладно тебе…

– Нет, правда! Она приходит и просит помочь. Это так просто! А я… Я испугался.

– Кого?

– Мечты.

– Ты идиот.

– Я знаю. Только такой идиот испугается того, что его мечта пришла к нему… В общем, все кончено. Закажи мне еще виски.

– Кешаня, тебе уже не надо. Лучше я закажу кофе.

И Степан заказал Викентию крепкий кофе, а себе - стаканчик вермута. И взор его туманился и плыл…

Расслабившемуся Степану, а уж тем более Викентию, не было никакого дела до окружающих. И друзья совершенно не замечали, что из противоположного темного уголка бара за ними наблюдают. Темнота хорошо скрывала наблюдателя, лишь однажды, когда тот щелкнул зажигалкой, поднося ее к сигарете, можно было различить тонкие пальцы и прядь зазолотившихся от близости огня волос.

Из бара Викентий и Степан выбрались уже поздно. Вечер встретил их сюрпризом: августовская духота сменилась почти осенним промозглым ветром с мелким противным дождиком, норовившим хлестнуть пригоршней брызг прямо в лицо или за воротник.

– Жизнь гнусна,- философически заметил при этом Степан.- Только ты расслабишься, как тебе сразу же устраивают холодный душ.

– Это потому, что трезвость - норма жизни,- пояснил Викентий.

Степан довел его до квартиры, пообещав, что утром зайдет проверить, в каком состоянии находится его магически одаренный друг, и отправился восвояси. Благо что жил Степан в квартале от Викентия.

Пустая квартира показалась трезвеющему Викентию крайне неуютной. Он включил во всех комнатах свет, прямо в коридоре сбросил с себя мокрую одежду и протопал в ванную, где висел его любимый халат из толстой махровой ткани, напоминавшей шкуру какого-нибудь тянитолкая…

«Что я наплел Степану про мечту? - ругал себя Викентий.- Вот уж действительно идиот. И мечты у меня идиотские».

Он включил телевизор, пристроился на тахте и задремал со странным чувством полного умиротворения. Поэтому, когда раздался звонок, Викентий, проснувшись, почувствовал себя оскорбленным до глубины души.

– Сколько можно мотать мне нервы?! - шипел он, ногой нашаривая под тахтой вечно ускользающие тапки.- Ведь договорились же, что встретимся утром! Я этого Гремлина просто придушу когда-нибудь!

Звонок продолжал высверливать мозг, как бормашина дупло гнилого зуба. Викентий матюгнулся, кое-как запахнул халат и, так и не найдя тапки, босиком побежал в прихожую открывать, на ходу придумывая ругательства, которыми он обложит Степана за несвоевременное появление и нарушение покоя.

Он рывком распахнул дверь, ожидая увидеть своего малахольного приятеля…

Это был не Степан.

И вообще не мужчина.

Она стояла в дверном проеме, словно в раме картины, а ее роскошные волосы оттенка «золотой орех» выгодно контрастировали с изящным костюмом из темно-лилового крепдешина…

– Вы - Викентий Вересаев? - осведомилась она до обморока знакомым голосом.

– Да,- подтвердил Викентий и неизящно сполз по стене, потеряв сознание.

* * *

Как известно, змеи не умеют смеяться. Но это вовсе не означает, что у них напрочь отсутствует чувство юмора. Во всяком случае, его отсутствие, а равно и наличие не доказано апостериори.

Поэтому люди не знают, как иногда потешаются над ними малосимпатичные представители отряда пресмыкающихся.

Сделает гипотетический человек какую-нибудь грандиозную глупость, свидетелем коей стал какой-нибудь гипотетический уж обыкновенный, и не знает того, как этот уж, тварюшка ползучая, над ним, homo sapiens'ом, потешается.

Так что будьте осторожны, граждане.

За вами следят.

И это похуже, чем передача «Скрытая камера».

* * *

Викентий полулежал в кресле в своей гостиной с мокрым полотенцем на голове. С полотенца капало за шиворот, и это мерзкое ощущение было единственным, на чем пока мог сосредоточиться дипломированный маг. Потом он услышал шаги - такие, какими старается идти женщина, чтобы не стучать высокими каблуками.

– Это вы…- простонал Викентий, когда Надежда склонилась над ним.- Боже, какой ужас…

– Тише, тише.- Глаза, которые отныне Викентию просто не дано было забыть, смотрели на него с некоторым испугом и кроткой заботой.- Не нервничайте, пожалуйста. Вам вредно.

– Вы-то откуда знаете, что мне вредно, а что полезно? - Кряхтя, Викентий принял более пристойную позу, мельком подумав при этом, что произнесенная им фраза где-то уже фигурировала - то ли в книжке, то ли в фильме…

– Я знаю,- тоном, полным убежденности, сказала Надежда.- Потому что у вас гипертонический криз. Давление двести сорок на сто двадцать.

– Скажите пожалуйста, какая информированность! - проворчал Викентий и стащил со лба ненавистное мокрое полотенце. Поискал, куда бы его кинуть, и в результате набросил на. магический кристалл. Получилось довольно метко.

– Я правду говорю. Когда вы сознание потеряли, я, извините, очень испугалась,- мягко и кротко проговорила Надежда.- И постучалась к вашей соседке напротив…