Бедная Настя. Книга 4. Возвращение - Елена Езерская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Варя! Разве это от чувств? — смутилась Анна.
— А от чего еще? Сдурел он совсем, вот и мечется. Ты бы хоть его приласкала, что ли, может, и отойдет, обмякнет. А потом, глядишь, и здраво рассуждать начнет.
— Да она-то и целоваться по-человечески не умеет, куда ей барина приласкать! — с презрением бросила Полина, проходя в кухню.
— Язык у тебя без костей! — прикрикнула на нее Варвара.
— И язык без костей. И тело мягкое. Молодому барину нравится, — с вызовом глядя на Анну, заявила Полина.
— Срам-то какой! Тьфу на тебя! — Варвара перекрестилась и замахнулась на Полину. — Иди-ка ты отсюда по добру по здорову, а то, не ровен час, попадешься под горячую руку, а она у меня — сама знаешь…
— Соломинка, — сквозь слезы прошептала Анна, вспомнив слова Корфа.
— Во-во! Соломинка — если опущу, мало не покажется!
— А ты мне не грози! — встрепенулась Полина. — Я вот барину все расскажу, как вы его тут обсуждали, посмотрим, какой он тогда Анне подарок сделает — сто розог или полсотней обойдется.
— Совести у тебя нет, — горестно сказала Анна.
— Это у тебя нет совести. Смотри-ка, в одночасье двух кавалеров хочет охмурить!
— Это тебя не касается! — побледнела Анна.
— Как же это не касается? Ты у меня барина хочешь увести, а я и молчи? Ну, уж нет! И барона ей, и князя подавай! За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь.
— А я ни за кем и не гонюсь! Это ж ты у нас на деньги падкая, за копейку на любую подлость готова.
— Тоже мне, святая невинность! Ты всегда красоте моей завидовала! Да таланту моему. Все вперед меня лезла — и в театре, и перед барином. Всю жизнь мне испортила, думаешь, я и сейчас терпеть стану?
Полина не на шутку распалилась и, сверкнув глазами, стала искать, чем бы таким в Анну зашвырнуть. Увидела свежие яйца в корзинке, схватила одно из них и бросила в Анну. Яйцо пролетело мимо и с треском ударилось в косяк двери.
— Это по какому же поводу артиллерийский салют? — вполне миролюбиво спросил Корф, едва успевший уклониться от этого символического снаряда.
— А что она! — вскричала Полина. — Почему одним все, а другим ничего? Почему ей и котята, и розы…
— Какие розы? — нахмурился Корф.
— Да те, которыми ваш разлюбезный князь Аньке всю комнату засыпал!
— Это правда? — тихо спросил Корф, оборачиваясь к Анне.
— Правда, — гордо ответила она, смотря ему прямо в глаза.
— Что же, котенок — не розы. Подкидыш, беспризорный выкормыш. Хорошо, если протянет дольше, чем успеют завянуть ваши цветы, — Корф сдержанно кивнул Анне и вышел.
— Ты что ж это творишь, стерва?! — Варвара с половником бросилась на Полину.
— А что я, что? — закричала та и наутек пустилась из кухни.
— Да неужто ж князь всю комнату розами засыпал? — прогнав Полину, обернулась Варвара к Анне.
— Нет, Варечка. Только одна роза-то и была. Только одна! — тоскливо произнесла Анна.
Котенок на полу снова запищал. Анна подняла его, прижала к себе и принялась гладить.
— А чего тогда перед барином похвалялась? Дразнила, что ли?
— Ой, Варя! Я и сама не знаю, что я делаю. Запутал он меня — земля под ногами уже кругом идет!
— Не нравится мне все это, девонька, — покачала головой Варвара. — Давно ведь вам уже пора договориться, а вы все ссоритесь. Не дело это! Ох, не дело…
* * *
Из кухни Корф тотчас же прошел в комнату для гостей и, открывая дверь, столкнулся на пороге с Репниным.
— Ты все еще здесь? Разве я не велел тебе убираться отсюда и поживее?
— Я уже ухожу, вот только решил проверить, не оставил ли чего.
— Это важно — проверяй лучше. Чтобы потом не придумывал повода вернуться — мол, забыл у тебя в доме то, другое.
— Ты несправедлив. Я же стараюсь делать, как лучше.
— Лучше было бы, если бы ты, уезжая, не оставлял после себя мусора в доме.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о розах в комнате Анны.
— О розах? Это от чистого сердца. Я не пытаюсь быть оригинальным в своих чувствах.
— А я не требую ничего взамен.
— С чего ты взял, что я корыстен? По-моему, это ты все время думаешь, как загладить свою вину перед Анной.
— Сначала тебя раздражало мое равнодушие к ее судьбе, потом пришлась не по душе моя жестокость. Теперь тебя злит, что я готов заботиться о ней.
— И ты называешь ее рабство заботой? Представляю, сколько зла ты ей еще причинишь, думая, что совершаешь благо. Ты на что-то надеешься? Полагаешь, если сам не помнишь, то и она забыла все твои издевательства?
— Я помню все, — мрачно сказал Корф. — И знаю, что мне нечем гордиться. Но я никогда не отказался бы от Анны из-за того, что она крепостная.
— А кто же отказывается? — улыбнулся Репнин. — Это тебя все время волновало ее происхождение. А я был обижен на Анну только за то, что она сразу же не сказала мне правду.
— Не лги хотя бы мне, — скривился Корф. — Ты никогда не забудешь о ее происхождении. Даже если она будет свободна. Ты испортишь ей жизнь.
— И это говоришь мне ты? Ты, кто с такой легкостью то тянет ее за собой, то отталкивает от себя?
— Запомни, Анна останется со мной! — вскричал Корф.
— Ты же ее хозяин — можешь приказывать, — пожал плечами Репнин.
— Я сделаю ее счастливой. Она станет моей женой.
— Только через мой труп!
— Как вам будет угодно, сударь, — кивнул Корф.
— Это вызов?
— А что, князь Репнин считает ниже своего достоинства драться из-за крепостной?
— Ты сам знаешь, что дело не в этом.
— Ты прав, у нас просто нет выбора. Ты же не оставишь Анну в покое.
— А ты, я смотрю, не прочь по-быстрому избавиться от соперника.
— Не скажу, что мне по душе такой поворот событий…
— Но делать нечего? — с иронией в голосе заметил Репнин. — Хотя мне тоже жаль. Завтра у тебя будет мой секундант.
— Отлично! С нетерпением жду!
— Значит, дуэль?
— Дуэль, — повторил Корф и вдруг попросил. — Репнин, Анна не должна знать об этом.
— Пожалуй, в этом я с тобой соглашусь. И позволь пройти — мне пора.
Корф отступил в коридор и дал Репнину возможность выйти из комнаты. Потом он незаметно направился следом за ним, проверяя, действительно ли тот сейчас же и уедет. Но Михаил и не думал путать следы, он вышел во двор, оседлал Париса, которого держал за поводья полусонный Григорий. Потом Репнин пришпорил коня и умчался по дороге — прочь от имения.