Крушение небес - Марина Ясинская

Одна из конвойных отвернулась и обратилась ко второй:

– Я что-то непонятно сказала?

– Да нет, – пожала плечами вторая, почти демонстративно скрестила руки на груди и повернулась боком к Нике с Анселем. – Ты все донесла предельно ясно; арестантов видеть не положено.

Первая конвойная обернулась через плечо, бросила быстрый взгляд на визитеров и снова отвернулась.

– Особенно рей Дора, который сидит в двенадцатой камере, – выразительно произнесла она.

– Досадно, что его арестовали, – вздохнула вторая конвойная. – Авионер он хороший.

– Да и как джентльмен тоже ничего, – коротко хохотнула первая.

– Согласна, охранять такого одно удовольствие. Заперла камеру, повесила ключи на крючок у двери – и никакого тебе беспокойства. Ну очень положительный джентльмен…

Ансель подтолкнул Нику локтем.

– Пошли, – прошептал он и потянул ее ко входу в арестантскую.

– Куда? – опешила Ника.

– К Тристану!

– Но конвойные сказали…

Ансель лишь вздохнул и с досадой закатил глаза.

– Да, они все сказали. Даже номер камеры. Ника, соображай быстрее!

И, не дожидаясь ответа, юноша проскользнул внутрь.

Девушка с опаской оглянулась на конвойных, но те по-прежнему стояли, демонстративно ее не замечая, и вполголоса о чем-то беседовали. Ника глубоко вздохнула – и прошмыгнула вслед за Анселем.

Помещение, в котором держали Тристана, напоминало тюремную камеру лишь маленьким размером и отсутствием окон. В остальном же обстановка была совершенно не тюремной: у стены стояла кровать, накрытая меховым одеялом, в углу в переносном камине горел огонь. На столе, возле тарелки с жареной курицей и тортьерами, лежали свежие газеты.

– Кажется, у меня очередные гости… Добро пожаловать в мои апартаменты! – с привычно насмешливой улыбкой поприветствовал визитеров Тристан.

– Да-а… Я бы не отказалась от такой тюрьмы, она явно посимпатичнее нашей казармы, – хмыкнула девушка, оглядываясь по сторонам. – Здесь всех арестантов так содержат?

– Насчет всех не знаю, но меня тут любят, – вновь ухмыльнулся Тристан. Вот и пойми, то ли он шутит, то ли говорит серьезно.

– Тристан, скажи, ты как? – участливо спросила Ника.

– Как я? Да просто отлично! Ты же сама сказала, что здесь даже лучше, чем в казармах.

– А если серьезно? – несколько раздраженно спросила Ника; в ее понятии ситуация совсем не располагала к шуткам.

– А если серьезно, то как только у генерала эр Спата дойдут руки до моего дела, меня сразу выпустят.

– Но если ты в этом так уверен, зачем ждать и торчать в арестантской? Почему сразу не обратиться напрямую к главнокомандующей? – не поняла Ника.

– О нет, я никого просить не буду! – ухмыльнулся авионер. – Когда меня освободят, это будет сделано по их инициативе, не по моей.

Ника спрятала улыбку. В этом был весь Тристан!

– На тебя большой спрос, рей Дор! – сообщила конвойная, заглядывая в камеру, и через мгновение из-за ее спины показалась… Ванесса!

Увидев Нику с Анселем, белокурая красавица не успела скрыть гримасу недовольства, но быстро взяла себя в руки.

– Вижу, вы не один, – официально кивнула она Тристану.

– Да, вы правы, я не один. У вас ко мне какое-то важное дело? – вежливо осведомился тот.

– Ничего важного, просто заглянула проведать, как вы тут, – делано безразлично отозвалась Ванесса. – Вижу, весьма неплохо, – заметила она, обводя глазами обстановку. – Так что я, пожалуй, пойду. Искренне надеюсь, вас выпустят в ближайшее время.

С этими словами Ванесса удалилась, преисполненная самого что ни на есть аристократического достоинства.

– И что это было? – проворчал Тристан, глядя вслед девушке.

Ника с Анселем обменялись взглядами, в которых читался один и тот же вопрос: неужели Тристан не замечает симпатии Ванессы?

– Ладно, рассказывайте, какие новости у вас самих, – предложил Тристан.

Но прежде чем Ника или Ансель успели сказать хоть слово, в дверях камеры появилась вторая конвойная.

– Тристан, – со смехом сказала она, – мы скоро будем брать плату за вход!

Рей Дор ухмыльнулся, но усмешка мигом сползла у него с губ, когда он увидел позади конвойной очередного визитера. Мию.

– Нам пора, – тут же поднялась Ника.

Тристан, похоже, не расслышал ее слов; он в два шага сократил дистанцию между собой и Мией и крепко обнял девушку.

Ансель почему-то медлил, и Ника дернула его за рукав. Юноша поднялся и неохотно направился к двери, бросив на прощание мрачный взгляд на Мию. Впрочем, та не сводила глаз с Тристана и этого не заметила.

Шатры были удобным районом для тех, кто хотел остаться незамеченным и в то же время не нарваться на неприятности, как в Тенях, и не привлечь к себе излишнего внимания, как в аристократических Стеллах. В окружении художниц и лицедеек, музыкантов и студенток, поэтесс и мелких ремесленников было легко затеряться, а среди разномастных сувенирных лавочек, гончарных мастерских, картинных галерей и тесных кафе никто не обращал особого внимания на нынешних обитателей заброшенного мукомольного цеха.

Однако даже несмотря на то, что обитатели Шатров привыкли видеть самых разных людей, Вальди все же пришлось принять меры предосторожности. Да, жителей этих кварталов не удивить странно выглядящими людьми, но вот праздношатающийся монкул даже у них может вызвать подозрение.

Поэтому Вальди как можно ниже нахлобучил огромную вязаную шапку, так, чтобы она закрывала несуществующие брови. А вот с отсутствием ресниц ничего не поделаешь. Конечно, и брови, и ресницы со временем отрастут, но сейчас Вальди слишком походил на монкула. И пусть эта похожесть совсем недавно спасла ему жизнь, сейчас она же может его выдать.

Вальди решительно постучал в дверь бывшей мукомольни, а ныне – штаба одного из тайных подразделений Либерата. Эта ячейка их организации была самой малочисленной, и он надеялся, что ее миновала судьба, постигшая другие отделения.

От мысли о том, что там, за дверями, его могут поджидать жандармы, Вальди решительно отмахивался. Всегда можно будет притвориться, что ошибся адресом.

Раздались шаркающие шаги, дверь немного приоткрылась, и в образовавшейся щели появился чей-то настороженный глаз.

– Чего надо?

– Я… – Вальди на всякий случай оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет лишних ушей. – Я свой, из Либерата. Работал в отделении с Риной.