Обещания тьмы - Максим Шаттам

Тайер покачал головой. Поведение партнерши его раздражало, но он все же поехал в участок.

– Однажды, – сказал он через некоторое время, – ты испортишь свою карьеру, уж поверь опытному полицейскому. Делая только то, что хочется, ты переступишь черту.

Семьдесят восьмой участок служил для содержания арестованных и хранения вещественных доказательств и печатей текущих расследований, которые ждут, пока их отнесут в архив на одном из складов департамента полиции Нью-Йорка. Аннабель открыла коробку с вещами, найденными на теле Сондры Уивер. Она взяла мобильный телефон, и он загорелся сразу, как только она нажала на клавишу: заряда батареи оставалось совсем немного.

– Ты мне объяснишь? – спросил Тайер из-за ее спины.

– Я смотрю, есть ли номера, встречающиеся чаще всего, – люди, с которыми она тесно общалась.

– И что?

– Есть два номера, какие-то Ленни и Шарлотта. В последние дни она часто созванивалась с этой девушкой.

Аннабель скопировала номера и проверила текстовые сообщения: память была пуста.

– Возможно, Ленни ее любовник, тот самый, с фотографии, – предположил Джек.

– Поэтому начнем с Шарлотты. Кто она? Ее лучшая подруга, сестра?

– Давай подождем подтверждения ДНК. Если это она, свяжемся с ее семьей, изучим ее прошлую жизнь. Упростим задачу.

– Ты не хуже моего знаешь, что это она. Мне не обязательно видеть ее на столе для аутопсии, чтобы быть в этом уверенной.

– Но к чему такая спешка, если ты думаешь, что это самоубийство?

Аннабель посмотрела на свой мобильный телефон.

– Потому что я сомневаюсь, – призналась она. – И потом… Я не могу этого объяснить, но… Ее квартира произвела на меня такое гнетущее впечатление, что я до сих пор не могу прийти в себя. Я хочу знать, кто эта девушка. Давай поступим так: проверим эти два имени, и если ничего не найдем, забудем об этом. Когда получим результаты анализа ДНК, я свяжусь с родственниками, и это дело пополнит статистику происшествий, о которых придется забыть, так и не узнав правды.

Джек Тайер покачал головой и похлопал Аннабель по спине. Для работы в полиции у его напарницы было слишком большое сердце.

Визгливый голос раздался в трубке после третьего гудка:

– Да?

– Шарлотта?

– Кто это?

– Детектив О’Доннел, полиция Нью-Йорка. Мне нужно с вами поговорить, это не займет много времени.

– Что случилось?

– Вы в городе?

– А что?

– Послушайте, если вы будете отвечать мне вопросами, этому конца не будет. Где вы?

– Ну… дома, в Норт Бергене, Нью-Джерси.

– Хорошо. Вы знакомы с Сондрой Уивер?

– Она моя подруга. С ней что-то случилось? О, черт!

– Нам лучше встретиться. Дайте мне адрес, мы к вам заедем.

Джек мрачно на нее посмотрел: Нью-Джерси в их юрисдикцию не входил.

– Как вы докажете, что вы полицейские? Я не даю свой адрес кому попало!

– Я дам вам номер телефона нашего участка. Можете сами к нам приехать. Это в Бруклине.

– Еще чего! А поближе нельзя?

– Это важно. Я могу узнать ваш адрес по номеру телефона и приеду к вам домой, но если вы облегчите мне работу, это будет означать, что вы готовы сотрудничать. Думаю, вы понимаете, что это значит?

– Хорошо. Скажите, с Руби не случилось ничего плохого?

– Диктуйте ваш адрес.

Шарлотта вздохнула. Наконец она сказала, где ее найти, и Аннабель положила трубку.

– Норт Берген – это спальный район, зажатый между закусочными для дальнобойщиков, автострадами и болотами! Мне совсем не нравится оборот, который принимает это дело, – сказал Джек.

Шарлотта Бримквик жила в трейлере, окруженном колючей проволокой и разбитыми машинами. Ее фургон был одним из многих, стоявших под автострадой.

Навстречу детективам выскочили два пса. Услышав их лай, из трейлера вышла блондинка с сигаретой в зубах и крикнула:

– Брэд! Тео! На место!

– Оригинальные клички, – заметила Аннабель.

– В честь двух моих бывших мужей-идиотов. Теперь я отдаю им приказы и время от времени устраиваю взбучку. Идемте, здесь мы окоченеем.

В трейлере было сыро и накурено. Ароматической свечке не удавалось заглушить запах табака. Шарлотта сделала кофе и усадила Аннабель и Джека на протертый жесткий диван. Ей было около тридцати. Худая, с пышной грудью, слишком большой, чтобы быть естественной при таких узких бедрах. Два бывших мужа и никотин оставили вокруг ее глаз и губ свои отпечатки. Глубокие морщины свидетельствовали о трудной жизни, где год шел за три.

Шум автотрассы не стихал ни на секунду.

– С Руби случилась беда? – спросила она.

– Позавчера мы нашли тело. Мы не уверены, что это она, – сказал Тайер, – однако все на это указывает.

Шарлотта тяжело вздохнула.

– Что вас связывает с Сондрой Уивер? – спросила Аннабель.

– Она моя подруга. Чертовски хорошая подруга. – Из покрасневших глаз Шарлотты потекли слезы. – Простите, – сказала она, вставая. Достала из шкафа бутылку бурбона и плеснула себе в кофе. – Ее убили?

– Почему вы думаете, что это убийство? – спросил Тайер.

– Таких девчонок, как она, всегда рано или поздно убирают.

– Что вы имеете в виду?

Шарлотта взяла пачку сигарет и прикурила от окурка новую сигарету. Ее окутало облако дыма, она закрыла глаза.

– О, черт, Руби, – пробормотала она, подавляя рыдания. – Эта маленькая дурочка все-таки получила то, чего хотела.

– Она хотела, чтобы ее убили? – удивилась Аннабель.

– Она хотела уйти красивой. Прежде, чем начнет увядать.

– Но вы сразу подумали об убийстве, – настаивал Тайер. – Почему?

Шарлотта затянулась и сказала:

– Молодая, хрупкая, красивая, цветок в грязи… Это взрывоопасная смесь.

– Похоже, вам хорошо знакома среда, в которой вращалась Руби, – сказал Тайер. – Или я ошибаюсь?

Она указала на свою грудь огромными накладными ногтями со стразами:

– Этот силикон вовсе не для того, чтобы лучше спалось! Я десять лет оттрубила в черной порнухе. Недавно вышла на пенсию. Вернее, мне дали пинка под зад. Если вам не двадцать лет или не шестьдесят, вы никому не интересны. И если у вас есть хотя бы намек на самолюбие, дело труба!

– Двадцать лет – это я еще могу понять, – ответила Аннабель, – но шестьдесят…

– Людям нравятся красота как молодая, так и старая. Беременные женщины уже десять лет пользуются большим успехом. Кому-то нравятся жирные, кому-то карлики – короче, все необычное сейчас нарасхват.