Моя дочь от тебя - Юлия Рябинина

Я задерживаю дыхание, когда она стремительно летит к полу, но мужчина ловит ее в последний момент. Несколько секунд вертит в руках, рассматривая напечатанную на ней нашу с дочкой фотографию, которая сделана в пятилетие Маруси. Мы обе разрисованы аквагримом на манер рыбок, смеемся. В тот день нам было очень весело.

- А это мы в нашем батутном центре, - сообщает Ирина Витальевна, заметив заинтересованный взгляд Максима. Наливает мне чай, кладет на тарелку кусок кекса. - Тут Марусеньке пять лет исполнилось. Ах, такой день был хороший! Хотя девчонка, конечно, с характером. Такое учудила...

- Бросьте, Ирина Витальевна, нашего гостя явно не интересуют личные истории! - перебиваю женщину я, раздражаясь ее болтливостью.

- Почему же? Ирина Витальевна - прекрасный рассказчик, - вставляет Максим. - Я не против. Можете продолжить. Люблю истории про детей, - напористо произносит.

- Ой, ну что вы! - искренне смущается женщина.

- В любом случае, я не хочу обсуждать свою дочь, - делая ударение на последнем слове, строго говорю я. Ирина Витальевна удивленно моргает, но, поймав мой взгляд, все-таки переводит тему:

- А правда, что в США Макдональдс на каждом шагу?

- Нет конечно...

Я стараюсь вежливо улыбаться, елозя ложкой по нетронутой выпечке и пытаясь придумать причину, чтобы уйти. Максим изредка бросает на меня взгляд, и мне кажется, что он вообще не слушает Ирину Витальевну. Зачем он сидит здесь? Почему не уходит?

Вдруг замираю на стуле. Вытягиваюсь в струнку. Деланно прислушиваюсь.

- Кажется, там меня Маруся зовет.

Резко встаю из-за стола.

- Так она не маленькая, сама б уже давно прибежала... - Женщина вновь осекается под моим строгим взглядом. Смотрит на полное блюдце Максима, потом снова на меня. - Ну нехорошо как- то...

- Гость остается на вас, Ирина Витальевна. Как закончите чаепитие, проводите Максима Степановича. Надеюсь, в следующий раз, прежде чем приезжать в такую даль, он удосужится для начала позвонить, - каждое слово проговариваю четко, сухо, аж в горле остается картонное послевкусие от моего монолога.

Я круто разворачиваюсь и, уже не слушая никого, выхожу из кухни. Останавливаюсь в коридоре. Приваливаюсь спиной к стене. Задерживаю дыхание. Вслушиваюсь в тишину, которой наполняется дом. Даже звуки из кухни не слышны. Немного успокоив шумно колотящееся сердце, иду детской спальне и, приоткрыв дверь, украдкой заглядываю к Марусе. Дочка сладко спит, обнимая любимого медведя. Н-да, я трусливо сбежала из-за стола, сославшись на дочку.

В голове невольно возникает картина, как Максим укладывает малышку спать, как она рассказывает ему о прожитом дне... Как странно чувствовать нас троих под одной крышей и осознавать, что семьей мы никогда не будем. Передергиваю плечами. Что за глупости? Как такое вообще в голову пришло? У меня точно в последнее время больной фантазия стала.

Тихо прикрываю дверь и, возвращаясь обратно в сторону кухни, ныряю в ванну. Подхожу к раковине. Слышу в коридоре возню, бодрое прощание Ирины Витальевны и только тогда выдыхаю. Все, он ушел. Только легче на душе не становится.

Ополаскиваю лицо, но поднять глаза к зеркалу нет сил. И так знаю, что по щекам текут слезы.

Тихо скрипнула дверь ванной. В голове проносится недоразумение: неужели я забыла ее закрыть? Но тут же все мысли вылетают, когда я чувствую горячие ладони на своей талии.

- Ирине Витальевне позвонила соседка, и она умчалась к ней, наказав найти тебя, чтоб ты меня проводила. Вот я и нашел.

Я в порыве хочу развернуться, но руки Макса фиксируют мое тело в том положении, в котором нахожусь. И только когда осознаю, что мне не выбраться, потому как бедра мужчины прижимают меня к керамике слишком плотно, поднимаю на него взгляд.

Меня словно током пронизывает. Я не могу пошевелиться. Сердце колотится в бешеном ритме. Оно выпрыгивает из груди, а руки и ноги парализованы. В легких резко становится критически мало кислорода. Голова просто разрывается на части от нахлынувшего адреналина и страха.

- Что ты делаешь? - еле разлепляю губы.

А эмоции продолжают захлестывать. Бурлить. Чувствую себя как будто бы под кайфом. Как будто это все происходит не со мной.

Макс молча опускает ладони ниже. Кладет их на мои бедра, сжимает. А я хватаюсь за края раковины, стискиваю ее, держусь из последних сил, чтобы не свалиться из-за слабости в ногах.

- Ненавижу тебя, - срываете еле различимое, и глаза Макса превращаются в два бездонных омута.

От переизбытка чувств отключается мой мозг. На меня обрушивается океан противоречивых эмоций. Он рвет меня на части. Выворачивает наизнанку все мое естество. Хочется кричать от душевной боли, которую мне причиняет ОН.

Но стоит почувствовать, как его горячие губы касаются моей шеи в том месте, где дико пульсирует синяя венка, и я, будто сорвавшийся с дерева, склоненного над пропастью, лист, попадаю в вихрь, который стремительно тянет меня вниз.

- ... и хочу, - возвращает меня в реальность рык Макса.

Распахиваю глаза и упираюсь взглядом в его отражение. Что? Мне не послышалось? - хочется спросить, но Макс круто разворачивает меня к себе, и я успеваю только ахнуть перед тем, как его губы впиваются ожесточенно в мой рот и тут же его захватывают по-хозяйски. В голове происходит взрыв. Сердце тут же срывается и падает в пятки, а в том месте, где оно было, остается дыра, и в этот момент все нервные клетки кричат: "Я люблю его".

Проклятие какое-то! Я не могу себя контролировать. Не могу понять, как... как у него так получается, что в один миг, только лишь прикоснувшись ко мне, Максим разрушает то, что я так скрупулезно выстраиваю раз за разом после встреч с ним? Моя защита против него не работает. Как бы я не старалась.

И даже сейчас я всей душой ненавижу его, презирая за то, что он вновь топчет мою гордость, мое сердце, меня. Мое тело стремится к нему. Мое израненное сердце бьется в унисон с его.

Я закидываю руки ему на шею, и он сжимает меня так тесно, что становится больно в костях. Время вокруг нас замирает. Есть только он, я и его ненависть. Ею пропитано все вокруг нас. Я ее чувствую так остро, что даже мурашки покрывают все тело.

Но то, что происходит сейчас между нами... Это буйство эмоций, балансирующие на грани жестокости и сумасшествия, невозможно контролировать. Невозможно остановить...

Я потерялась. Растворилась. Я больше не принадлежу себе.

Я даже не сразу осознаю тот факт, что мои штаны оказались откинуты в сторону, а я сама повернута к нему спиной и прижата бедрами к его набухшей плоти. Если я и пытаюсь отстраниться от него руками, то только для того, чтобы стать к нему еще ближе, еще теснее.

- Я же сказал, что ты получишь своё, - шепчет он мне на ушко, обжигая кожу жаром дыхания.

По спине пробегают мурашки от такой близости. Я и не подозревала, что можно ТАК чувствовать. Что СТОЛЬКО можно чувствовать. Когда все эмоции наизнанку, и кажется, что все можешь забыть, простить!