Тестостерон РЕКС. Мифы и правда о гендерном сознании - Корделия Файн

Это может шокировать, особенно с учетом готовности некоторых ученых и популярных авторов домысливать связи между сексуальными различиями в человеческом мозге и сложным, многогранным поведением – занятием математикой, эмпатией, заботой о детях36. Но такие спекуляции, если быть вежливыми, слишком оптимистичны. Нет простых связей между конкретными характеристиками мозга и типом поведения. Наши чувства, мысли и действия есть следствие сложных нейронных ансамблей, в которых взаимодействуют разные факторы.

Чтобы прояснить окончательно, суть не в том, что мозг асексуален или что мы не должны изучать влияние пола на мозг. Я никогда не придерживалась такого мнения37. Напротив, раз генетические и гормональные различия между полами могут влиять на развитие и функционирование мозга на всех уровнях (и во всем мозге, а не только в некоторых сетях, связанных с воспроизводством), изучение этих процессов может быть особенно важно для понимания, почему один пол более подвержен определенным патологиям мозга или сознания, чем другой. Это, в свою очередь, может дать важные подсказки о потенциальных причинах и способах лечения38. Но суть в том, что даже явные половые различия в мозге могут иметь малое влияние на поведение.

Это может показаться нелогичным. В программной речи “Когда различия имеют значение?” нейроспециалист из Университета Торонто Джиллиан Айнстайн описывает свое удивление, когда она столкнулась с этой ситуацией в собственном исследовании39. С одной стороны, как она объясняет, есть четкие данные, что эстрогены и прогестероны могут серьезно повлиять на рост и взаимодействие клеток мозга и число синапсов между ними. А с другой – ее лаборатория обнаружила мало связей – негативных или позитивных – между уровнями эстрогена или прогестерона в течение менструального цикла и настроением здоровых женщин. В противоположность популярному мифу и тысячам сексистских шуток (начиная с мистера Дональда Трампа40) важные предикторы настроения не день месяца, а стресс, социальные условия и физическое здоровье41. Айнстайн “пришлось нелегко”, как она признает. Интуитивно разумно предположить, что “если вы воздействуете на нейроны, вы воздействуете на мозг, а следовательно, и на душевное состояние”. Но она не обнаружила этого. Айнстайн заключила, что влияние пола (гормональные изменения) следует рассматривать в более широком контексте множества других нейрохимических процессов, происходящих в мозге и что “требуется много нейронов, чтобы сгенерировать настроение”42.

Идея о том, что нужно видеть более широкий контекст, приводит нас к чрезвычайно важной возможности. Что если цель некоторых половых различий в мозге – взаимодействие с другими различиями? Числа 3 и 2 отличаются от чисел 4 и i, но обе комбинации дают одинаковую сумму. Точно так же, указывает психобиолог Селия Мур, мозг А и мозг Б могут достичь одного результата с помощью разных нейронных средств43. И вот тут вступают в игру псевдоэволюционные предрассудки. Например, в блоге Psychology Today с подзаголовком “Новое исследование подтверждает, что мужской разум с Марса, а женский – с Венеры” психобиолог Дарио Мастрипьери из Чикагского университета пишет: “…c эволюционной точки зрения большие различия в личностях между полами вполне закономерны”44. Если считать это отправной точкой рассуждения, что может быть более закономерным, чем предположение, что любое конкретное половое различие в мозге (или гормонах) служит цели заставить оба пола вести себя по-разному? Легко упустить аргумент, что во многих случаях мужчинам и женщинам нужно вести себя одинаково, чтобы справляться с повседневной жизнью, и эволюция должна была выработать способ, как добиваться этого с относительно разными телами. Люди, стоит отметить, занимают нижние позиции в рейтинге “Удивительные телесные половые различия”. Как говорит социолог из Оксидентал Колледжа Лиза Уэйд, “если бы у нас был столь же выраженный половой диморфизм, как у морских слонов, средний мужчина возвышался бы над средней женщиной на два метра и весил бы двести пятьдесят килограммов”45. Напротив, помимо гениталий, мужские и женские тела совпадают во всем, от гормонов до роста, но существуют средние физиологические различия. Таким образом, если держать в уме, что “мужская нервная система эволюционировала, чтобы наиболее оптимально управлять поведением в мужском теле, то же верно и для женщин”, – как предполагают де Врис и коллега, нельзя считать, что нейробиологические половые различия всегда действуют для создания различий в поведении. Порой они могут быть направлены на их сглаживание46.

Прекрасный пример принципа “компенсации, компенсации, компенсации”47 де Вриса происходит из нейробиологии птичьей трели, недавно объясненной Фаусто-Стерлинг в книге “Пол/гендер: Биология в социальном мире” (Sex/Gender: Biology in a Social World)48. Птичья трель представляет одну из немногих историй успеха связи половых различий в мозге с половыми различиями в поведении. У канарейки, например, зона мозга, отвечающая за “контроль над песней”, больше по объему и более развита у самцов, и это напрямую связано со способностью самцов к пению. Есть сходные мощные половые различия в этой области мозга у другой певчей птицы, у африканского лесного ткача: эта зона в полтора раза больше у самцов. Но неожиданно у этого вида самцы и самки поют вместе, в унисон. Как оба пола поют одну и ту же песню, несмотря на значимые половые различия в контролирующей пение области мозга? Ответ: благодаря половым различиям. У самок экспрессия генов (производство меняющих мозг белков), отвечающих за область пения, происходит гораздо быстрее, чем у самцов, и это компенсирует их более скромную нейронную область. “По сути, – объясняет Фаусто-Стерлинг, – преимущество действия генов отменяет преимущество размера, что приводит к равным певчим способностям”49.

Но все же. Эти пояснения и принципы очень хороши, однако крысы и другие животные не имеют идеально гендерно-эгалитарных стилей жизни. Да, половая дифференциация мозга оказывается гораздо более запутанной, сложной и изменчивой, чем представлялось ранее. Она даже менее “половая”, чем раньше считалось, в том смысле, что пол оказывается лишь одним из многих взаимодействующих факторов и не действует как единичная, четкая, предсказуемая направляющая развития. И тем не менее все это как-то производит типы поведения, которые более свойственны самцам, и типы поведения, более свойственные самкам50.

Это справедливое замечание. Но его легко обойти, так как стабилизирующий буфер, который допускает проявление половых различий в поведении, – это среда51. Несколько десятков лет назад Мур обнаружила, что высокий уровень тестостерона в моче новорожденных крысят мужского пола провоцирует их матерей на аногенитальный контакт – вылизывание, чего она не делает с крысятами женского пола. Это дополнительное вылизывание, как выяснила Мур, стимулирует развитие половых различий в зонах мозга, которые отвечают за базовое поведение спаривания52. Недавно такое материнское вылизывание самцов также связали с эпигенетическими эффектами в мозге и в игровом поведении молодых крыс-самцов, которое является важным предшественником репродуктивного успеха53. Иными словами, поведение матери – важная составляющая развития мозга крыс-самцов и их полового поведения.