Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин

— Нет!

— Выздоравливайте!

В Кремле рассчитывали, что Скуратов уйдет тихо. Как в свое время министр юстиции Валентин Ковалев, которого сфотографировали во время такого же рода банных развлечений. Но за Ковалева даже товарищи-коммунисты не вступились. А Скуратов перешел в контратаку, говорил, что его преследуют по политическим мотивам, мешают расследовать громкие коррупционные дела в президентском окружении. И у него появились союзники.

17 марта 1999 года Совет Федерации обсуждал вопрос об отставке Юрия Скуратова с поста генерального прокурора. Сенаторы высказались против! Тогда Кремль пошел ва-банк. Ночью по российскому каналу показали кустарно сделанный порнофильм — кажется, впервые за всю историю отечественного телевидения.

Утром Скуратов приехал к Ельцину. Присутствовали глава правительства Примаков и директор Федеральной службы безопасности Путин.

Ельцин твердо сказал Скуратову:

— В такой ситуации я с вами работать не намерен и не буду.

Путин добавил:

— Мы провели экспертизу, Борис Николаевич, кассета подлинная.

Ельцин произнес с нажимом:

— Надо написать новое заявление об отставке.

— Но Совет Федерации же только что принял решение, — возразил Скуратов.

— На следующем заседании Совет Федерации рассмотрит новое заявление.

«В разговор включился Примаков, — вспоминал Скуратов. — Но он говорил мягко, без нажима — Евгений Максимович как никто понимал эту ситуацию, но понимал и другое: его пригласили для участия в этом разговоре специально, чтобы связать руки — ему связать, не мне, чтобы он потом не мог влиять на историю со мной с какой-то боковой точки зрения».

Примаков посоветовал:

— Юрий Ильич, надо уйти. Ради интересов прокуратуры. Да и ради своих собственных интересов.

Скуратов ответил, что напишет заявление, но дату поставит другую — 5 апреля, потому что следующее заседание Совета Федерации намечено на 6 апреля. Заявление осталось у Ельцина. Вышли на улицу, и, по словам Скуратова, Примаков ему сказал:

— Юрий Ильич, вы знаете, я скоро тоже уйду. Работать уже не могу. Как только тронут моих замов — сразу уйду…

2 апреля Скуратов был отстранен от исполнения обязанностей «на период расследования возбужденного против него уголовного дела». Скуратова перестали пускать в здание прокуратуры. Уголовное дело возбудила прокуратура Москвы — при очень странных обстоятельствах, ночью, в Кремле, куда внезапно вызвали первого заместителя городского прокурора Вячеслава Всеволодовича Росинского, — по части первой 85-й статьи Уголовного кодекса, где речь идет о злоупотреблении должностными полномочиями.

Исполняющий обязанности генерального прокурора Юрий Яковлевич Чайка заявил, что уголовное дело возбуждено правильно. Хотя Московский городской суд придет к выводу, что прокуратура превысила свои полномочия, и отменит постановление о возбуждении уголовного дела против Скуратова.

Дело Юрия Скуратова не имело, как говорят юристы, судебной перспективы, это было ясно с самого начала. Никто его, впрочем, судить и не собирался — его надо было убрать с должности генерального прокурора. Но доказательств, похоже, не хватало: все та же видеокассета и еще четырнадцать костюмов, которые, как уверяет Скуратов, ему распорядился сшить сам президент, да еще бесплатно — то есть за счет налогоплательщиков. Потом выяснилось, что костюмы прокурору подарил не заботливый президент, а хитрый заграничный бизнесмен. Скуратов, кстати, уверял, что хотел расплатиться. Сказал, что дал управляющему делами президента Павлу Бородину десять тысяч долларов. Это, между прочим, зарплата генерального прокурора за два года.

История с костюмами оставила, конечно, неприятный осадок. Трудно представить себе, что должность генерального прокурора занимает человек, который позволяет себе принимать такие подарки — бесплатно — и искренне считает, что имеет на это право. Но в высших эшелонах власти творились дела и похуже. Почему именно со Скуратова начали?

Странным показалось и другое. Бывший министр юстиции Ковалев отчаянно защищался, уверяя, что съемки в бане — фальшивка. Скуратов ни разу не сказал, что снимали не его. А ведь эта видеопленка, если она подлинная, действительно не позволяла ему оставаться на посту генерального прокурора. Любое его решение вызывало бы сомнение — а не шантажируют ли его? А не действует ли он под влиянием тех, кто владеет оригиналом этой пленки? И чего может добиться какой-нибудь провинциальный прокурор, если ему, смеясь, в лицо говорят: твой генеральный ходит по девочкам и не отказывается от борзых щенков, то есть от костюмов… Чего же ты от нас хочешь?

Идеальный прокурор — это, видимо, однолюб и богатый человек. Он не должен участвовать в политике и быть абсолютно независимым от власти. Да разве это возможно? Генерального прокурора постоянно вовлекают в политическую борьбу и ставят перед жестким выбором: если ты не с нами, значит, ты против нас. И прокурор понимает, что ему не надо ссориться с властью, а стоит позаботиться о личных интересах — от получения квот на экспорт нефти до замечательно сшитых костюмов из импортного материала.

Юрий Ильич Скуратов стал четвертым по счету генеральным прокурором самостоятельной России. Ни один из четырех не снискал лавров на этом посту. Всех перепробовали на посту генпрокурора — и праведника, и грешника, и человека от сохи, и высоколобого профессора. Ни у кого не получилось. Один из них предпочел сам уйти в отставку, остальных выгнали.

21 апреля, в день, когда вновь рассматривалось заявление Скуратова об отставке, в Совет Федерации приехал Примаков.

«Евгений Максимович, — пишет Скуратов, — к сожалению, еле двигался, так допек его ревматизм, чувствовалось, что всякое движение доставляет ему боль — даже по глазам было видно, как трудно ему.

— Юра, — сказал Примаков. — Вам, наверное, надо уйти. Я понимаю — вы человек честный, все воспринимаете обостренно, с позиций закона, но у вас грязное окружение. Вас обязательно подставят. Да и с самой прокуратурой происходит нечто невероятное. Прокуратуру трясет так, что как система она может развалиться.

С этим я был согласен».

Но заменить Скуратова своим человеком администрации долго не удавалось, потому что Совет Федерации никак не соглашался на увольнение Скуратова. Губернаторы надеялись, что он выдаст важные кремлевские тайны. Ничего важного он так и не поведал, чем напомнил незабвенных Гдляна и Иванова. Страна жаждала разоблачений, даже их требовала, но ни прославившиеся в горбачевские годы «узбекским делом» следователи, ни отставленный генпрокурор так ничего и не рассказали.

Однако же скандал, крайне болезненный для Ельцина, разразился. Ответственность за провал операции со Скуратовым возложили на Николая Николаевича Бордюжу. Его отправили в отставку. А Путин 29 марта 1999 года получил второй пост — секретаря Совета безопасности…

Против привычных в бюрократическом мире правил Владимир Владимирович публично произнес, что отставленный от должности его предшественник Бордюжа — хороший товарищ. Да и Евгений Максимович Примаков с удовольствием вспоминает, что, когда его убрали с поста премьер-министра, многие из тех, кто именовал себя его друзьями, перестали ему звонить, а Путин привез к нему на дачу всю коллегию Федеральной службы безопасности.