Алмазная пыль - Эльхан Аскеров

– Верно, это не кладбище, – тихо ответил Самурай. – Это братская могила сотен тысяч погибших! – неожиданно заорал он с такой яростью, что заметно успокоившаяся девчонка испуганно шарахнулась в сторону, заревев с новой силой.

– Где лодка и акваланги? – успокаиваясь, спросил он.

– Там, в кустах, – мотнула она головой в сторону прогалины.

– А то, что успели нарыть?

– Было у отца в рюкзаке, – проворчала она, снова заливаясь слезами.

– Ну, пошли, посмотрим, что там у вас есть, – вздохнул Самурай, хватая девчонку за шиворот и рывком поднимая её на ноги.

Одобрительно кивнув, Немой бесшумно скрылся в кустах. Нужно было собрать всё уцелевшее оружие. Однажды, очень давно, Немой, при помощи жестов и двух-трёх слов объяснил ему, что оставлять заряженное и готовое к бою оружие без пригляда глупо. Однажды оно может выстрелить в тебя.

Поэтому после любого столкновения оружие нужно было собрать и, разрядив, либо сломать, либо донести туда, где его никогда не используют тебе во вред. Но сейчас, находясь в рейде, они не могли тащить на себе кучу стволов. Значит, им предстояло сделать так, чтобы его больше никто не нашёл.

Выведя девчонку в распадок, Самурай быстро осмотрелся и, мрачно качнув головой, принялся обыскивать тела. Точнее то, что от них осталось. Немой умудрился закинуть гранату прямо в костёр, вокруг которого собралось всё семейство. После взрыва от родственничков мало что осталось.

Вскоре к ним присоединился и Немой. На плече у разведчика висело два ружья и старый, но ухоженный автомат. Обыскав трупы, Самурай стал обладателем двух пистолетов, ПМа и переделанного из травматического оружия одного одноствольного обреза и кучи разнокалиберных патронов. Ещё у каждого родственничка обнаружилось по охотничьему ножу, но внимания оказались достойны только два.

Рюкзак главаря выдал не только патроны, аптечку первой помощи и консервы, но ещё и увесистый свёрток, развернув который, Самурай обнаружил впечатляющую коллекцию золотых украшений. Кольца, цепи, броши, браслеты – всё это лежало перепутанной грудой маслянисто блестевшего металла.

Очевидно, всё найденное главарь старательно вычищал перед тем, как хозяйственно уложить в рюкзак. Немой, не теряя времени даром, собрал все валявшиеся в куче рюкзаки и, недолго думая, принялся переворачивать их, вытряхивая содержимое на землю. В итоге, после такого глобального шмона, перед разведчиками выросла солидная куча боеприпасов, консервов и всяких нужных в отрыве от цивилизации мелочей, включая туалетную бумагу.

Неопределённо хмыкнув, Немой задумчиво постоял над этой кучей и, присев на корточки, принялся собирать в рюкзак главаря то, что считал нужным. Набив рюкзак почти доверху, он тщательно застегнул клапан и, выпрямившись, мрачно посмотрел на Самурая.

Моментально сообразив, о чём он хочет спросить, Самурай чуть пожал плечами и, словно заметив что-то на гребне распадка, насторожился. Удивлённо следившая за ним девчонка обернулась, и в ту же секунду он навёл дробовик ей в затылок и нажал на курок.

Резко дёрнувшись, ружьё выплюнуло заряд картечи, снёсший ей голову. Удар был так силён, что девчонку отшвырнуло в сторону, как тряпичную куклу. Мрачно поморщившись, Немой растерянно качнул головой и, разведя руками, всем своим видом изобразил удивление.

– Чего? – не понял Самурай.

– Зачем? – хрипло спросил напарник.

– А ты что хотел предложить? Отпустить её?

Немой задумчиво кивнул.

– Зачем? Чтобы она привела других? Нет, старина. Я, конечно, не святой, но есть вещи, которых прощать нельзя. Она, хоть и девчонка, но падальщик, – решительно ответил Самурай.

Неопределённо пожав плечами, Немой махнул рукой, мол, всё равно ничего не исправишь, и, развернувшись, исчез в кустах. Удивлённо посмотрев ему вслед, Самурай закинул на плечо трофейный рюкзак и решительно зашагал в ту же сторону.

К тому моменту, как он с трудом проломился сквозь сплошные заросли ежевики, чудом выжившей после Потопа, напарник уже успел раскидать срубленные топориком ветки. Подойдя поближе, он увидел старательно замаскированный грузовой квадроцикл, в кузове которого лежала резиновая лодка с подвесным пятидесятисильным мотором и куча оборудования для подводного плавания.

Бросив в кузов квадроцикла рюкзак, Самурай задумчиво посмотрел на напарника и, поправив ремень автомата, спросил:

– Может, если он заправлен, нам стоит доехать до города на нём?

Постучав по бензобаку, Немой поднял вверх большой палец, показывая, что машина полностью готова к работе.

– Ну и отлично, – улыбнулся Самурай. – До места с ветерком прокатимся.

Но Немой, отрицательно качнув головой, приложил ладонь к уху, делая вид, что прислушивается. Таким образом он хотел сказать, что шум мотора будет слышен далеко. Чуть подумав, Самурай покачал головой.

– Не думаю. Падальщикам лишний шум тоже не нужен. Давай заведём и попробуем погонять его на больших оборотах. Всё равно уже нашумели тут дальше некуда.

Пожав плечами, Немой повернул ключ, который мародёры даже не удосужились выдернуть из замка зажигания, и нажал кнопку стартера. Чуть скрежетнув, отлично отрегулированный мотор завёлся и едва слышно залопотал, выбрасывая в морозный воздух струю горячего пара.

Присев перед моторным отсеком, Самурай внимательно осмотрел глушитель и, усмехнувшись, одобрительно кивнул. Выпрямившись, он с улыбкой посмотрел на напарника и, бросив в лодку дробовик, сказал:

– Садись, старина. Эта штука шумит чуть сильнее новой машины. Они глушитель переделали. Можно ехать. Надеюсь, бензин у них припасён?

Вместо ответа Немой показал ему пять пальцев.

– Пять канистр? – утвердительно спросил Самурай.

В ответ напарник кивнул и, ткнув пальцем на водительское сиденье, ловко запрыгнул в лодку. Управлять любой техникой он предоставлял напарнику. Усевшись в седло, Самурай выжал сцепление и, включив передачу, плавно тронул квадроцикл с места.

Чуть слышно заурчав, мощная машина легко вынесла их на дорогу и, подминая широкими шинами кусты, покатила к видневшимся вдали развалинам.

* * *

Проснулся Пашка от странного, давно забытого ощущения. Открыв глаза, он обвёл комнату быстрым взглядом и, убедившись, что в палате никого нет, медленно поднял голову, одновременно пытаясь понять, что его разбудило. Ощущение было смутно знакомым и почему-то сильно его беспокоило.

Так и не разобравшись, чем именно, Пашка медленно поднялся и, прошлёпав босыми ногами по ламинированному паркету к окну, осторожно выглянул за жалюзи. На улице стояла глубокая ночь. Двор госпиталя скрывался в тени высоких платанов, а одинокий фонарь, горевший где-то над забором, казался маяком, зажжённым на далёком берегу.

Усмехнувшись про себя подобным аллегориям, Пашка вернулся к кровати и, задумчиво посмотрев на двери, обвёл палату медленным взглядом. Ему нужно было что-то, чем можно защищаться. И нужно ему это было как можно скорее. Что-то, явно внутреннее, не просто говорило, а буквально вопило об этом.