Любовная интрижка - Холли Престон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Присядем? — показал Патрик на свободный столик, и ее догадка переросла в уверенность.
— Мы сначала пойдем вон туда и сделаем заказ, — показала она на длинную стойку, где несколько людей в униформе лихо справлялись с наплывом посетителей. — Потом возьмем еду и сядем за свободный столик.
— Хорошо, — сверху вниз посмотрел Патрик. Под мягким освещением он выглядел очень красивым. — Веди, я весь твой.
Она не была готова к болезненному удару случайно произнесенного слова. Все могло повернуться не в ее пользу, но, к счастью, спутник пропустил девушку вперед и не видел ее лица. Зов секса, животные инстинкты, яростно напомнила она себе. По большому счету, это все чепуха.
— Да? — Черненькая девушка за стойкой проигнорировала несколько посетителей и через голову Перл обратилась прямо к Патрику. — Что будем заказывать? — добавила она с улыбкой.
— Музыку заказывает эта мисс, — с улыбкой кивнул мужчина. — Пригласила она.
— Везет! — Мулатка повернулась к Перл. — Что подать?
— Ты собираешься все это съесть? — удивленно поинтересовалась Перл, глядя на спутника, вгрызающегося в первый из гамбургеров, которые она заказала вместе с картошкой и салатами.
— Конечно. Это очень вкусно. — Его ухмылка произвела сбой в дыхании девушки и заставила тревожно зазвучать предупредительный звоночек. — У меня ощущение, что именно этого мне и не хватало всю жизнь.
— Значит, раньше ты не бывал в таких местах?
— Об этом нетрудно догадаться, правда? Мы с сестрой росли в роскоши, но самые обычные вещи… Боюсь, их у нас не было. Мы получили превосходное образование, грех жаловаться, но первый раз я обедал в «Плазе», сидя в высоком детском стуле, — улыбнулся он. — Едва отучив от соски, нас приучали быть воспитанными, не проявлять эмоций и вести себя, как подобает людям, носящим фамилию Вебер. Внешние приличия ставились моими родителями во главу угла.
— А ты? — Перл наблюдала, как Патрик занялся картошкой. — Что важно для тебя?
— Реализм, — холодно ответил он. — Мир подчиняется силе, и не позволяй никому разубедить тебя в этом. Поэты и философы могут распространяться на темы гуманности, но конкуренты все так же готовы перегрызть друг другу глотки.
— Но… — Перл запнулась от жесткости лица Патрика. — Ты же не станешь отрицать такие категории, как честность или неприкосновенность личности?
— Я не отрицаю как понятия, — спокойно пояснил он. — Мой личный моральный кодекс включает и честность, и неприкосновенность. Однако я могу быть безжалостным, как любой другой, и даже больше, если потребуется. Каждый в первую очередь печется о себе. Это закон жизни.
— Я так не считаю, — возмутилась собеседница, забыв про свой гамбургер. — А любовь?
— Любовь? — откинулся на стуле Патрик, насмешливо рассматривая девушку горящими глазами. — Это слово из шести букв, которое за прошедшие века было так затаскано, что превратилось почти в неприличное выражение. Даже в словаре нет точного определения: теплые отношения, благосклонность, милосердие, страстное восхищение, сексуальная страсть… — Он остановился и кивнул. — Если быть честным, последнее, пожалуй, ближе всего к истине.
Перл задел его цинизм.
— Любовь — это не сексуальная страсть. Вернее, не только, — быстро поправилась она. — Есть много типов любви. Например, любовь мужчины и женщины — это не одно и то же, что любовь родителя и ребенка.
— В моем случае это точно совершенно не одно и то же, — сухо заметил Патрик. — Мы с сестрой видели родителей только десять минут в день. Все остальное время с нами были люди, которым за это платили. Некоторые выполняли свою работу хорошо, другие — нет, но все равно это была работа. Извини, дорогая, но я не верю в эту розовую фантазию, называемую любовью. Есть просто желание поверить в нее, которое лелеют слабовольные индивидуумы.
— Это ужасно. — Пораженная услышанным, Перл уставилась на собеседника, широко раскрыв глаза. — Я люблю многих людей и не могу этого принять.
— Кого? — внезапно наклонился он вперед. — Кого конкретно ты любишь?
— Кого? — Девушка откусила кусочек гамбургера и долго жевала в раздумье. Неожиданное открытие неприятно поразило ее, внутри все сжалось. Но только из-за жалости к нему, быстро подумала она, запивая гамбургер колой. — Ну, начать хотя бы с мамы, потом Лео, дедушка с бабушкой.
— Всех этих людей тебе было положено любить с детства, — холодно прервал мужчина.
— Еще люблю подруг. — Перл твердо посмотрела на него. Скептицизм мистера Вебера начинал ее злить. — У меня есть несколько подруг с детства, хотя раньше никогда не употребляла это слово.
— А друзья? — Патрик снова откинулся на спинку и отпил из стакана. — Ты любила кого-нибудь из ребят?
— Я не уверена, что ты имеешь в виду в данный момент, — раздраженно посмотрела на него девушка. — И не надо делать на слове «любовь» такое презрительное ударение. Я знаю, что я чувствую, и ни ты, ни кто-либо другой не заставят меня говорить по-другому. Есть люди, которые дороже мне, чем я сама. Я люблю их, и все.
Перл с вызовом посмотрела Веберу в глаза.
— Мне безразлично, веришь ли ты, что любовь существует, или нет. Она есть, и не зависит от того, сколько у человека денег или власти. А ты — просто циник, — сердито заявила девушка, принимаясь за гамбургер.
— Каждому свое, девочка. — Лицо спутника было непроницаемым. На секунду у Перл возникло желание ударить его или поцеловать. Последнее испугало ее гораздо сильнее первого.
Рассказ Вебера о детстве глубоко проник в душу девушки. Никогда не возникало у нее такого сильного желания приласкать человека, и потребность эта была очень физической, даже, можно сказать, телесной.
Перл от всей души пожелала, чтобы этого контракта никогда не было, чтобы она не приходила сюда этим вечером и этот мужчина никогда не встретился бы ей. Нет, последнего она все же не хотела. Перл увидела, как с его тарелки исчез последний кусок, потом посмотрела на свою, полную. Да, не хотела, и в этом как раз заключался весь ужас.
— Я тебя расстроил? — Перл сидела, уткнувшись взглядом в стол, и вздрогнула, когда Патрик накрыл ее руку своей. — Расстроил? — повторил он таким тоном, от которого лед бы растаял.
— Глупости, — увернулась девушка, потихоньку высвобождая руку. — В конце концов, ты имеешь право на собственное мнение.
— Даже несмотря на его отвратительный запах? — криво усмехнулся Патрик.
— Именно. — Перл с трудом подняла голову и улыбнулась. На лице Патрика она увидела нежность.
— Любовь тоже имеет свою цену, — пожал он плечами и допил кока-колу. — Я просто показал основу моего взгляда на жизнь. К тому же большинство женщин… — Патрик замолчал.
— Большинство женщин? — переспросила Перл, внутренне напрягшись.
— Большинство с радостью соединят приятное с материальной выгодой, — спокойно закончил он.