Незабываемая, или Я буду лучше, чем она - Юлия Шилова

— А как я туда попаду?

— А мы с тобой туда завтра тоже приглашены, как семейная пара. Будет презентация какого-то диска. Народу набежит тьма-тьмущая. Публика предполагается самая разношерстная. Меломанов тоже будет хватать, а они, как правило, в большинстве под дозой.

— А как я пронесу пистолет?

— Нам повезло. Я же говорю, звёзды сошлись. Ты же понимаешь, я никогда не позволю тобой рисковать. На входе нет рамки металлоискателя. Проверяют только сумки. А так как мы придём с тобой вдвоем, ни у кого вообще подозрительных мыслей не возникнет.

— Куда же я спрячу пистолет?

— Прикрепишь скотчем. В трусы.

— Куда?

— В трусы спрячешь, — повторил Аскольд. — Ни у одного охранника не хватит ума к тебе туда залезть.

— Да пусть бы только попробовали!

— И я о том же. Даже если бы у кого-то и возникла такая мысль, он сразу получил бы от меня в бубен.

— А что за человек наш клиент? — спросила я, помолчав.

— Янка, раньше ты не отличалась излишним любопытством. Зачем тебе знать детали задания? Пусть это будет моей головной болью, но не твоей. Скажу только одно — он занимается бизнесом. Поверь, его бизнес не самый лучший, а с ярко выраженным криминальным уклоном.

Я с ужасом смотрела на фотографии и не верила в реальность происходящего. Аскольд уловил мой взгляд и быстро собрал снимки.

— Яна, у нас нет выхода, — прошептал он мне на ухо. — Котёнок, я обещаю, это временно. Я так долго ждал твоего возвращения из небытия…

Ночью я практически не спала. Услышав уже знакомый и даже ставший родным храп Аскольда, я убедилась, что он крепко спит, встала, прошла в гостиную, включила торшер и достала фотоальбом с фотографиями Яны. Под снимками были пометки, написанные её рукой.

«Меня за глаза называют стервой. Собственный муж говорит мне это в глаза. Мужчины любят меня и одновременно ненавидят. Они ненавидят меня за то, что я сильнее любого мужчины. Я всю жизнь искала мужчину, который сильнее меня. И нашла. Это Аскольд. Я встретила человека, который гораздо мощнее, сильнее и масштабнее меня. Он завладел моим умом. Я хочу, чтобы наша любовь была вечной».

Перевернув страницу альбома, я прочитала следующую запись:

«Никогда не скрывала, что люблю играть мужчинами. А считаю себя сильной личностью, потому что позволить себе быть по-настоящему циничной может только сильная личность. Нынешнее время требует циничности, иначе не выживешь. Мне становится смешно, когда окружающие начинают упрекать стерв или сильных женщин. В конце концов, боль могут принести белые и пушистые особы. Стервы более честны с окружающими. Главное, оставаться самой собой. В моём понимании стерва — это женщина, которая знает, чего хочет, и всегда добивается своего. Любая из нас хочет получить от жизни всё».

На следующей странице была совместная фотография Аскольда и Яны. Они обнимались, сияли счастливыми улыбками и, по всей вероятности, были на верху блаженства. И опять запись:

«Существует заблуждение, что стерва не умеет любить, что она относится к мужчинам потребительски, безжалостно их используя. Ерунда. Стерва — это женщина, созданная для любви, знающая всё обо всех предметах, приносящих мужчинам удовольствие. Стерва — это просто образ жизни, призвание, логика, мышление и даже способ выживания.

Стервозность — это приправа, дающая вкус и аромат блюду любви. Стервой быть интересно, полезно и даже необходимо. Это защита своих собственных интересов. Стервозность присутствует в каждой женщине от рождения. Только женщине нужно самой выбрать: развивать в себе этот дар или нет. Стервозность говорит о том, что у женщины есть ум и индивидуальность.

Я стерва по призванию и знаю, что так жить проще. И вообще, быть стервой — это, между прочим, высокое искусство. До встречи с Аскольдом я была жестокой, чёрствой, но никогда не была глупой. Всегда уничтожала вспыхнувшие чувства и мысленно огораживалась невидимыми высокими стенами. Я возводила незримую стену между собой и мужчиной, который хотел со мной отношений. Именно Аскольд заставил меня спрятать свои коготки. Когда я смогла это сделать, Аскольд пришёл в восторг. Вот так, в восторге друг от друга, мы и живём. Любовь не может существовать без восхищения друг другом».

Убрав альбом на место, я увидела в дверях Аскольда и вздрогнула.

— Я думала, ты спишь.

— Мне не спится, когда тебя нет рядом. Котёнок, я знаю, что ты переживаешь насчёт завтрашнего дня. Родная, я помог тебе. А теперь ты помоги мне рассчитаться с долгами. Точнее, помоги нам обоим. Мы должны вылезти из этого дерьма, скопить денег, уехать и зажить счастливо…

Я покорно кивнула.

Мы приехали в клуб к половине десятого. Когда на входе один из охранников стал досматривать мою дамскую сумочку, а другой подозрительно оглядывал меня с ног до головы, я повернулась к Аскольду, поправляя упавшую на глаза чёлку.

— Дорогой, я забыла сказать няне, чтобы она погладила нашему малышу белую рубашку, чёрные шорты и белые гольфы. Завтра у них в детском саду утренник. Она должна принести вещи с собой.

— Милая, ничего страшного, — улыбнулся Аскольд, — сейчас позвонишь и напомнишь.

— Проходите, не задерживайте очередь, — послышался суровый голос охранника.

— Ах да, извините. Житейские проблемы никак не выходят из моей головы. — Я взяла из рук охранника свою сумочку.

Аскольд тут же взял меня под руку, и мы отправились в зал. На сцене уже выступал ведущий, играла музыка, а в зале тусовалась публика. Гости пили коктейли и сплетничали.

— Здорово ты придумала про детский утренник, — похвалил меня Аскольд.

— А я у тебя по жизни сообразительная.

— Я всегда это знал. Ты чудо, подаренное мне свыше.

Найти нужный объект среди такого количества народа было непросто. Мы, недолго думая, подошли к барной стойке и стали ждать, пока официант наконец-то обратит на нас внимание.

— Мне какой-нибудь коктейль покрепче, — сказала я, стараясь унять нервную дрожь.

Через несколько минут мы уже бродили между веселых, подвыпивших людей и делали вид, будто откровенно флиртуем друг с другом. Где-то через полчаса я всё же увидела нужный объект и, оставив Аскольда на стрёме, удалилась в туалетную комнату. Зайдя в кабинку, я стала отдирать скотч от лобка, чтобы достать пистолет, и чуть не взывала от боли. Когда, наконец, эта чудовищная процедура была закончена, я переложила пистолет в сумочку и подошла к зеркалу припудрить нос.

— Боже мой, какие люди!

Я обернулась и увидела знакомое лицо. Эта девушка была в числе гостей, когда Аскольд собрал наших друзей по случаю моего возвращения. Я вспомнила, что ее зовут Диной, и она представилась как моя лучшая подруга, а точнее, подруга настоящей Яны.