Бомбардир - Юрий Корчевский

Я тихонько подкрался к двери и приник глазом к отверстию от пули. Метрах в десяти стояли трое вооруженных солдат, все остальные толкались у кухни. Правильно, зачем всей толпой охранять одного московита, который к тому же и заперся! Надоест сидеть впроголодь – сам выйдет. Я решил подождать, пока наступят ранние сумерки. Солдаты наверняка хорошо знают окрестности, а мне ночью будет проще спрятаться.

Прошло часов пять-шесть, часов у меня с собой не было, они остались с вещами на бриге. Мне было чем заняться, прощаться так прощаться, я придумал еще один подарок испанцам, на этот раз большой. Ишь, попытать меня решили, будете долго помнить русского пленника! Собрал в центре, на небольшой площадке, куда сходились все галереи‚ несколько больших бочек пороха, к каждой пристроил по длинному куску огнепроводного шнура и связал их в центре в единый пучок, чтобы можно было поджечь все одновременно. Начало смеркаться, тени сначала стали длинными, затем стали расплываться и исчезли. Пора! Я собрался с духом, заглянул еще раз в пулевые дырки в двери. Неподалеку стояли два солдата, остальные бродили по крепости, кто-то пил вино из бутылок, кто играл в кости, собравшись в кружок. Все расслаблены, не у всех имеется оружие.

Я поджег большие бочки в центре, подбежал к маленьким у входа, поджег и их, резко распахнул дверь и выстрелил из обоих пистолетов в часовых. Один за другим я выкатывал маленькие бочонки с горевшими фитилями и толкал их от пещеры. Поскольку уклон был от горы в сторону стен крепости, все шесть бочонков дружно раскатились по внутреннему двору. Сначала никто ничего не понял, но вот солдаты узрели дымящиеся фитили в знакомых пороховых бочонках и в панике бросились врассыпную. Солдаты сталкивались друг с другом, кричали и указывали на катящиеся бочонки. Прямо броуновское движение! Причем бочонки наталкивались на камешки, их траектория постоянно и непредсказуемо менялась. И вдруг, неожиданно даже для меня грохнул первый взрыв, взметнулось пламя, полетели куски земли, камней, части человеческих тел, облако дыма затянуло место взрыва, не давая мне вдоволь полюбоваться на творение своих рук. Второй взрыв, третий! Паника наступила просто мировая! Один из бочонков ударился в стену комендатуры и, пошипев шнуром, взорвался, снеся при этом половину дома. Еще один докатился до стены и взорвался там, изрядно повредив стену и сбросив вниз одно из орудий. Последний грохнул почти на плацу, разметав несколько солдат.

Пора, время поджимало, я буквально спиной чувствовал, как горят фитили в центре галереи. Подтолкнув большую бочку к выходу, я зажег фитиль и стал толкать бочку в сторону ворот. Катилась она сама легко, приходилось лишь подправлять направление. Завидев меня, бегущего за бочкой с горящим и дымящим фитилем, стража у ворот разбежалась. Я видел, что фитиля осталось на несколько секунд. Подправив в последний раз направление катящейся бочки, я упал на землю и прикрыл голову руками, зажимая уши. Грохнуло значительно сильнее, чем от первых бочонков, меня сильно подбросило и приложило о твердую землю. В ушах звенело, я на какое-то время оглох. Зато ворот и стоящих рядом башен не было, лишь дымились обломки. Я вскочил и бросился в пролом, всем нутром ощущая, что сейчас рванет арсенал. Вдогонку за мной все-таки бросились несколько наиболее упертых солдат. Видно‚ гибель сослуживцев их сильно разозлила.

Выскочив из крепости‚ я помчался по дороге, но не успев отбежать и ста метров‚ услышал за спиной чудовищной силы рев; обернувшись, увидел, как часть горы приподнялась, откуда, как из жерла вулкана‚ выплескивалось пламя, вылетали огненные головешки. Воздушной волной меня сбило с ног, мои преследователи просто кувыркались по дороге. Головешки попадали на деревянные крыши зданий. Настоящий рукотворный ад! Не теряя времени, я вскочил и бросился бежать. Меня преследовали лишь пять или шесть солдат, хуже всего было то, что в руках они держали мушкеты, а у меня за поясом был лишь один заряженный пистолет и нож. Раздалось несколько выстрелов, но пули просвистели мимо, однако если меня догонят, я не смогу с ножом обороняться от нескольких опытных солдат.

Я начал спотыкаться о камни на дороге, сказывалась усталость, нервное напряжение и голод. Бежать становилось все тяжелее, пот заливал глаза. Справа мелькнула гладь моря, дорога в этом месте делала изгиб, вплотную приблизившись к обрыву; подбежав, я посмотрел вниз. В темноте трудно было определить высоту, я не знал, глубоко ли у берега, но особого выхода не было, я разбежался и прыгнул вниз.

После мгновений полета я шумно упал в воду, к счастью, не ударившись о камни, коих здесь было много. Вынырнув на поверхность, я поплыл к берегу, он оказался недалеко, буквально в десяти метрах. Под кручей оказался узенький участок каменистой суши, покрытый скользкими водорослями. Забившись туда, я притих. Сверху раздавались возбужденные голоса преследователей. В темноте они меня не видели, скорее всего гадали – разбился я или нет. Солдаты некоторое время потоптались на месте, но удобных мест для спуска не было, а лезть в темноте по крутому склону охотников не нашлось, и испанцы вскоре ушли. Надо было уходить и мне, по возможности поскорее. Такой грохот и пламя пожара наверняка видели в городе‚ так что подмога не заставит себя ждать. Стоило испанцам послать несколько лодок или мелких суденышек, как меня можно будет брать чуть не голыми руками.

Порох в пистолете намок и толку теперь от него нет, потому что нет сухого пороха, но выкидывать его было жалко. Спотыкаясь о камни в темноте, оскальзываясь на водорослях, я двинулся дальше от крепости и города. Надо было до рассвета уйти как можно дальше, если поймают, думаю‚ жестокой казни не избежать. Все-таки на моей совести разрушенная крепость и десятки, если не сотни убитых солдат короля Филиппа. Сейчас никто не поверит, что я лекарь.

Я брел всю ночь, уже скрылись из виду огоньки города и пожарище в крепости. Небо становилось серым, задул легкий ветерок, я замерз в мокрой одежде. Хоть в Испании и зима, но температура градусов десять тепла, и если бы не мокрая одежда, было бы совсем неплохо. В расщелине, укрытой кустами, я разделся, выжал одежду и прилег отдохнуть. Сил бежать или даже идти уже не было. Каменистая земля за ночь совсем остыла, лежать неподвижно – зуб на зуб не попадал от холода. Все-таки сморенный усталостью я уснул.

Проснулся, когда уже было светло, и стал думать, что делать дальше. Нет сомнений, что испанцы разошлют гонцов во все города и поселки вокруг Картахены‚ так что идти по дорогам было равно самоубийству. Пробираться по берегу – долго и тяжело. К тому же я решил двигаться на север, во Францию, а по суше, передо мной встали ли бы Пиренеи, почти непроходимые зимой. Оставался только водный путь. Итак, самое разумное – идти по берегу до первой рыбацкой деревушки, украсть там лодку и на веслах, а если повезет – и под парусом, двигаться на север.

Я поднялся – вперед! Сегодня идти было несколько легче: во-первых, при свете дня были видны камни, во-вторых, одежда подсохла и не липла к телу. Часа через полтора-два, когда солнце уже почти стояло в зените, показалась маленькая рыбацкая деревушка; на берегу сушились сети, лежали лодки, несколько рыбаков смолили дно лодки, рядом бегали дети. Я залег в кустах недалеко от деревни и решил дожидаться удобного момента. В обеденное время рыбаки и дети разошлись по домам – сиеста. Согнувшись, я подбежал к лодкам. Вот незадача – лодки были, но весла отсутствовали, рыбаки уносили их с собой.