Клинком и сердцем. Том 3 - Ирина Успенская

…Он вырвался из тяжелого вязкого сна и не сразу поверил, что проснулся. Рядом, в точности, как в кошмаре, выл и хрипел Пушок. Пушок? Откуда он здесь?! Лучано попытался вскочить, запутался в туго спеленавшем его одеяле, упал на пол, попытался удержаться за крохотный столик у кровати, но вместо этого повалил и его… Шип, называется! Да за такое из гильдии нужно гнать с позором!

Дверь распахнулась, палату залил яркий свет, безжалостно ударил по глазам, и Лучано поспешно прикрыл их рукой, все же успев заметить два силуэта, один - в зеленом, другой - в белом, метнувшихся ко второй кровати… Кровати Аластора! Вот откуда доносился звук, который Лучано принял за хрип волкодава!

- Ах, проклятье! - крикнул первый голос. — С ним же все было в порядке! Придержите мальчика, я взгляну!

- Разумеется, магистр, прошу вас… — отозвался второй, низкий, глубокий и смутно знакомый.

Приподнявшись, Лучано распахнул тут же заслезившиеся глаза, проморгапся и лишь тогда все увидел. Альс бился и метался на постели, рычал и хрипел, на его губах выступила пена, а глаза… глаза оставались плотно закрытыми!

Над его головой склонился тот самый целитель, что осматривал их днем, а с правой стороны кровати Аластора пытался удержать… Баргот?!

Это был он! Тот самый всадник на огромном жеребце, примчавшийся на проклятый холм! Тот, что непостижимым образом вытащил Айлин из Запределья, а потом спас Аластора! Высоченный, черноволосый и смуглый, с яркими темными глазами, породистым арлезийским носом и холеной бородкой. Одно лицо с Барготом на стене храма!

Только сейчас он был не в черном дорожном костюме, а в светлом шелковом халате, накинутом прямо на голое тело, и мягких домашних туфлях без задников. Наверное, спал где-то поблизости? Сознание Лучано словно раздвоилось. Рассудком он понимал, что грандсиньор… как же его… Дункан? Что грандсиньор Дункан никак не может быть Барготом. Не отнимал же он магессу сам у себя?! Но память неумолимо обрушивала на Лучано видение, где воедино слились черно-алая закатная фреска и явление спасителя на холм к Разлому. Кто еще, кроме Баргота, способен на подобное?!

«Я схожу с ума, — подумал Лучано. - Может, этот сон - предупреждение? Но о чем? И ради всех Благих, что с Альсом?! Отравили?!!»

- Ничего не понимаю… — выдохнул целитель. - Я сам брал у него анализы два часа назад! Кровь была чистой, никаких причин для припадка. Неужели падучая?!

- Нет! - отозвался Дункан. - Это не падучая, звездой ручаюсь.

Он стиснул Аластора обеими руками так, что на мощной спине вздулись мышцы, ясно видные через тонкий шелк. Но припадок, что бы его ни вызвало, утроил силы Альса. Наверное, проще было бы смирить обезумевшего арлезийского жеребца, вроде той зверюги, что передавила демонов у Разлома.

- Я не смогу держать долго! — хрипло выдохнул грандсиньор Дункан. - Бреннан, успокойте же его!

Лучано, отшвырнув, наконец, проклятое одеяло, метнулся к кровати друга, вцепился в его левое плечо, мокрое от пота и дрожащее от чудовищного напряжения словно бы каждой жилкой по отдельности. Навалился, прижимая к кровати всем весом, но понимая, что и этого надолго не хватит…

- Я делаю, что могу! - огрызнулся пожилой маг, и Лучано ясно услышал в его голосе растерянность и даже страх.

Воздух в комнате вдруг задрожал, повеяло запахом мяты, и с пальцев целителя потекла тонкая зеленоватая дымка, впитываясь в голову Альса. Несколько мгновений казалось, что это помогает, Аластор замер, но тут же снова выгнулся с такой силой, что Лучано еле удержался на постели.

И вдруг он почувствовал, что плечо Альса под его пальцами расслабляется, а судороги… Да, судороги стали, кажется, слабее?

Снова хлопнула дверь, по полу прошлепали босые ноги, и рядом с его пальцами легли другие - тонкие девичьи, которые Лучано узнал бы из тысячи! Вот теперь, он готов был поклясться, бившие Альса судороги действительно начали затихать.

- Ревенгар? - изумился целитель. - Что вы здесь делаете?!

Лучано позволил себе поднять голову и даже немного отстраниться, потому что Альса уже не нужно было держать. Мощное тело дорвенантца заметно расслабилось, опустилось на кровать и будто растеклось по ней. Глаза он так и не открыл, но задышал ровнее, хотя все еще слишком быстро.

А Лучано жадно всмотрелся в Айлин. Рыжие косы синьорины, свободно заплетенные на ночь, растрепались, бледное лицо осунулось, но глаза… глаза остались прежние! Яркие, полные тревоги и слегка испуганного удивления. Невозможно красивые…

На его восхищенный взгляд синьорина ответила своим - сердитым! - и свободной рукой запахнула слишком открытый ворот полотняной ночной рубашки, длинной и просторной, но все равно восхитительно обрисовавшей грудь. Опомнившись, Лучано заставил себя опустить взгляд на Аластора, который разметался по постели.

Мда… Так себе отвлекся, конечно. Грандсиньор Дункан до сих пор удерживал обнаженного по пояс Альса с другой стороны, Айлин замерла напротив него, и Лучано беспомощно подумал, что теперь никогда не сможет избавиться еще от одного видения. Смуглый и черноволосый арлезиец Баргот, медно-рыжая, совсем еще юная Всеблагая из Дорвенанта и словно вылитый из серебра Пресветлый Воин-северянин. Трое самых красивых людей, которых он видел в своей жизни, так близки, что еще немного - и рухнут друг к другу в объятия!

«Великий Безликий! - взмолился он. - Ну почему ты не дал мне таланта?! Будь я равен маэстро дель Арбицци, я продал бы душу кому угодно, лишь бы изваять всех троих - вот так! Воплощенные Мощь и Красота, склонившиеся над юной Силой… Боги, о чем я думаю?! В такой момент! Наверное, это отрава до сих пор гуляет по крови…»

- Ревенгар! - повторил Бреннан, и магесса посмотрела на него, стремительно заливаясь краской.

- Я… не знаю, — выдавила она. - Я проснулась… Мне снилось что-то нехорошее… — Голос дрогнул, и она, отпустив руку Аластора, обняла себя за плечи. - Что-то ужасное. А потом я поняла, что нужна ему… им… Я не понимаю! Что происходит?!

- Ну-ну, дитя мое… — неловко произнес Бреннан, а грандсиньор Дункан, встав, подошел к постели Лучано, взял с нее тонкое покрывало и набросил синьорине на плечи.

Она торопливо закуталась и посмотрела на него с такой благодарностью, что Лучано почти простил им обоим кощунственный поступок - скрыть подобную красоту под складками одеяла! Эти дорвенантцы! Нет бы помедлить еще хоть минутку, а теперь даже тонкие изящные лодыжки и точеные ступни не видно.

- Что происходит?!

Голос Айлин зазвенел приближающейся истерикой, и Лучано себя одернул. Не время думать о приятных фривольностях! Что-то здесь и в самом деле творится неладное.

- Ничего страшного, — мягко отозвался грандсиньор. - Мы стали свидетелями очень странного явления, но оно не такое тревожное, каким кажется. Теперь все хорошо, и мы с магистром Бреннаном наверняка сумеем разобраться и с причиной, и с последствиями…

Его голос лился, как струя каштанового меда. Темный, сладкий, но с отчетливой горчинкой и потому не приторный. Лучано поймал себя на том, что даже ему хочется расслабиться и безусловно поверить этому прекрасному, достойному всякого доверия человеку. Моргнув, он не без сожаления сбросил приятную негу и с еще большим уважением посмотрел на грандсиньора. Тот, без всякого сомнения, старался ради Айлин. Магесса глубоко вздохнула, и ее напряженные плечи спокойно опустились.