Знаменатель - Оксана Алексеева

Например, в записанном на телефон разговоре с Данькой Штефан сказал обо мне: «Она не представляет, что происходит. Догадывается, конечно, но не понимает до конца. И не поймет, если ей прямо об этом не рассказать. Своим ощущениям просто не поверит». Это было сразу после того, как он назвал меня Логикой. А ведь и правда – мое мышление устроено таким образом, что я не доверяю ощущениям, если им нет рационального объяснения! Это и достоинство, и недостаток. Я слишком рациональна для принятия некоторых фактов! И тут мозг выдал самую разумную мысль за всю мою жизнь: иногда логично отказаться от логики. Сначала собрать воедино все данные, без анализа, а уже потом анализировать. Не отметать непонятное, а откладывать «в архив», чтобы при новых данных проанализировать повторно. Почему такая простая идея не озарила меня раньше?

Так, попробуем. Допустим, мой сон был реальностью. Разве когда я впервые увидела Штефана, не посчитала его таким же прекрасным, как Чон Со и Лия? Именно так и было. Один в один. Я тогда даже запнулась от того, насколько сильно меня долбануло этим ощущением, просто в тот момент не смогла в точности припомнить, когда уже чувствовала подобное. Предположим, предположим. И в этом случае сегодня Штефан убил Аннет. Не ее ли смерть так сразу расширила мое восприятие? Предположим. И еще одна деталь – в воспоминаниях Аннет лично я мелькала только однажды, когда она искала очередной элемент Системы. Я была семнадцатой в длинном списке кандидатов. В ее воспоминаниях я была только именем и фамилией с указанием даты рождения! Она не видела меня. А значит, не могла быть причастна к обвалу в актовом зале. Штефан имел в виду ее, когда говорил о подозреваемой, но ошибся. Или сознательно ввел меня в заблуждение.

Я еще раз вернулась к тому дню – теперь для анализа находилось все больше материала. Тогда, поговорив в актовом зале со Штефаном, я пошла вверх по ступеням, обернулась – парня не было. Потом направилась к дверному проему. Если мой внутренний таймер не подводит, он должен был добраться до другой стороны примерно за пять с половиной секунд. Слишком мало, но я не знаю в точности его способностей.

Зато теперь я отчетливо припомнила, что когда обернулась, возле сцены стояла куратор. Та самая, с которой Данька еще раньше ушел обсуждать выступление. Она уже находилась в зале, а его самого там не было! К тому же теперь несомненно, что ему под силу сделать все что угодно – ведь я видела последнее мгновение Аннет ее глазами. Данька, который вышел из богатой семьи, но при этом учился в интернате. Данька, который был первым студентом факультета буквально по всем предметам, кружкам и спорту. Данька, который свободно переходил с одного языка на другой – совсем как Аннет… Данька был Знаменателем. Если предположить, что Знаменатели существуют, то он и был одним из них.

Аннет многое раскопала – ее дотошность и настойчивость впечатляла. И в той информации, что она собрала, упоминалось, что «история не знает примеров существования одновременно двух Знаменателей». Но эти данные могли оказаться неверными, ведь сами Знаменатели своих биографий не пишут. Все доказательства сводились к тому, что именно он обрушил балку, но в противовес вставал единственный аргумент: если бы он хотел меня убить, то убил бы. Без этой показухи и со стопроцентным результатом. У Даньки не было мотива для того поступка, но имелась возможность. У Штефана же не было возможности, зато имелся очевидный мотив: «Знаменатель готов на всё, чтобы стать Знаменателем».

Да уж. Пару часов назад жизнь казалась куда проще. Настолько, что я предпочла не верить своим рассуждениям. Ничего не было. Все приснилось, потому что мой переволновавшийся мозг хотел заполнить пробелы. А Славка – типичный ревнивый мудак. Если я полностью шизанутая, то этот факт лучше скрыть ото всех, в первую очередь от Даньки, поскольку он пока еще считался моим парнем. А если легенда о Знаменателе не легенда, то Данька ведет себя так, будто очень заинтересован, чтобы я предпочла считать себя чокнутой. А значит, пока лучше ему в этом подыграть. И в том, и в другом случае стратегия поведения одинаковая. Ну хоть какое-то облегчение! Я была рада, что меня во мне осталось больше, чем влилось Аннет.

Но оказалось, что выполнить даже такое очевидное решение довольно сложно. Мне стоило немалых трудов не шарахнуться от Даньки, как от прокаженного, когда наутро мы встретились в институте. Но он то ли не заметил, то ли предпочел сделать вид, что не заметил моего состояния. Дальше надо было только передвигать ноги и отвечать на вопросы одногруппников что-то более-менее членораздельное. Оля после пар собиралась отправиться прямо к Штефану – с ней все понятно. Сам он в этот день не соизволил явиться собственной «офингаленной» персоной, что тоже естественно. Непонятным был только голос Даньки сквозь плотный туман:

– Надеюсь, ты не собираешься составлять Оле компанию?

Эта фраза меня немного отрезвила, так, что даже получилось добавить в тон каплю вызова:

– А почему бы и нет? Не вижу ничего плохого в том, чтобы навестить больного.

– Вик… – я снова погружалась в себя, поэтому Даня заговорил громче. – Вика! – и только после того, как я посмотрела на него почти осознанно, продолжил: – Мне иногда кажется, что тебе Штефан… нравится. Я бы предпочел ошибаться.

«Уверен, мы не можем друг другу не нравиться»…

– Нет, конечно. Чепуха.

– Если чепуха, то навестим его завтра. Вместе. Если я вам не помешаю, конечно.

Какая простенькая мелочная ревность. Может ли всемогущий Знаменатель быть настолько простеньким и мелочным? Или к ревности это никакого отношения не имеет? Я бы все отдала за то, чтобы это была самая банальная ревность, а не сплошные подводные камни.

Уйдя с последней пары и ничего не объяснив Даньке, я отправилась домой. И там все же позвонила Штефану – нет ничего странного в том, чтобы поинтересоваться его делами по телефону, ведь так? Но он даже вопрос о самочувствии проигнорировал:

– Вика, не приезжай! Я… я уверен, что он узнает, если ты приедешь. Лучше пока не привлекать его внимания…

– Кто узнает? Данька?

Я попыталась рассмеяться – хотя бы истерично, – но он мне даже этого не позволил:

– Ты ведь все вчера видела! Аннет раскопала слишком многое – и теперь наша Эмпатия тоже начала понимать, что происходит. Из всех элементов Логика сложнее остальных принимает правду. Но сейчас даже ты должна уже…

– Что я должна? – тупо переспросила я. – Кому должна?

– Вика, сосредоточься! Твой Даниил – Знаменатель! Ты не знаешь всего, а я видел… Я точно уверен! Хотя это невозможно. История не знает…

– Да-да, это мы уже где-то проходили, – перебила я. – У меня к тебе только один вопрос: как ты-то мог видеть сон про всю жизнь Аннет, если в этот момент душил ее?

Мне казалось, что сарказм лучше всего прочего возвращает ясность сознания. Штефан с мысли не сбился:

– А ты точно Логика? Я начинаю в этом сомневаться. Вика, весь сон длится мгновение, как раз тот миг, когда уже ничто не спасет – до тебя это не могло не дойти! Не думала же ты, что могла тратить на все прожитые ими годы? Ладно, сейчас о другом, – он снова сосредоточился, – я не знаю, может ли слышать Даниил твои телефонные разговоры… Вряд ли. Наверное… Поэтому не приезжай, но внимательно выслушай – наша Эмпатия теперь тоже может рассуждать как Аннет. И тогда твоя жизнь, как и моя, в опасности. И если Даниил – Знаменатель, то… То я даже не могу представить, что ему может быть от нас нужно! В любом случае бойся всех.