Стервы - Джиллиан Ларкин

У Лоррен окончательно испортилось настроение. Глория исключительная, а вот она сама… она… совершенно обыкновенная. А это уже полная катастрофа.

— Ну, — проговорила она вслух, поправляя прическу, — ее жених считает «тихие» бары «притонами разврата». Если б он узнал, где она сейчас и чем занимается, он поступил бы совсем не благородно. Да и Глория не казалась бы такой уж исключительной.

Песня закончилась, на танцполе раздались аплодисменты, и Лоррен увидела, как пианист целует Глории руку. Лоррен мгновенно захотелось выскочить туда и утащить Глорию прочь, но что-то мешало ей так поступить. Что именно мешало — этого она и сама не в силах была понять.

— Я восхищаюсь тем, какая ты замечательная подруга, Рен. Иногда добрая подруга просто необходима, чтобы придать сил и смелости сделать что-нибудь такое, на что сама, в одиночку, ни за что не отважишься. — Клара дотронулась до плеча Лоррен. — Это ведь ты помогла Глории сделать короткую стрижку, верно?

— Без меня она бы просто не смогла ее сделать, — ответила Лоррен, просто констатируя факт.

— В том-то и дело. Глория явно берет с тебя пример. А почему бы и нет? Ты ведешь себя как взрослая. Ты гораздо глубже судишь об окружающем мире, а ей как раз этого, увы, недостает. Но именно поэтому на тебе лежит и ответственность — ты должна присматривать за нею.

Лоррен недоверчиво посмотрела на Клару. Конечно, она и сама в глубине души давно знала о себе то, о чем Клара сказала вслух, но с чего это ей опекать Глорию? Им обеим по семнадцать, и Гло вполне способна принимать решения самостоятельно.

— Если кто и должен за ней присматривать, так это ее жених, — сказала Лоррен. Сказала и сразу залилась краской. — Но и мне, разумеется, она небезразлична, она мне все равно что сестра.

— А своей сестре ты бы не позволила зайти с тем мужчиной дальше чарльстона, верно? — спросила Клара таким тоном, что ответ был уже вполне очевиден им обеим. — По крайней мере жениху надо дать возможность честно за нее побороться.

Лоррен очень не нравился тон Клары, и все же в советах этой деревенщины, пожалуй, было что-то разумное. Если она и в самом деле лучшая подруга, то не должна допустить, чтобы Глория рисковала своим будущим. С другой стороны, посвятить во все Бастиана было бы совершенно чудовищным предательством. Если только ему станет известно, что Глория была в «Зеленой мельнице» и танцевала с посторонним мужчиной (уж не говоря — чернокожим!), кто знает, что он натворит?

Впрочем, это Лоррен знала. Немедленно разорвет помолвку.

— Ой, посмотри, Маркус возвращается! — Клара заметно оживилась.

Она не ошиблась. Лоб блестит от пота, глаза посоловевшие, некогда тщательно выглаженная сорочка измята. Похоже, радоваться ему было не с чего, но он был заметно оживлен, возбужден как никогда. У Лоррен бешено забилось сердце, она даже приложила руку к груди.

— Впредь я уж такой ошибки не совершу, — сказал Маркус. — А это что? — спросил он, посмотрев на Клару. — Пустой бокал?

— Если вы желаете наполнить его сельтерской, мистер Истмен, будьте любезны.

— Лучше потанцуем, — предложил он, увлекая Клару за собой.

— Ой, нет! Такое я никогда не смогу танцевать…

— Никаких возражений и слушать не стану!

Лоррен подтолкнула их обоих. «Пусть себе танцуют», — мрачно подумала она. Оглянулась вокруг: не найдется ли кого-нибудь, кто угостил бы ее еще рюмочкой? Да только кто?

И вдруг что-то привлекло ее внимание. Затылок Глории. Лоррен уже хотела окликнуть подругу, но тут ее снова что-то остановило. Глория наклонилась над столиком в углу зала, целиком поглощенная разговором все с тем же чернокожим пианистом. Они так смотрели друг на друга, будто в клубе, кроме них, и не было никого больше. Лоррен потрясенно наблюдала за тем, как Глория отбирает у пианиста бокал и осушает до дна.

И только сейчас Лоррен сообразила, что Глория опять не надела кольцо! Зал поплыл у нее перед глазами, превращаясь в разноцветный бурлящий и гремящий водоворот. Ведь это же Лоррен первой коротко остригла волосы, это она не была связана словом ни с одним мужчиной, это к ее услугам были все удовольствия в мире. Глория уже определила свое будущее, добилась желанного обручального кольца, заполучила себе завидного жениха. А сейчас флиртует с каким-то нищим негром-музыкантом, просто потому, что ей можно? А Лоррен даже не удалось добиться, чтобы Маркус поцеловал ее, не говоря уж о том, чтобы влюбился!

Голова кружилась все сильнее и сильнее. Едва владея собой, Лоррен вцепилась в стойку бара, пытаясь прийти в себя. И вдруг ощутила на своем плече чью-то дружескую руку.

— Рен, тебе что, плохо? — Она подняла взгляд и с трудом разглядела перед собой Клару. — На вот, выпей. Давай, давай, тебе сразу станет лучше.

Лоррен отхлебнула прохладной, с колючими пузырьками, сельтерской.

— Спасибо.

— Я углядела тебя с танцпола. Ну ты меня напугала!

Лоррен похлопала глазами, глядя на Клару как будто в первый раз. Может, ей не стоило так резко обращаться с Кларой? И что с того, что она приехала из глухой деревни? Она очень милая, а сердце у нее доброе. Она дала Лоррен воды, тогда как Глория — лучшая подруга! — бросила ее и болтает с пианистом. А не было бы пианиста, болтала бы с Бастианом. Глория ясно давала понять: мужчины важнее подруг. Как это невыносимо жестоко!

— Иногда такие ночи очень сильно утомляют, — сказала ей Клара, перекрикивая стоящий вокруг галдеж. — В Чикаго совсем не так, как в моих родных краях. Хотя Глория, кажется, чувствует себя здесь буквально как рыба в воде, разве это не здорово?

— И правда здорово, — согласилась с нею Лоррен.

Клара осталась единственным здравомыслящим человеком в ее мире, который вдруг пошел вразнос. Оказалось, что Клара на самом деле — настоящая Хорошая Девочка. А Маркус никогда не влюбится в такую зануду, так что ревновать к ней совершенно незачем.

Наверное, Лоррен не стоит так уж торопиться спровадить Простушку Клару домой. Ведь случись так, что правда о Глории выплывет наружу, какова ни была эта правда, лучше уж пусть это будет делом рук Клары, а не ее собственных. Тогда Лоррен хотя бы не будет чувствовать себя подлой предательницей.

7

Глория

Глории уже не раз снились огни «Зеленой мельницы». Виделось, как она бросает кольцо с бриллиантом в уличный водосборник, будто монетку в фонтан. Но прежде всего она видела во снах руки Джерома Джонсона.

Теперь, снова оказавшись в этом «тихом» баре, который был притчей во языцех, она задала себе тот же вопрос, что и в первый раз: «Зачем я здесь?» Напомнила себе, что теперь ей должно быть легче: волосы подстрижены так, как здесь принято; она знает, как нужно заказывать мартини; даже Лейф, бармен, был ей знаком. Глорию тревожило только присутствие Лоррен и Клары.