В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

Утром я уже был на причале. Ждал паром «Букебус» на ту сторону. Там, в Монтевидео у меня квартира… Надо отдохнуть пару дней, прийти в себя. Понять, как жить дальше.

Что я думал? Да ничего я не думал. В душе была какая-то отвратительная пустота… Так бывает, когда ты закончил дело всей своей жизни и теперь не знаешь, зачем ты. Или просрал дело всей жизни…

А какая разница?

Подошел паром — знакомый, скоростной. Народа было мало — когда президентом была Киршнер, на нем яблоку было негде упасть, потому что все ездили на ту сторону менять песо на доллары и закупаться… а сейчас у власти правые, и доллар теперь меняют свободно… но думаю, это ненадолго. На промежуточных выборах опять победили левые… Аргентина так и мечется между правыми и левыми. В политике здесь — то открывают крышку гроба, то вбивают в нее последний гвоздь.

Знакомый вой турбин помогал успокоиться и ни о чем не думать…

Домчали быстро. Когда причалили в порту Монтевидео — женщина которая ехала рядом, оставила на соседнем сидении газету «Кларин» — самая популярная газета Аргентины. Да, тут еще читают газеты на бумаге…

Я машинально забрал ее, почитаю по дороге домой. Уже на причале, продвигаясь к выходу… мельком глянул на нее… глаз зацепился за знакомое сочетание букв…

Загадочное убийство на кладбище Ла Чакарита

Американский турист…

Алек Адамидис

Твою мать…

Я какое-то время просто стоял… потом меня так толкнули, что я пришел в себя. Отошел в сторону, чтобы не мешать, начал читать…

Алек Адамидис…

Американский турист убит на кладбище ударом ножа…

Алек Адамидис..

Именно это имя мне называли. Основатель структуры, которая занимается расследованиями и грязным пиаром для Демпартии США.

Убит здесь, в Буэнос-Айресе.

Случайность?

Или продолжение игры

Твою же мать…

Я какое-то время просто стоял и смотрел на грязную, заплеванную воду у причала, которой и чайки брезговали. Потом прошел на выход — но свернул не к стоянке такси, а к кассам

— Один до Буэнос-Айреса. На ближайший…

* * *

…

В Буэнос-Айрес я возвращался с пониманием того, что ничем хорошим это, скорее всего, не закончится. Но и по-другому я тоже не мог.

Где искать Слона я не знал, телефона его я тоже не знал — потому на удачу пошел в посольство. Оказалось, он там. Мне пришлось подождать с полчаса — шло какое-то совещание. Потом Слон освободился.

— Тебе чего? — спросил он.

Вместо ответа я кинул на стол газету. Мы сидели в помещении, которое используется для встреч, у него и окон не было. Неприятный, искусственный свет действовал на нервы.

Слон пробежал глазами статью.

— Адамидис. Он самый?

— Ага.

— И что?

— Людей такого уровня просто так не убивают, это не расходный материал. Если это произошло — значит, у американцев что-то не вытанцовывается. Можно попробовать их на кукан насадить…

— На кукан?.. Ты же спрыгнул.

Я покачал головой.

— А вчера…

— Забудь.

— Это почему?

— Потому что.

Слон бросил газету на стол.

— Нет, уж ты скажи. Я должен понимать, какие у тебя тараканы в голове…

Я аккуратно свернул газету.

— Сто грамм и право победить, помнишь?

— Ну?

— У меня свои счеты с американцами. Если есть возможность их достать — я ее не упущу.

— Личные счеты — мотивация хреновая, вообще-то.

— Личные?! Это не мои личные счеты. Это счеты всего нашего народа, не находишь?

— Поясни?

— Поясню. Мы в сорок пятом — входили в Берлин, мать твою. И на сорок с лишним лет там остались. А пару лет назад — мы вели бои в Киеве. Как такое вообще могло произойти?

— Хочешь сказать, американцы виноваты?

— Мне пофиг, кто виноват. Вопрос стоит так — нам жить или им. После девяносто первого — они слишком много на себя взяли. Нам дышать не дают. Братьев наших, с которыми мы три сотни лет в мире жили — настроили против нас. Знаешь, что в Библии сказано? «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской». Американцы многих соблазнили. И еще многих соблазнят, если их не остановить. Либо мы их порвем. Либо они — нас.

Слон покачал головой.

— Библия-то тут при чем?

— При том. Мы правы — или и затевать это все не стоит. Кто-то этого американца убил. Надо понять, кто.

…

Не успели местные штирлицы провести свое совещание — как пришлось все переигрывать и составлять еще один оперативный план. Впрочем, насчет способностей местных я не обольщался — если у них под носом на территорию посольства внесли полтонны кокаина, а они и не чухнули…

— Две линии. Легальная — и нелегальная. Легальная — надо активизировать сотрудничество с полицией и выяснить, кто же все-таки пронес наркотик. Если этого не сделать, завтра пронесут еще. Или — бомбу.

— И как это сделать?

— Это-то как раз проще простого будет. У нас есть новая информация — связь с хорватской мафией. Хорватов тут хватает. Надо опираться на эти данные. Надо также проверить, кто из сотрудников посольства ранее работал на Балканах. Не только Хорватия, но и соседние страны. Ради такого дела — не обращаются к первому встречному, скорее всего он уже когда работал там, во что-то влип. А сейчас к нему пришли и напомнили про грешки. И проверять надо всех, не только технический персонал. Особенно, тех кто имеет доступ к транспорту. Несколько чемоданом с героином на своих двоих не попрешь, даже если по одному заносить. Тот, кто это сделал — имел доступ к транспорту…

Резидент допил свой кофе, потер виски.

— Понять не могу одного. Как они собирались отправлять эти полтонны кокаина? Это же не понюшка, ее не скроешь в вещах или вализе.

— Значит, они и не собирались ее отправлять. Ее пронесли сюда именно с целью обнаружить…

— Полтонны, — резидент скептически глянул на меня. — Вы хоть представляете, сколько это стоит? Хватило бы десятка-другого килограммов.

— И не представляю, а знаю, сколько это стоит. Но если это в руках полиции и вот-вот сожгут — то это ничего не стоит. Не исключено что это кокаин с полицейских складов, его выдали специально для провокации. Не забывайте — сейчас здесь у власти правые, и им сильно не нравится Россия и ее отношения с местными левыми.