Тайга - Джули ТИ

на то, что на мне тёплые сапожки и пуховые варежки. А парень всё сидел и сидел. Околев окончательно, я поднялась и немного попрыгала. В попытке согреться, я замахала руками, пробежалась на месте и крутанулась вокруг своей оси. А дальше в ужасе плюхнулась на лавку. Из леса вышел волк и без раздумий направился ко мне.

В этот раз страх подействовал на меня странно: вместо того, чтобы бежать со всех ног в дом или тормошить Макария, я замерла, во все глаза уставившись на зверя, который грациозной походкой приближался ко мне. Этот волк был больше, чем я себе представляла. В холке достигал метра полтора, не меньше. Морда на одном уровне со мной. В нём не было агрессии. Может, именно по этой причине я не двигалась с места, трясясь от страха на этой скамейке. Зверь приблизился опасно близко, и мне удалось разглядеть его необычно голубые глаза. И я узнала их. Это были глаза Макария. Лазурные, с темно-синими вкраплениями и небесным отливом. Оглянулась на всё так же неподвижного парня и вернула внимание к волку. Зверь положил голову на мои колени, жалобно поскуливая. А я, разинув рот, смотрела в его глаза.

Носом волк поддел мою ладонь, блаженно потираясь об неё и будто урча. Я почесала его за ухом, а он замахал хвостом.

— Да ты совсем ручной, — сказала я, уже двумя руками лаская зверя.

Получив порцию ласки, он поднялся и взглянул своими удивительными глазами на меня. Зрачок расширился, а радужка вмиг потемнела, и я услышала голос Макария:

— Это Мирный, мой тотемный волк.

— Его глаза! Они только что были голубые, как у… — взглянула в глаза Макария и ужаснулась. Это точно были его глаза!

— У меня, — закончил он и сел рядом со мной. — Ты права. Когда наше сознание едино, глаза волка окрашиваются голубым. Цвет глаз — это отличительная черта шамахов. Я был рождён с карими глазами, как и практически все из моего рода, но, когда мне открылась тайна переселения души, духи окрасили их в голубой. Это знак истинного шамаха.

— Так ты способен переселиться в любого зверя?

— Теоретически, да. Но это сложно. Обретя дар переселения, каждый шамах связывает себя с тотемным зверем. Мой — Мирный. Мы связаны. Всё, что чувствует он, чувствую я и наоборот. Но мне повезло больше остальных: духи открыли для меня сознание ещё и беркута. Немногим удаётся связать себя с несколькими животными.

— Но ты остановил рысь в лесу. Значит, тебе подвластны все животные?

— Нет, далеко нет, — он улыбнулся и погладил сидящего у его ног волка. — Тут есть правило: пересилить сознание можно только с согласия животного. Мирный, например, в первую встречу пытался меня убить, но мне удалось совладать с его нравом. Именно поэтому ни одному шамаху не удалось связать себя с представителями кошачьих. Слишком они своенравны. Хотя ходят слухи, что когда-то одному шамаху удалось приручить домашнего кота. Он души не чаял в хозяине и поэтому позволил их сознаниям соединиться.

— А в сознание человека ты можешь проникнуть?

— Пытался, но человек разумен и мало кому понравится, чтобы в его голове копались.

— Это удивительно, — задумалась я. — Поэтому рысь в лесу не тронула нас?

— Животное нельзя заставить что-то делать против воли. Я просто попросил сохранить нам жизнь и взамен пообещал не трогать её.

— Это так…

Я не смогла закончить свою мысль. Мирный, сидевший всё это время у наших ног, вдруг встрепенулся и вскочил на ноги. Зверь навострил уши и уставился в сторону дома.

— Мама проснулась, — пояснил Макарий. — Нам лучше вернуться в дом.

Он поднялся со скамейки и протянул мне руку. Находясь в лёгком шоке от услышанного, я не сразу ответила на приветливый жест парня. Я смотрела в его глаза, многое теперь понимая. Его мир отличался. Он волшебный, загадочный. Его жизнь необычна. Он чтит обычаи и законы своего рода. А я чужая. Сейчас я как никогда поняла это. И как бы меня не тянуло к нему, разрывая изнутри, я должна уйти. Оставить этот мир в прошлом и позволить ему достичь мечты.

Я проигнорировала его руку, поднялась и направилась к дому. Я уеду и забуду.

Глава 8

Макарий.

Она поспешила скрыться от меня в доме. Но почему? Может, я напугал её? Конечно, напугал. Её разум не способен понять, осознать, а я взял и вывалил на неё тайну своего рода. И это плохо. Очень плохо. Если старейшины узнают, будут в гневе. Надеюсь, хотя бы духи поймут меня. Рассказав, я не хотел оставить её. Я просто поддался порыву. Может, неверному, неправильному, но сейчас я не чувствовал вины. Мне лишь тягостно от того, как она быстро убежала.

Оглянулся на Мирного, что преданно стоял рядом, чувствуя то же смятение, что и я. Волк заглянул в мои глаза. «Дай ей время», — раздался голос в голове. «Думаешь, время важно?», — мысленно ответил Мирному. «Самка желает тебя. Я почувствовал это. Как чувствую и твоё желание», — фыркнул волк.

— Иди-ка ты! — махнул на Мирного рукой. Волк огрызнулся и гордо удалился в глубь леса. — Тоже мне специалист, — пробормотал себе под нос и направился к дому.

В гостиной матушка и Ангелина собирали завтрак. Тихомир сидел на скамейке у стола, зевая и почёсывая пузо. Я скинул тулуп и прошагал в центр комнаты.

— Доброе утро, Макарий, — улыбнулась мама и чмокнула меня в щёку. — Мой руки и садись завтракать, я напекла оладушки и сварила полбы.

— Ух, даже желудок свело, — улыбнулся любимой маме и направился выполнять указания.

Завтрак прошёл в тишине. Каждый довольно поглощал вкусную еду, заботливо приготовленную матушкой. А я всё кидал растерянные взгляды на Ангелину. Она словно не замечала этого. Сначала, поковырявшись в тарелке с кашей, нахмурила аккуратный носик, принюхалась и кончиком языка тронула еду. Пожав плечами, уже смелее засунула ложку в рот и явно удивилась от вкуса кушанья. Ещё бы! Томлёная в печи полба, да на молоке, и со сливочным маслом — это невероятное лакомство. Особенно, когда оно приготовлено любящими руками матери.

Распробовав кашу, Ангелина смела её за считаные минуты. Но как она это делала! Спина натянута струной, опущенный взгляд, гордо вздёрнутый подбородок. Грация царицы. Никогда не видел, чтобы девушки ели с таким достоинством и статью. В каждом её движении изысканность. Наши девицы, разве что, не рыгали как мужики за столом, а в остальном мало чем отличались.

Покончив с трапезой, Ангелина оглядела стол, явно что-то ища и не обнаружив нужного,