Золотая дева - Анна и Сергей Литвиновы

«А может, – вдруг осенило Елену, – дочери нового Тишку купить – вместо того, пропавшего? Хорошенького белого котенка?..»

Конечно, даже если очень похожего найдешь, Лиза все равно кочевряжиться начнет: мол, не такой, как был. Но на то ведь ей, Елене, и даны мозги – чтоб сопроводить свой подарок какой-нибудь трогательной историей. Чтоб девчонка выбросила наконец из головы и старую игрушку – и все неприятные воспоминания, что с ней были связаны…

Ни в какие детские бутики Елена заезжать не стала – по пути домой тормознула у обычного рынка. Нашла палатку с игрушками, быстро выбрала нового Тишку в ряду криво скроенных китайских собратьев. Выглядел котенок, прямо скажем, безобразно: глаза почему-то розовые и язык неправильной формы, будто его мыши погрызли. Зато история, кажется, придумалась удачная: это, мол, Тишкин брат, но он еще совсем маленьким убежал от мамы и потерялся. Долго скитался, голодал – пока его не приютила стая дворовых кошек. Он вместе с ними мерз, охотился за мышами и прятался от собак – поэтому и выглядит куда хуже, чем холеный Тишка. Но теперь наконец нашелся и возвращается домой. И если Лиза в своей парикмахерской вымоет и расчешет ему шерстку, то он станет совсем красавцем.

…Елена, за рулем своего «Лексуса», с увлечением придумывала все новые и новые детали кочевой Тишкиной жизни и живо радовалась каждой удачной идее. Да что это такое с ней сегодня? Обычно-то по пути домой мыслями она все равно на работе. В крайнем случае обдумывает планы на отпуск или куда отправиться на воскресный бранч с подругой. А тут – прямо-таки в детство впала. Неужели наконец проснулся пресловутый материнский инстинкт? Или же просто слова дочери задели? «Отстань от меня». Слишком грустно звучит. И, конечно, никак нельзя допустить, чтобы они с родной дочерью друг от друга отстали.

…Пробок сегодня оказалось немного. «А то б я целую сагу про этого нового Тишку сочинила», – мелькнуло у Елены. У ворот своего особняка она оказалась всего-то в начале девятого – уже второй вечер возвращается словно примерная жена…

Как обычно, метров за пятьдесят, вдавила кнопку на пульте открытия ворот. И, как обычно, проклятые железяки не сработали. У них с воротами теперь морока – с тех пор, как Кривцов велел поставить вместо обычных узорчатые, кованые, как в старинных усадьбах. Выглядит эффектно, конечно, но только скромное старье всегда открывалось безропотно, а эти – слишком тяжелые, наверно. То и дело подводят, несмотря на самый наимощнейший мотор.

Елена притормозила у входа и еще раз вдавила кнопку пульта. Никакой реакции. Даже не шевельнулись, и специальный фонарик на столбе не мигнул. А куда, интересно, смотрит охрана? У ворот, вообще-то, дежурка, а в ней – мониторы, а перед ними специальный человек. Один Костик, а как второго зовут, Елена все время забывала. Не видит, что ли, охранник: хозяйка подъехала? Ждет, чтоб она сигналить начала?..

Что ж – Елена вдавила клаксон.

Однако ворота по-прежнему выглядели неприступными. И охранник не показывался – хотя бы сказать, что он ее видит и немедленно примет меры.

Да что здесь у них происходит?..

Елена выбралась из машины, сердито хлопнула дверью. Подошла к домофону – на дорожке, что вела к нему, оказалось грязно, к светлой замше сапога прилип березовый желтый лист. Нажала кнопку вызова.

«Капитан, капитан, улыбнитесь!» – отозвалась механическая мелодия. (Елена давно предлагала заменить ее на что-нибудь более современное, но дочка почему-то очень любила эту старую песенку и горячо возражала.)

И в ответ снова ни звука.

«Мне что, прикажете через забор лезть? – усмехнулась про себя Кривцова. – Что ж. Я перелезу. Но оторву потом за это головы – всем, кто причастен».

Она ни секунды не боялась, что в доме что-то случилось. Все у них там в порядке, просто разбаловался персонал. В служебной кухне небось собрались, гоняют чаи, сплетничают и ничего кругом не замечают.

И тут вдруг домофон ожил.

– Елена Анатольевна, – услышала она виноватый голос старшего охранника Володина. – С воротами все в порядке…

– Так открывай их тогда, черт тебя подери! – вспылила она.

– Не могу, – вздохнул охранник. И торопливо закончил: – Макар Миронович приказал вас домой не пускать.

– Не пускать? Меня? Что за чушь?! – опешила Кривцова.

– Простите, Елена Анатольевна, – пробормотал Володин. – Я ничего не знаю… Но Макар Миронович мне сказал совершенно определенно: с сегодняшнего дня вы сюда войти не можете. Ваш пульт и ключи перепрограммировали еще утром. Мне очень жаль, правда…

Вот это финт!

Елена стояла, словно оплеванная. Интересно, охранник, видя сейчас ее лицо на мониторе, жалеет хозяйку или, наоборот, злорадствует?

Ей очень бы хотелось выглядеть сейчас непробиваемой, надменной, гордой. Но Елене Кривцовой это не удалось. Она выдохнула:

– Но почему? Что случилось?..

– Я не знаю, – поспешно откликнулся Володин. И неуверенно предложил: – Может быть, вам Макару Мироновичу позвонить?..

«Чтобы меня унизил еще и он? Да при тебе? Нет уж, спасибо».

И Елена, как могла твердо, произнесла:

– Спасибо, что подсказал. Я позвоню. Но только не Макару.

Вернулась в машину и, вся кипя от гнева, набрала на сотовом «02».

Откликнулись мгновенно:

– Милиция. Что у вас случилось?

Голос в трубке звучал скорее даже участливо, однако Кривцова растерялась.

А что у нее, собственно, случилось?

Муж, с которым вместе полжизни прожили, не пускает ее в собственный дом?

Лена осторожно нажала кнопку «отбой».

Глупо. И бесполезно.

Штурмовать ее собственный дом милиция все равно не приедет.

* * *

Денек сегодня выдался высший класс. Воздух свежий, небо – высокое, бронзово-желтые листья водят в слабом ветерке причудливый осенний хоровод. И солнце шпарит почти по-летнему. Лиза даже изъяла из необъятных маминых запасов косметики масло для загара, намазала мордочку.

– Хочешь самой красивой стать? – улыбнулась питомице Мария.

Но девочка только буркнула:

– Я и так красивая. Не лезь.

Лиза, видела няня, нервничает и злится. Но, кажется, вовсе не на нее – тут другое. Девочка, похоже, что-то опять предчувствует. Улавливает из каких-то неведомых всем остальным сфер.

Маша спокойно произнесла:

– Не ворчи. Хочешь, сегодня на речку сходим?

– Комаров кормить? – продолжала вредничать господская дочка.

– Комаров уже нет, все померзли, – усмехнулась Мария. – Мы лучше с тобой венок из кленовых листьев сплетем, я тебя научу. И отправим его в плавание. Говорят, если долго-долго на него смотреть, то самое заветное желание сбудется.