Самый быстрый - Антон Дмитриевич Емельянов

люди, несовершенны. Есть те, кому нравится убивать. Кто наслаждается чужой болью… Кому нравится мучить и издеваться.

Лицо его в тот момент потемнело, и я понял, что перед его мысленным взором возникла горящая гостиная. Обломки студии и обгоревший труп дочери на пожарище…

С тех пор я больше не мучил отца подобными расспросами. Старался во всем разобраться сам. Кое-что объяснили в учебке «Рускосмоса». Многое давали понять книги и фильмы. А еще — гости семейной радиостанции. Как тот же Толстов, который пообещал отцу приехать на следующей неделе и все-таки провести с ним отмененный из-за осколка эфир.

«Эй! — Горин подошел ко мне, одной рукой тряс за плечо и махал другой перед лицом. — Ты здесь или на седьмом небе?»

«Извини, задумался, — пробормотал я, возвращаясь к нашему разговору. — Ты прав, среди игигов есть и преступники. Но те, кто работает в корпорациях, к ним не относятся».

«Почему? — спросил Горин. — Даже топ-менеджеры нередко идут против совета директоров. А уж о промышленном шпионаже я и вовсе молчу».

«Промышленный шпионаж у нас тоже бывает, — кивнул я. — Но очень редко».

«Что за наивность? — хмыкнул Борис. — Все главы корпораций невероятно честны?»

«Да нет, все проще, — я пожал плечами, поняв, что сейчас придется объяснять Горину прописные истины. — Взять, например, «Русатом» — они занимаются всем, что связано с ядерной энергетикой. Строят станции по всему миру, обслуживают их, помогают справиться с возникающими проблемами…»

«Чернобыль?» — непонятно спросил капитан.

Кажется, так назывался город на юге империи. Маленький и очень старинный вроде нашего Торжка. Но при чем он в разговоре об атомной энергетике?

«Ну, авария на ЧАЭС? Атомной станции? — Горин считал мои мысли и попытался, как он думал, объяснить. — Радиационное заражение, рыжий лес, ликвидация последствий… У меня отец, кстати, там работал, на КрАЗе обломки возил».

«В Чернобыле нет никакой станции, — кажется, я понял, что имел в виду мой напарник. — Если ты об этом… Так вот, никто больше в мире этим не занимается, только «Русатом». И красть технологии никому смысла нет. Это же как отдельное государство, кто против него пойдет?»

«Понятно, — протянул Горин. — Монополисты, значит. Ладно, об этом я не подумал. А что, космосом тоже больше никто не занимается? Только Россия?»

«Одно из редких исключений, — я покачал головой. — У британцев, немцев, французов тоже свои корпорации есть. У японцев тоже. Поначалу даже какие-то интриги были, но теперь это просто бизнес. Хочешь зарабатывать — трудись».

«Хорошо, но банды! — Борис не торопился отступать. — Это же отвратительно — у вас тут в каждом городе есть супергерои, почему позволяете существовать и супербандитам?»

«Потому что не все члены банд — преступники, — ответил я, вызвав у Горина приступ хохота. — Это способ выпустить пар, понимаешь?»

Я не просто повторял слова отца, я прекрасно все это понимал и сам. Да, есть перегибы. Но в целом наши предки придумали хороший механизм для аккумулирования протеста.

«Банды в любом проявлении — это зло, — не унимался Борис. — А зло нужно уничтожать. Вор должен сидеть в тюрьме, а вор-игиг и подавно. Чтобы даже в мыслях не было суперсилу, или как вы там ее называете, искру использовать в преступлениях. Каленым железом!»

«Не кипятись, — я постарался снизить уровень страстей. — Есть такие, как «Дети дракона», и это, как ты говоришь, зло. Но есть банды, которые не убивают… Кингу лысый, да если бы не банды, у нас была бы толпа свихнувшихся игигов-одиночек, которые бы несли возмездие во имя собственных амбиций! Пусть лучше они выпускают пар, а потом берутся за ум!»

«А эти твои «Гады» тоже взялись за ум? — рявкнул Горин, и это вновь стало ударом под дых. — Убив твою сестру, они тоже таким образом выпустили пар?»

Я чувствовал, как вновь закипаю. Не могу сказать, специально ли капитан меня так провоцировал, но в любом случае надо сдержаться. Я уже помахал кулаками под лампой и поставил его на место. Но если делать так постоянно, грош мне цена… Мне и моим убеждениям.

«Ладно, извини, — буркнул Борис. — С «Гадами» я перегнул… Просто представил, как мне в моем мире кто-то говорит, что Стервятник просто выпускает пар…»

«Стервятник — это…» — начал я.

«Тот, кто меня убил, — подхватил Горин. — Кровавый мясник, командовавший бандой таких же зверей в человеческом обличье. Грабил машины и не оставлял никого в живых. Ни тех, кого обчищал, ни случайных свидетелей. Мы его долго выслеживали, вычислили того, кто его покрывал в наших рядах, и тут… Надеюсь, парни за меня отомстили. И за меня, и за всех, кого этот черт закопал».

Какое-то время мы помолчали. У обоих была своя боль, и, по всей видимости, мы пока не готовы делиться друг с другом. Зато я теперь понимал, почему Горин так напирает на то, что в наших рядах может быть предатель. Он сам пережил подобное. А еще точнее, как раз и не пережил…

«Скажи прямо, — заговорил я после затянувшейся паузы. — Ты кого-то подозреваешь?»

Я никогда особенно не задумывался о своих соратниках по «Рускосмосу». Теснее всего мы работали с Ехидной, Фортуной и Щитом с Броненосцем. Нюхач в основном действовал в сцепке с полицией, а потому мы редко пересекались на заданиях вроде недавнего, когда нужно было не допустить появления черных игигов. Но этими пятерыми команда «Рускосмоса» не ограничивалась. Еще была Тень, которая вопреки своему прозвищу не становилась невидимой и не проходила сквозь стены. Она умела телепортироваться, и это сильно выручало ее в драках, когда эта мрачная брюнетка со стрижкой каре уворачивалась практически от любого удара. Был Молчун, который обладал огромной силой и медвежьими когтями, был летающий Гермес, кинолог-дрессировщик Кошатник, управляющий кем угодно, но только не кошками, и технарь Кулибин. Со всеми ними мне тоже доводилось работать в команде или попарно.

«Если честно, я не очень доверяю Ехидне, — Горин смешно пожевал губами, словно у него что-то застряло во рту. — Девчонка она, конечно, симпатичная даже в маске, но… Не понравилось мне, что она тебя вырубила в том баре. Щит тихушник, себе на уме. Броненосец читается как открытая книга, наивный такой добродушный амбал…»

«Ехидна действовала по протоколу, — сказал я, хотя и мне самому, если честно, было не очень приятно. — Ты был в моем теле и напал на гражданского — так это выглядело. Она не хотела проблем».

«Допустим», — Борис поморщился и замолчал.

«А Фортуна? — уточнил я. — Ты ничего не сказал про Фортуну».

«Приятная девушка, — Горин не сразу нашел, что ответить. — Я так понимаю, она у вас кто-то вроде