Райский уголок для смерти - Наталья Андреева

«Я привезу ей бутылку отличного вина», – подумала Марина, невольно вздыхая. Надо же было наткнуться именно на Джойса!

Она перевела бинокль на спускающуюся по лестнице БУ. Итак, «хабалка» читала Джойса. Причем она не старалась казаться умнее, никак не выпячивала и совсем не афишировала свою образованность, книгу из пляжной сумки БУ вынимала последней, после флакона масла для загара, смягчающего крема и полотенца, и уносила, закрыв тем же полотенцем. Она просто ЧИТАЛА. Сложнейшее произведение мировой классики, которое вряд ли кто взял бы с собой на пляж.

«Кто она? – гадала Марина. – И кто такая МУ?»

Она опустила бинокль ниже и уперлась взглядом в Кроликов. Брюнетка с упоением мазала рыжеволосого супруга солнцезащитным кремом. Марина уже знала, что будет потом, она наблюдала за ними второй день. Как только Кролик окажется намазан с ног до головы, жена передаст флакон ему, и все повторится снова, только теперь уже он с упоением будет ее мазать. Они проделывали это раз десять на дню. А то и больше. Это была какая-то маниакальная страсть к обмазыванию.

В двух шагах от них Панама пилила мужа. Это можно было понять по ее рту, который не закрывался, и по кислому лицу Милого. Дочура, как всегда, закрыла уши плеером. Ее нога дергалась в такт музыке.

Чуть выше и левее как заведенный приседал Итальянец. Через каких-нибудь двадцать минут Марина уверилась: здесь нет ни одного нормального человека, все – сумасшедшие. Стоит только внимательно понаблюдать за людьми. Они все со странностями, за исключением, пожалуй, Буржуя. Зато Агата… Шел второй день, а Марина еще не услышала от нее ни слова.

«Немая она, что ли?»

– О чем думаешь? – спросил Максим.

– Мир сошел с ума.

– Ищешь психа?

– Панама, похоже, алкоголичка. Милый ошибся с выбором спутницы жизни. Только с кем из них Дочура? Я хотела сказать, чью сторону она держит?

– Ты все правильно сказала, – улыбнулся Максим, отбирая у нее бинокль.

– Кролики маньяки, все время мажутся. МУ нарезает круги вокруг зонта. БУ читает Джойса. Итальянец просто энерджайзер какой-то. Явно ненормальный. Агата не умеет говорить.

– Марина боится лифта. Анна – воды. Максим мечтает улизнуть в сектор для стрельбы из лука, – продолжил муж.

– Ты действительно об этом мечтаешь?

– А ты как думаешь?

– Вот я и говорю: мир сошел с ума.

– Ты забыла Буржуя.

– А что с ним не так?

– Смотря что считать нормой, – пожал плечами Максим.

– Какой диагноз ты ему поставил?

– Его еще надо проверить. Я скажу тебе это после беседы с Галочкой.

– С Галочкой?

– С Галиной, я хотел сказать, – смутился муж.

– Не пора ли нам в номер? – зевнула Анна. В разговор супругов она не вмешивалась, просто лежала и загорала. Время от времени она вставала и подходила к самому краю площадки, где становилась в излюбленной позе и демонстрировала свое великолепное тело пляжу. – Без пяти двенадцать.

– Я и забыла: ты никогда не остаешься на пляже после двенадцати. А в одиннадцать всегда перемещаешься в тень. Скажи, ты когда-нибудь нарушаешь раз установленные правила? – спросила Марина.

– Нет.

– Но это же скучно!

– Эти правила распространяются только на мой распорядок дня.

– Это доведет тебя до…

Марина хотела сказать «до могилы», но вовремя спохватилась. Она еще не знала, насколько близка к истине.

Прошло уже три дня с тех пор, как они прибыли в отель. С Анной за это время не случилось никаких неприятностей, ее никто не преследовал, не пытался отравить или утопить. Все русские были с ней любезны, хотя и не спешили сближаться. Убийцы среди них точно не было, как казалось Марине. Да, все они со странностями, но это если придираться.

Кому что нравится, кому арбуз, а кому свиной хрящик. Тот, кто любит арбуз, думает о любителе хрящика: он что, псих? Как это можно любить? Это же редкая гадость! Итальянец наверняка думает обо всех остальных: психи ненормальные, лежат, как дрова, кто на пляже, кто у бассейна, не бегают, не прыгают, не поднимают штангу. Точно так же все остальные думают об Итальянце: лечиться тебе надо, приятель! Или работой загрузить, чтобы ни минуты свободной не осталось, – тоже терапия. И на Кроликов все косятся: весь день у моря, даже на обед не ходят, жуют что-то в баре на пляже и все время мажутся! От БУ после скандала все шарахаются, а заодно и от МУ. Панама достала всех своими наставлениями, кажется, эта дама никогда и ничем не бывает довольна. Милый – идиот, потому что с ней живет, Дочура идиотка в кубе, что с ними поехала. В ее возрасте надо тусить с ровесниками, а не слушать мамочкино нытье. Агата загадочна, как черная дыра. Умеет она говорить или нет? А если умеет, почему все время молчит? Самым нормальным кажется Буржуй, но Максим считает, что это не так.

И как узнать, кто из этих людей киллер? Ничего себе особая примета! Марина попыталась обсудить это с мужем, когда они легли спать, но тот отмахнулся:

– Не твоя печаль. Я его, кажется, уже знаю.

– Скажи, кто он? Я ведь твоя жена, – попыталась она добыть информацию лаской.

– Тогда давай займемся сексом!

– Ох, нет!

– Что такое?

– У меня все болит! Я ж сегодня бегала!

– Где болит? – Максим протянул руку.

– Тише ты! – завопила она. – Там особенно болит!

– И когда пройдет?

– А я знаю? Ох, зачем я только согласилась?

Утром ее разбудил голос Анны:

– Пора!

– Ни за что!

– Сдалась? А как же новая жизнь, которую ты хотела начать?

Марина покосилась вправо: кровать была пуста. Муж ушел поплавать, пока до завтрака есть время. Анна в спортивном костюме, собралась на пробежку. У всех есть сила воли, кроме нее. Она решительно откинула одеяло:

– Идем!

Их жизнь вошла в привычное русло и потекла размеренно. Подъем, разминка на спортплощадке, пробежка, завтрак. Пляж. Потом обед. Сиеста. Чай под навесом у бассейна. Снова пляж. Выбор вечернего туалета, сборы на ужин. Ужин. Потом коктейли на террасе с видом на море. Прогулка по вечернему парку. Сон.

Анна настолько расслабилась, что закрутила обжигающий курортный роман с Итальянцем. Как это всегда происходит на отдыхе, когда каждый день на вес золота – ведь их до обидного мало, – события развивались стремительно. Еще вчера они слегка флиртовали, перебрасываясь фразами на ломаном английском, а уже сегодня вечером в обнимку сидят на террасе.

«Красивая пара», – думала Марина, глядя, как золотые кудри Анны касаются черных словно ночь волос Итальянца. Как ее тонкие пальцы играют с его рукой, нежно поглаживая литую, словно стальную ладонь. Как они идут рядом, прекрасные, словно боги, покинувшие Олимп, чтобы вкусить друг с другом вполне земную любовь…