Артистка - Юлия Монакова

Ливадийский дворец находился в нескольких километрах от Ялты. Они выехали на Южнобережное шоссе, а затем свернули налево, на старую Севастопольскую трассу, где была развилка на Ливадию. Данила решил сделать привал: остановив машину у дороги, в тени деревьев, они достали припасённую заранее провизию и устроили пикник. Заботливый дедушка завернул им с собой изрядное количество пищи – и несколько кусков курника, ещё тёплого, и свежие прохладные огурцы, к которым прилагалась тряпица с солью, и нежный копчёный сыр, и бархатистые сочные персики… Довершал это роскошное пиршество ледяной лимонад из термоса, который они передавали друг другу по очереди, запивая еду.

– Пока мы гуляли, у тебя обгорели плечи, ключицы и нос, – заметил Данила, разглядывая покрасневшую Викину физиономию и легонько проводя кончиком пальца по её щеке. – Нужно прикупить большую соломенную шляпу, чтобы спастись от солнечных ожогов. А вечером намажу тебя сметаной.

– Фу, – скривилась Вика, – и от меня будет пахнуть кислятиной!

– Лучше страдать от боли и ходить, как варёный рак? – невозмутимо парировал он, аппетитно хрустя огурцом.

Наконец, с едой было покончено, и можно было с чистой совестью отправляться к намеченной цели. Однако при входе во дворец они столкнулись с непредвиденным обстоятельством.

– Ребята, вам не повезло, – со вздохом сообщила кассирша, протягивая им билеты, – часть парка и некоторые залы дворца сегодня перекрыты, посетителей туда не пускают…

– А в чём дело? – огорчился Данила.

Женщина беспомощно развела руками:

– Киношники приехали. Какой-то исторический фильм снимают.

– О, так это по нашей части! – подмигнул Вике Данила. – А кто и что снимает, не в курсе?

– Конечно, в курсе, – подбоченилась она. – Сам Тодорович!

Вику вдруг осенило.

– А в главной роли – Александр Белецкий? – быстро спросила она.

Кассирша расплылась в довольной улыбке:

– Ну вот, оказывается, вы и сами осведомлены не хуже меня! Точно, он самый! Красавец мужчина… я, правда, только мельком его увидела, но харизма!.. – Она подняла глаза к небу и прижала пухлую ладонь к необъятной груди – ни дать ни взять мадам Грицацуева, мечтающая о товарище Бендере.

– Слушай, – вспомнил Данила, обращаясь к Вике, – это ведь за ним охотились твои ненормальные подружки?

– Они мне не подружки, – открестилась она со смехом, – просто попутчицы, с которыми мы весьма мило скоротали время в дороге.

– Ну, пойдём же, взглянем, что там интересного наснимали. – С этими словами он потянул её за собой.

– Вообще-то я хотела осмотреть дворец, а не наблюдать за съёмками! – запротестовала Вика.

– Дворец от тебя никуда не денется, – резонно возразил он. – Всё успеем.

Место, где снималось кино, они обнаружили довольно быстро. Там толпилась куча случайных зевак, приехавших в Ливадию на экскурсию, подобно им самим, но застрявших возле киногруппы, чтобы украдкой поглазеть на «больших звёзд». Ассистенты режиссёра бдили, чтобы никто из зрителей не проник на саму площадку и не вздумал фотографировать происходящее, но народ всё равно тайком умудрялся снимать на мобильные телефоны. Правда, ничего разглядеть в этой толчее, да ещё и издали, было практически невозможно, однако праздношатающихся туристов радовал сам факт, что они прикасаются к искусству хотя бы таким образом.

– Ну, и зачем мы сюда припёрлись? – произнесла Вика с досадой. – Не видно же ни фига…

И в этот момент раздался радостный возглас:

– Данька, ты?!

– Витя? – в свою очередь ахнул Данила и уже через пару секунд обнимался с тучным мужиком во фраке и полным отсутствием волос на голове, отчего та напоминала огромный бильярдный шар.

– Ты что тут делаешь? Какими судьбами? – расспрашивал тот Данилу, сияя лицом и лысиной.

– Ну, здрасьте, – засмеялся он, – я здесь живу… Я же – коренной крымчанин. А ты что? Неужели снимаешься?

– Ото ж, – с гордостью отозвался тот, – у самого Тодоровича! Играю папашу главной героини, князя Артемьева. А вот это всё, – он окинул взглядом окрестности дворцового парка, – это, якобы, моё имение… Недурно, а?

– Чего ж ты не на площадке?

– Да поссать бегал, – вполголоса отозвался он, отирая носовым платком пот со своей блестящей лысины, но, кинув взгляд на стоявшую рядом Вику, смутился.

– Прошу меня простить, барышня… Я известный старый пошляк и грубиян.

– Не верь ему, малыш, – смеясь, опроверг Данила, – это добрейшей души человек и талантливейший актёр…

– …Виктор Хованский, – докончила Вика, улыбаясь. – Я вас сразу узнала.

– Ах, бальзам на моё тщеславие! – Тот закатил глазки и томно поцеловал Вике руку. – Простите, не имею чести состоять с вами в знакомстве…

– Виктория, – откликнулась она в тон. Ей приятны были его благородные манеры, хотя она и отдавала себе отчёт, что, по большому счёту, это всего лишь поза, просто он ещё не совсем вышел из образа. – А я и не знала, что вы с Даней знакомы…

– Знакомы! – Виктор воздел руки к небу. – Да мы с ним – закадычные друзья с тех самых пор, когда я играл его учителя в сериале «Школьные истории»!

– Я не в курсе даже того, что ты снимался в «Школьных историях», – сконфуженно призналась она Даниле.

Он улыбнулся:

– Это моя самая первая роль. Я тогда ещё студентом был…

– Эх… как летит время, – скорбно вздохнул Хованский.

– А дочку-то твою кто играет? – с любопытством спросил Данила.

– Машка Золотова. – Артист неопределённо махнул рукой в сторону площадки, и Вика благоговейно ахнула: Золотова была одной из самых красивых и популярных актрис отечественного кинематографа. – Однако, ребятки, мне уже пора бежать, скоро моя сцена… А может, хотите посмотреть? Так я вас проведу.

Данила взглянул на неё вопросительно. Вика, до этого скептически фыркающая – мол, не за тем они в Ливадию тащились, – уже загорелась хоть одним глазком взглянуть на настоящие, серьёзные, профессиональные киносъёмки.

– Я бы с удовольствием, – призналась она.

Данила кивнул Виктору:

– Тогда мы с тобой.

Когда они появились на площадке, как раз заканчивался небольшой технический перерыв между дублями. Сцену снимали в знаменитой Турецкой беседке – изящном ажурном строении из белого мрамора, выполненном в восточном стиле, с колоннами и округлым серебристым куполом со шпилем. С её высоты открывался чудесный вид на парк с одной стороны и на море – с другой.

Съёмочная группа, расположившись у подножия беседки на складных походных стульчиках, курила и весело переговаривалась, то и дело оглашая окрестности взрывами здорового ржача. Вика сразу же узнала Белецкого – он был одет в белый офицерский китель, идеально сидящий на его стройной фигуре, и выглядел просто потрясающе. Не уступала ему и Золотова – в лёгком муслиновом платье кремового цвета, с обнажёнными плечами и руками, с кружевным зонтиком от солнца, с взбитыми локонами, каштановым шёлком обрамлявшими её прелестное лицо… Было удивительно и забавно видеть, как это ангельское создание из девятнадцатого века смачно затягивалось сигареткой, а потом хрипло хохотало над очередной шуткой Белецкого. Несмело приблизившись к компании, Вика услышала обрывки их разговора.