Бумажные розы - Патриция Райс

В следующее мгновение Тайлер вновь резко наклонился к ней и впился в ее рот настойчивым поцелуем. Эви вновь охватил страх. Она попыталась оттолкнуть его от себя, но Тайлер был как скала — его невозможно было сдвинуть с места. Эви впилась ногтями в его мощные бицепсы, но он, не обратив на это внимания, силой разомкнул ее губы и проник в рот кончиком языка. Эви приглушенно вскрикнула, но одновременно почувствовала невыразимо приятное и нарастающее тепло внизу живота, и ее крик оборвался.

Паники не было, хотя, как казалось Эви, она должна была быть. «Я не хочу, не хочу!» — стучало в голове, но вместе с тем зрело и осознание неизбежности происходящего. И она склонна была уступить, смириться. В конце концов, может, от его поцелуев и ей станет легче. Там, на дороге, Эви остро осознала свою беззащитность, поняла, как сильно нуждается в крепком мужском плече. И потом, ей нравилось, как начинали перекатываться под кожей его сильные мускулы, когда она притрагивалась к ним. Нравились те ощущения, которые дарил ей его язык, проникший между ее разомкнутых губ. Его жадные поцелуи были желанны. Ей вдруг захотелось, чтобы этот мужчина полюбил ее. Эви в полной мере осознала, с какой силой их тянет друг к другу, и решила не противиться, но, напротив, жадно впитывать в себя все возникающие ощущения.

Но стоило руке Тайлера скользнуть вниз, как Эви поняла, что одними поцелуями дело не ограничится. Она пронзительно вскрикнула, когда он накрыл сильной ладонью ее грудь, скрытую лишь тонкой ночной рубашкой. Но Тайлер не обратил на ее протест внимания и лишь крепче впился в ее рот поцелуем.

— Тайлер, нет! — воскликнула Эви, когда он отпустил ее губы и стал жадно покрывать поцелуями шею.

Однако она не сделала попытки помешать ему, когда он стал быстро расстегивать ее ночную рубашку. Ее груди словно выросли в его руках. Тайлер со стоном взял в рот ее сосок. А на Эви нахлынула такая волна непередаваемых и незнакомых ощущений, что она лишилась дара речи.

Она невольно прижала к себе его голову, погрузив пальцы в густые волосы и выгнув спину дугой, словно предлагая себя ему и полностью раскрываясь перед ним. В это мгновение она особенно остро почувствовала его состояние, его желание справиться с нахлынувшей болью. Опустив голову к ее груди, он вдруг надрывно всхлипнул. Эви, снедаемая противоречивыми чувствами, стала целовать его лицо, шею, волосы…

В ответ Тайлер сдернул с нее ночную рубашку. Высвободив руки, Эви вновь обхватила его голову, а он опять принялся ласкать ее грудь. Каждое его прикосновение вызывало в ней непередаваемое волнение, и оно стремительно охватывало все ее тело. Ей вновь захотелось, чтобы он поцеловал ее в губы, и она притянула к себе его голову. На ее лицо упали его слезы, и оназарыдала вместе с ним.

Эви чувствовала своими напряженными сосками мягкие волосы на его груди, и это действовало на нее возбуждающе Она поняла, что ей уже недостаточно одних этих ласк, и ей стало страшно Она боялась и Тайлера, и саму себя, но остановиться уже не могла, полностью отдаваясь воле судьбы.

Тайлер окончательно потерял голову. Он уже не сознавал, где и с кем находится, и лишь чувствовал у себя под руками податливое женское тело, которое должно было помочь ему вытравить из сердца боль. Давным-давно одна дама научила его топить горе в физической любви, и он навсегда запомнил тот урок.

Минутная близость, состояние забытья, физическая разрядка — все это должно было загнать боль глубоко-глубоко в сердце, чтобы она не напоминала о себе до тех пор, пока у него не появятся силы разобраться с ней. Первый шок прошел, и теперь необходимо было изгнать это досаждающее ему, ноющее чувство из груди. Близость с женщиной должна была успокоить взбесившегося зверя, который в эту минуту рвал его душу на части.

Он резко задрал ее нижнюю юбку и стал лихорадочно развязывать тесемки кальсон. Свою ошибку он понял слишком поздно, когда уже резко вошел в нее. Эви вскрикнула от боли и разочарования, но Тайлер уже не имел в себе сил остановиться. Он зажмурился и погрузился на всю глубину в ее атласно-нежное лоно. Ему было плевать, кто под ним лежит. В его мозгу жила лишь жажда получить с помощью этой женщины временное облегчение.

Через некоторое время Эви забыла про боль и стала двигаться с ним в одном ритме, с каждым толчком резко подаваясь ему навстречу. А больше от нее ничего и не требовалось. Тайлер быстро достиг пика; разрядка и временное облегчение были достигнуты.

Руки Эви медленно скользнули по его волосам, а сознание отказывалось пока постичь то, что только что произошло с ней. Все мысли были отложены до утра. Главное, что зверя вновь удалось загнать в клетку.

Эви замерла у самой стены, отодвинувшись как можно дальше от большого мужчины, лежавшего на одной с ней постели. До вчерашней ночи Тайлер не казался ей особенно огромным, но сейчас его тело олицетворяло собой непреодолимую преграду на пути к двери. Его голое плечо возвышалось, словно курган, закрывая от нее всю комнату, кроме потолка. Слава Богу, что он по крайней мере лежал к ней спиной. В противном случае его волосатая грудь навела бы на нее ужас. Вчера ночью фантазия столкнулась с реальностью и не выдержала этого столкновения. Теперь Эви не могла спрятаться в мир своих грез, и у нее было такое чувство, будто ее раздели.

Раннее солнышко отбрасывало серебристые блики на потолок и золотило кожу Тайлера, но Эви старалась не задерживать на этом свое внимание. Нельзя лежать без движения, нужно что-то предпринять. Но близость его голого тела не давала ей сосредоточиться. Эви чувствовала себя беспомощной, как никогда. От его кожи исходил жар.

Он был строен и узок в кости, но это уже не могло обмануть Эви. Она на себе испытала его силу и мощь. И ее охватил ужас при мысли о том, что будет, если он сейчас проснется и решит вновь подмять ее под себя.

После вчерашней ночи у нее все болело. Между ног до сих пор лихорадочно пульсировала каждая жилка. Эви презирала его за то, что он с ней сделал, но себя она презирала еще больше.

Ведь она клялась, что с ней этого никогда не случится. Собственные родители всегда представлялись ей в воображении милыми людьми, однако это не мешало ей в полной мере осознавать факт своей незаконнорожденности. Именно поэтому она никогда не могла прямо держать голову в Сент-Луисе, несмотря на все свое богатство и красоту. И она поклялась, что мужчина никогда не сделает с ней то, что было сделано с ее матерью. И вот пожалуйста!

Стиснув зубы, Эви стала обдумывать пути к бегству. Учитывая обстоятельства своего появления на свет, она немало времени посвятила изучению вопроса незаконнорожденности детей и узнала все, что только могла узнать о такой деликатной теме благовоспитанная девушка. Эви было известно, как получаются дети, и она твердо решила, что с ней это случится только после замужества. Она также слышала о существовании способов пресечения беременности, хотя и в весьма общих чертах. Впрочем, ей казалось, что в случае чего она не растерялась бы. Эви крепко надеялась на то, что этот «случай» никогда не возникнет, и понимала, что шансов на благоприятный для нее исход будет гораздо больше, если ей сейчас удастся сбежать от Тайлера.