Призванная для Тёмного - Мира Гром

Ты мне нравишься – это сказать легко, оно не требует ответственности от человека.

Похоть тоже может возникнуть неожиданно и к любому, но желать кого-то и отдаться ему – это разные вещи.

А вот любовь… С ней всё в разы сложнее. Тут нужно только один раз и на всю жизнь. Чтобы не ошибиться, чтобы наверняка…

– Ты должна дойти до конца, Оля, – сказал Эстэр, сжав кулаки, а я увидела, как побелели костяшки на его пальцах.

– Ради чего!? – прямо спросила я, с трудом сдерживая слезы. – Ради незнакомого мне владыки? Не хочу! – я поджала губы и вскочила на ноги.

Эстэр перехватил меня за руку, не дав уйти, поднялся следом и оказался на опасно близком расстоянии.

Да твою ж мать! Что со мной? Почему я не могу просто смотреть ему в глаза? Почему сердце колотится, как бешеное?

– Ради нас! – сухо сказал он, развернулся и пошел на выход, оставив меня стоять и, как последняя дура, хлопать ресницами.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Что это вообще было? Почему у меня до сих пор дрожат колени и так тяжело дышать?!

Мурка потерлась о мою руку и поднесла веточку к моему лицу.

В этот момент бутон раскрылся и по теплице разнесся приятный сладковатый аромат.

Белые лепестки были похожи на жасмин, только намного крупнее и цветок оказался пышный, как роза. По всей поверхности каждого из лепестков был узор из нежно розовых прожилок. Они проступали словно вены...

Я улыбнулась и погладила свою прелестницу.

– Ты же моя красавица! – прошептала я и коснулась ее лепестков.

– Надо же, зацвела! – сказал один из судей, вошедший в теплицу. – Красивая такая… Теперь срежут ее. Жаль, они ведь цветут только раз в несколько тысяч лет… – вздохнул мужчина. – Я судья, Тайлер. Вижу, что у вас сегодня превосходный результат.

– Как это срежут? Цветок? – спросила я, пропустив остальное мимо ушей. – Что это значит?

– Ну да, вы же не знали… Чтобы лепестки высохли и были пригодны для заваривания чая, нужно обрезать лиану. Иначе через сутки цветок отпадет и сгниет, – пожал плечами мужчина.

– Что?! – я присела на край горшка и скрестила руки на груди.

Хрен вам, всем, а не моя Мурка! Сутки тут сидеть буду, но тронуть ее не позволю никому!

Эстэр

Я вошел в теплицу и хотел сказать Ольге, что-то хорошее, тем более, что ей всё-таки удалось пересадить истру, но...

Вот вам и первый поцелуй с этой врединой!

Мне пришлось собрать всё свое самообладание в кучу, чтобы уйти. Потому что останавливаться, мне не хотелось. Я готов был немедленно подхватить её на руки и отнести в храм, чтобы она навсегда стала моей!

Благо, в этот момент, я висел вниз головой, а поджечь её лиану, у меня рука не поднялась.

В конечном итоге, я поступил, как последний идиот: дал обещание, которое навряд ли смогу выполнить.

Ольга спровоцировала меня. Просила дать ей смысл, спрашивала ради чего ей жить, а я...

– Ради нас, – сказал, понимая, что или выполню это обещание, или погибну. Но без нее не хочу и не буду.

Пусть Рин казнит меня. Пусть скормит бешеным псам, но Олю я ему не отдам.

Слишком уж он привык пользоваться женщинами, а вот любить – так и не научился.

Я вышел из теплицы и сразу же направился к нему.

Владыка как раз собирался выйти из кабинета, когда его лицо встретилось с моим кулаком.

Я ворвался в комнату и замахнулся для следующего удара, но Рин легко поднырнул под мою руку и оказался сзади, взяв меня на болевой.

– Эс, какая муха тебя укусила?! – спросил он и отпустил мое запястье.

– Это не муха! Один идиот, который не умеет держать себя в руках! – рявкнул я, развернувшись к нему лицом.

Рин скрестил руки на груди и вопросительно изогнул бровь.

Я мысленно сосчитал до десяти, пытаясь совладать с охватившим меня приступом гнева.

– Рассказывай! В чем дело? – спросил он, подошел к шкафу, достал бутылку вина, два бокала и уселся в кресло у камина.

Я поджал губы и остался стоять, не желая садиться рядом с ним.

– О чем ты думал, делая ребенка моей сестре? – уже более спокойным тоном спросил я.

– Что?! – он от удивления пролил вино на стол. – Я не… – остановился на мгновение, словно пытаясь вспомнить, а потом тихо продолжил: – Сперва мы попытались снять проклятие. Ничего не получилось. Потом мы немного выпили, попробовали ещё раз. Снова выпили и снова попытались… Я не помню чем всё закончилось. Только теперь понимаю, что подпоила она меня нарочно…

– Скотина! – я кинулся на него и еще раз врезал по наглой морде. – Она. Подпоила. Нарочно. Ты вообще сам себя слышишь?! – я сжал кулаки, сдерживая себя от очередного удара.

– Слышу! – он тоже повысил голос. – И мне сейчас не легче, чем тебе! – заверил он и встал.

Под глазом владыки начал наливаться отменный синяк, а я с трудом сдержался, чтобы ещё и не плюнуть в него.

– Не легче? – переспросил я. – Да ты вообще об этом не думаешь! Совет собрал, решил отменить отбор, потому что тебе понравилась тринадцатая кандидатка… Ты же совсем перестал искать способ снять проклятие!

– Да потому что всем плевать, как я выгляжу! Потому что, ни одна девушка нашего мира, не посмотрит на меня, как на будущего мужа! Каждая из них хочет или власти, или просто денег! Ты знатен, да, но ты никогда не поймёшь, что значит быть владыкой! – стараясь выглядеть сдержанно, произнес он мне в лицо.

– Ты заигрался! Считаешь, что все твои беды только из-за того, что тебе не повезло родиться наследником этого мира. Повторюсь: тебя не научили любить! Ты пользуешься окружающими, тебе совершенно плевать и на этот мир, и на чувства тех, кто находится рядом с тобой, кто пытается тебе помочь. Ты неблагодарная свинья, Рин! – выпалил я, тяжело дыша от гнева.

– Пошел вон! – в приказном тоне, потребовал он.

– Нет. И не подумаю! Отдай мне Ольгу. Ты всё равно не сможешь сделать её счастливой, только поломаешь еще одну жизнь! Или я немедленно покину столицу и не забуду забрать с собой Игнис! – от безысходности, поставил ультиматум я.

– Ты смеешь выдвигать мне свои условия? – глаза владыки загорелись черным огнем, сила буквально напитала каждый миллиметр этой комнаты.

– Смею, – ровным голосом ответил я, стараясь никоим образом не показывать, насколько мне от этого больно. Больно ругаться с тем, кто всю жизнь был, как родной брат.

– С ума сошел!? – он взял себя в руки и снова уселся в кресло. И полотенцем, небрежно, смахнул со стола разлитое вино.

– Я, в отличии от тебя, еще в состоянии видеть то, что происходит вокруг, – сказал я и собирался уйти, но…