Ведьма Севера - Татьяна Герас

Дернула завязку и тяжелая верхняя одежда упала к моим ногам. Я стояла посреди комнаты, это явно была чья-то спальня. Толстые шторы плотно прикрывали окна, не позволяя чужим взорам проникнуть в помещение. Магические фонари в люстре под потолком горели не слишком ярко, кругом была роскошная, пожалуй даже вычурная обстановка, говорящая о богатстве, но не изысканности. Типичный альков с огромной кроватью с балдахином, туалетным столиком, гардеробом, парой кресел, зеркалами и тумбочками. Картину портили стоящие на всех горизонтальных поверхностях какие-то склянки, а вокруг витал терпкий аромат азирового масла, которое стоило огромных денег, но убивало любую дрянь, очищая от заразы воздух.

Но даже эта чудодейственная выжимка из редчайших ягод, что росли в очень труднодоступном месте в горах, не могла до конца справиться с запахом смерти и разложения, что буквально пропитывал эту комнату.

То, что на постели кто-то лежит, я поняла лишь по контуру прикрытого тонкой тканью тела. Лицо тоже было скрыто, но материя в месте, где должна быть голова слегка приподнималась от тяжелого дыхания. Я не могла оторвать взгляда от этой картины, точно зная, кто, лежит на кровати — та, чью жизнь я должна забрать себе, и чьи минуты сочтены.

— Там ванная и прочие удобства, — тира Криг указала на дверцу, не увиденную мною поначалу, — Разденься полностью, девочка, и ложись рядом. И не смотри. Тебе не надо это видеть, мы ей уже ничем не поможем, — рука коснулась моего предплечья и я невольно вздрогнула. — Ния, мы только продлеваем агонию и, поверь. если бы я знала способ, я бы её вытащила, но…

Мне оставалось лишь кивнуть и сделать, как говорят Секундная передышка перед неизбежным. Я разделась в шикарной ванной, воспользовалась удобствами и по-армейски быстро приняла душ — благо королевский замок был оснащен по последнему слову технической и магической мысли. На миг застыла перед зеркалом, словно прощаясь с самой собой… Впрочем, и там уже была не я.

Кровать огромных размеров и занять место рядом с умирающей труда не составило. Меня мелко потряхивало, хотя в свои пока небольшие годы мне пришлось видеть не одну смерть, да и самой отбирать жизни. Но сейчас мне было так скверно, будто я в чем-то повинна перед этой, как оказалось, родной, но такой бесконечно далекой от меня девушкой.

Тира Валенсия наклонилась над моим обнаженным телом и протянула руку, но я резко села и выставила ладонь вперед, останавливая её.

— Нет! Пожалуйста, я должна её увидеть, слышите, Верховная!

Тира укоризненно сдвинула брови и покачала головой, но я упрямо схватила герцогиню за руку.

— Вы мне сказали, что я должна бояться, но не трусить! Покажите! Мне НАДО это помнить! Слышите? Чтобы прожить жизнь за нас двоих, раз судьбе так угодно!

Не знаю, что было на моем лице, когда я это говорила, но Валенсия молча откинула ткань с головы Агнии и я втянула в себя воздух, чтобы не кричать и медленно легла, давая понять, что готова, не переставая смотреть на сестру.

На моё лицо легла ладонь Верховной, по телу побежала дрожь, которая становилась всё сильнее. Герцогиня вплетала в свой дар слова, что острыми иглами проникали под кожу, растекаясь огнем по венам и набатом отдаваясь в висках. Но я уже не боялась ни боли, ни потоков незнакомой силы, что внезапно ощутила внутри. Мои глаза застилали слезы, искажая картинку, но я упрямо глядела на лицо Агнии, что пожрало проклятье, а сейчас оно будто разглаживалось и становилось спокойным, несмотря на чудовищные язвы. Она уходила, оставляя мне, пусть и невольно, всё: дар, имя, власть и бремя темного умения Убивающей Словом, что мне ещё предстояло получить от нашей общей матери.

Момент её перехода за грань я почувствовала особенно остро: моё тело пронзила боль настолько сильная, будто сама умирала.

А дальше в агонии билась уже я, с трудом, где-то краем сознания отмечая, как тира Криг заворачивает тело сестры в ту самую атласную ткань и перекладывает на плащ, что был недавно на мне. Как набрасывает новое покрывало на меня, прикрывая наготу. И как всё тот же тир Ашер уносит прочь свою скорбную ношу, не задав не единого вопроса.

Мой же мир сейчас состоял из боли и странных ощущений, звуков и запахов, что ворвались в мозг и тревожили обоняние и слух, сбивая все понятия, путая и пугая.

Всё вокруг воспринималось так ярко, но пропадало в мучительных приступах, что скручивали тело и вновь накатывая волною, как только ломка отступала.

Дальше всё слилось в эту чередующуюся кавалькаду, что по очереди пробегала по жилам. то восторженно вознося над землею от новых чувств и ощущений, то низвергая в чертоги Темнейшего, показывая, что смерть порой желанней.

«Может и вправду?» — спрашивал кто-то малодушный внутри.

«Не дождетесь» — скрежетала я упрямо зубами, выныривая из той вязкой и липкой субстанции, состоящей из страдания души и тела.

В какой-то момент всё кончилось и я успев поймать тревожный взгляд тиры Валенсии и ещё чей-то силуэт у нее за спиной, почувствовала, как заботливые руки обтирают испарину с моего лба.

Последней горькой мыслью было: «Ну, хотя бы раз кто-нибудь сказал мне:

«Успокойся, Ния, всё будет хорошо, я стобой..».

И стала медленно проваливаться в сон.

Просто сон, без кошмаров и даже память решила меня пощадить, отступая и давая этому усталому существу наконец время восстановиться, чтобы быть готовым…К чему?

Сейчас не важно.

Болийское нагорье. Замок “ Корона Севера “ Селения Громкий звук снаружи заставил меня подскочить с кровати и я, помянув Темнейшего, бочком подкралась к окну, напоминая себе, что от любопытства порой происходит с теми же кошками. Выглядывать из-за штор ни в коем случае не привлекая внимание — это же целое искусство. Потому что нельзя его привлекать!

Ведь Её Высочество принцесса Агния Таарская вроде бы ещё настолько слаба, что не в состоянии ни с кем даже говорить, не то что высовывать свой симпатичный нос, взирая на то, как с причитающимися сему случаю выражениями рослые кухонные рабочие выкатывают из подвалов здоровенные бочки со старым вином.

Тут я несколько утрирую, все уже знали, что я почти в норме, но и внимание привлекать к себе желание не было. Но я с детства любила смотреть на предпраздничную суету, вот и сейчас глядела, как по мощеному камнем и припорошенному снегом двору, таскают какие-то ящики, периодически очень громко что-то роняя, а ещё эмоционально и не слишком цензурно всё это комментируя.

Дальше к помещениям кухни потянули здоровенные корзины со снедью и туши убиенных быков, а также прочего невезучего зверья, кому суждено было быть съеденными на праздновании смены сезона. А за всем этим с важным видом и уперев руки в бока, надзирала маленькая кругленькая женщина в меховой безрукавке одетой поверх теплого шерстяного платья и чепце из под которого выбивались кудрявые локоны. Периодически она повелительно взмахивала руками и звонко раздавала приказы, а порой и затрещины здоровякам, которые при этом потешно втягивали голову, ничуть не сопротивляясь, а виновато опуская плечи.