Дело не в размере - Мэг Кэбот

Папа поджал губы и покачал головой. Он все-таки поднял на меня взгляд.

– Мне очень жаль, Хизер, – сказал он. – Ты даже не представляешь насколько. Твоя мама не была такой. Не понимаю, как это могло произойти.

– Правда? А я-то как раз все прекрасно понимаю, – сказала я.

Официантка принесла суп и мой горячий шоколад.

– Да? – Папа стал уплетать суп так, будто ел впервые за этот день.

Для такого тощего парня, как он, аппетит у него был просто прекрасный.

– И что именно?

– У нее от такого жирного куска просто память отшибло, – заявила я.

– Хизер, – сказал папа, отрываясь от супа, – не говори так. Мама тебя очень любит. Просто она никогда не была сильной женщиной. Я уверен, что забрать твои деньги не ее идея. Я склонен думать, что это Риккардо ее заставил.

Я склонна думать совсем по-другому, но промолчу, потому что не хочу спорить по этому поводу.

– А ты о ней что-нибудь слышал?

– Уже давно – ничего, – ответил папа, открывая одну пачку крекеров, которые подали к супу. – Я это заслужил.

– Не вини себя, папа. – Я почувствовала, что живот снова скрутило.

Только на этот раз сжалось немного выше от желудка. В непосредственной близости от сердца. Видимо, от жалости.

– Она тоже вряд ли бы завоевала титул «Мама года».

Папа покачал головой.

– Бедная Хизер, – сказал он со вздохом. – Когда на не бесах все выбирали себе родителей, ты тянула жребий после дней.

– Не знаю, – сказала я, вдруг почувствовав, что волнуюсь. – По-моему, все хорошо. У меня есть работа, прекрасное жилье и… скоро я стану бакалавром.

Папа удивился и обрадовался.

– Как здорово! В Нью-Йорк-колледже?

Я кивнула.

– Я получила льготы, потому что работаю там. Мне нужно сдать вступительный экзамен по математике, и я начну учиться, но…

– А по какой специальности ты будешь учиться? – заинтересовался папа. – Музыка? Наверняка это будет музыка. Ты всегда была талантливым ребенком.

– Видишь ли, – сказала я, – я буду изучать криминальное право.

Папа был потрясен.

– Боже правый! – сказал он. – Почему? Ты хочешь работать в полиции?

– Не знаю. – Я была слишком смущена, чтобы сказать правду… сказать, что со степенью бакалавра по криминальному праву Купер может взять меня в качестве своего партнера по бизнесу, и мы вместе будем расследовать преступления.

Как Ремингтон и Стил. Или Харт и Харт.

Как грустно, что все мои фантазии выстроены под впечатлением телешоу восьмидесятых годов.

– Ты должна изучать теорию музыки, – твердо сказал папа. – Это поможет тебе в написании песен.

Я вспыхнула. Совсем забыла, что к Рождеству посылала папе диск с записями песен. О чем я тогда думала?

– Я уже стара для карьеры певицы. Ты видел этих девушек на MTV? Я больше не могу косить мини-юбки. У меня целлюлит.

– Не глупи, – успокоился папа. – Ты прекрасно выглядишь. А если стесняешься, носи брюки.

Брюки. Порой папа меня просто убивает.

– Какой стыд, нет, какой грех зарывать богом данный талант в землю!

– Знаешь, я не считаю, что он у меня есть. Я уже пробовала выступать на сцене. По-моему, сейчас самое время попробовать себя в чем-то другом.

– В криминальном праве? – расстроился папа. – В этом твой талант?

– По крайней мере, если я буду этим заниматься, меня не закидают гнилыми помидорами, – заметила я.

– Да кто посмеет! – закричал папа и положил ложку. – Ты поешь, как ангел! Твои песни намного лучше тех, что передают по радио. Помнишь, та девица, которая поет про какие-то бугры или глыбы? Или эта Трейси Трес, на которой женится твой бывший парень в эти выходные, почему она на видео полуголая?

Я постаралась спрятать улыбку.

– Таня Трейс, – поправила я. – Это самый популярный клип на MTV.

– Неважно, – твердо сказал папа. – Все равно – это мусор.

– Кстати, пап. – Я решила сменить тему, пока он не слишком перевозбудился. – Ты пробыл в «Эглине» почти… 20 лет. Что ты собираешься делать на свободе?

– Есть кое-какие задумки. Некоторые кажутся очень перспективными.

– Да? Прекрасно. Ты останешься здесь, в Нью-Йорке?

– Да, – проговорил папа.

Я заметила, что уверенность в его голосе снова исчезла, он опять не смотрел мне в глаза.

Хо-хо.

– Пап, – сказала я, так как у меня в животе появилось совсем новое ощущение.

Это не было ужасом или жалостью. Это был страх.

– Ты позвонил мне только для того, чтобы встретиться и вспомнить старые времена или что-то другое задумал?

– Разумеется, я хотел тебя видеть, – сказал папа чересчур строго. – Ты же моя дочь, в конце концов.

– Прекрасно, – заметила я, – но…

– Почему ты решила, что есть «но»?

– Потому что мне уже не девять лет. Я знаю, что всегда и у всего есть «но».

Он снова положил ложку на стол и глубоко вздохнул.

– Ладно, – сказал он, – «но» действительно есть.

И рассказал мне, в чем оно заключается.

Тик-так,

Будильник спит.

Тик-так,

Не звенит.

Тик-так,

Тишина

Тик-так

Я одна

«Утренняя песня». Автор Хизер Уэллс

На следующий день я опоздала на работу на пятнадцать минут. Лично я считаю, что пятнадцать минут не так уж и много. Пятнадцать минут вообще нельзя считать опозданием, особенно, если учесть то, что случилось со мной вчера вечером по милости моего дорогого папочки.

Однако эти же пятнадцать минут могут многое изменить. Пятнадцати минут вполне достаточно для того, чтобы сотрудник службы психологической помощи нашла мой стол и уселась за него.

А когда я, запыхавшись, вбежала в офис, увидела ее там и спросила: «Могу я вам чем-то помочь?» – оказалось, что этих пятнадцати минут было вполне достаточно и для того, чтобы она вполне освоилась, почувствовала себя как дома, и ответила. «О нет, спасибо. Хотя, если вы сбегаете за кофе, то принесите не слишком крепкий и без сахара»

Я удивленно воззрилась на нее. На ней был элегантный серый кашемировый костюм, украшенный – ни больше, ни меньше – жемчугом, и я, в джинсах и свитере грубой вязки, почувствовала себя золушкой. Дамочка даже не надела шапки. Ее каштановые кудрявые волосы были уложены в безупречную прическу. Как ей удалось пройти через парк или, как я его позже обозвала, замерзшую тундру, из своего офиса к нам, не отморозив начисто голову?