Моя мама – Снегурочка - Елена Булганова

И Саша покорно отправила тетрадку по рукам.

— Могло ведь и хуже быть, — снова заговорила заведующая. — Могли ведь и не кошку на улицу выбросить, а, скажем, бабушку в больнице забыть. Кстати, еще ведь есть загадка — откуда девочка знает язык жестов. Может, глухонемой была ее бабушка, которую отправили в дом инвалидов, а девочке сказали, что умерла. А потом она каким-то образом почувствовала обман.

— Нет! — вдруг, словно очнулась, вскрикнула Саша. — Борис никогда не отправил бы свою мать в больницу! Он бы и кошку на улицу не выкинул! Что вы в самом деле!

Нина Петровна успокаивающе замахала руками. Но тут снова заговорил Сан Саныч.

— Сдается мне, этот памятник я уж видал, — молвил он неторопливо.

— Какой памятник? — заволновалась Саша, решив, что ненароком упустила что-то важное.

— А вот он! — Старик поднял тетрадку над головой, ткнул заскорузлым пальцем в один из рисунков, потом в другой. — Героиня наша, то в кошачьем обличье, то в человеческом, все мимо одного памятника ходит. А памятник этот установлен в одном из спальных районов нашего города. В войну там деревня была, в ней деревянная школа стояла. Однажды в эту школу попала бомба, прямо в разгар учебы, не успели увести ребят. Сгорели все. А лет пять назад администрация района эту историю вспомнила и решила в одном из скверов установить памятник. К сюжету он навроде отношения не имеет, но нарисован мастерски. Значит, наша девчушка ходила мимо него часто, может, из окошка видела.

— Так вот и я о том же! — не сдерживаясь, в голос завопила Саша. — Мне кажется, тут какая-то подлинная история рассказана, и нужно нам ее раскрутить.

— Что ж, за дело, — поднялся со стула директор, и стул издал облегченный скрип. — Пойдемте, Саша, продиктуете мне данные девочки и ее отца, и мы попробуем узнать, где они жили в питерскую свою бытность. Может, она сейчас возле своего прежнего дома кругали описывает?

В самой большой в приюте учебной комнате беспечно пробегали по елочным веткам непогашенные огоньки гирлянды. Выглядывали лукаво из-под елки коробки и пакеты, еще с утра доставленные шефами и представителями благотворительных организаций. Никто не проявлял к ним никакого интереса. Воспитанники собрались в одной из спальных комнат и сидели там тихо и пристойно, спиртное не распивали и курить, как положено, выбегали на лестницу. Дежурная воспитательница заглядывала к ним время от времени и громко вздыхала: что с детьми сделалось, даже празднику не рады!

Вот уже бесконечное количество часов майор Петров и Наташа кружили по завьюженному городу. Немного спасала Васина машина, в ней отогревались по пути к очередному месту обследования. Майор свой участок знал превосходно, легко обнаруживал теплые подвалы и обжитые чердаки, осматривал, разговаривал с тамошними потертыми обитателями. Беззлобные бомжи с ходу проникались проблемой, много и импульсивно говорили о чем-то малопонятном, но никто из них не видел Леру и не мог рассказать о ее местонахождении.

Когда небо уже стало гаснуть, Наташа не выдержала, села в снежный сугроб и разрыдалась.

— Мы ее не найдем, — прошептала она. — Это я во всем виновата.

Майор Петров, растерявшись только в первое мгновение, шлепнулся рядом с ней и принялся меховой рукавицей стирать со щек девушки слезные дорожки.

— Наташа, нельзя плакать на морозе, — твердил он. — Ну в чем таком вы виноваты?

— Я так хотела стать женой ее отца, — трагически шептала Наташа. — Согласна была терпеть что угодно, и от нее в том числе. А Лере не нужна была такая мать, как я. Она меня не любила, даже не уважала. А потом, может быть, испугалась, что Борис все-таки женится на мне, и убежала из дома, чтобы показать ему, какая я никчемная воспитательница. И сегодня она снова убежала из-за меня!

— Да уж не довольно ли одного раза?

— Вы не понимаете. Я нашла ее в первый раз. Ну, только благодаря вам, Василий, — поспешила исправиться Наташа. — Но Леру это не устроило, и она убежала еще раз, чтоб уж наверняка.

Василий подумал немного, потом решительно подскочил на ноги и протянул Наташе руку:

— Вставайте, Наташа. Если это так, то вы непременно должны найти ее снова.

— Почему? — растерялась девушка.

— Потому что тогда она поймет, что вы по-настоящему любите ее. Понимаете, один раз — случайность, но два раза — это судьба! И никуда ей от вас не деться.

Пораженная его энтузиазмом, Наташа поднялась на ноги, отряхнулась и спросила голосом полным решимости:

— Какие места мы еще не осмотрели?

— Вообще-то на моем участке — все, — нехотя признался Петров. — Может, за эти несколько дней в Питере она успела с кем-нибудь познакомиться и теперь те люди приютили ее? Нельзя же вообразить, что девочка просто шатается по улицам. А потом ее давно бы подобрал какой-нибудь патруль. Виданное ли дело, чтобы ребенок бродил один в такую метель.

— Вы можете это узнать, Вася, — снова начала падать духом Наташа. — Пожалуйста, позвоните вашим коллегам, спросите, не видели ли ее?

— Да я звоню, звоню, — вздохнул Вася и в очередной раз взялся за мобильник.

Лариса уже несколько часов бродила по почти пустынным улицам. Магазины еще работали, но, вопреки обыкновению, в них почти не толпился народ. Только некоторые отчаянные личности все-таки рискнули выйти за подарками или за угощением. Иногда, согнувшись в три погибели, пробегали какие-то фигуры, таща на спине или под мышкой елку. Где они их находили? Ведь елочные базары давно похоронила под снегом метель.

Чего только не передумала она за эти часы. Кто-то должен был обязательно к ней подойти. Почему же это не происходит? А если нет никаких вымогателей, то почему так странно ведет себя девочка? Кажется, кто-то не просто захотел получить деньги, ведь в таком случае проще было бы просто выкрасть девочку и потребовать выкуп. Кто-то хочет отомстить. Может, она ошиблась и надо было сразу вызвать Бориса в Россию? Впрочем, похитители готовились к преступлению и наверняка сами в состоянии связаться с ним. Но почему-то до сих пор они этого не сделали. Иначе Морозов был бы уже здесь.

А если кто-то хочет отомстить — ей? Последние полчаса Лариса всерьез обдумывала этот вариант. Да, желающие наверняка найдутся, слишком многих опередила она на дистанции, ведущей к успеху. Но почему таким странным образом? Кто мог предположить, что она бросится в другой город разыскивать дочь своего, скорее всего уже бывшего, любовника? Чтобы предположить такое, надо было слишком хорошо ее узнать, едва ли не в душу заглянуть. Знать ее беду, ее тоску. Знать, что свободные мужчины давно интересуют ее в первую очередь тем, есть ли у них дети, которые могли бы назвать ее своей мамой. Раз уж не удалось родить своих. Что ж, если есть у нее такой наблюдательный враг, он, должно быть, очень опасен.

Навстречу Ларисе неверным шагом двигался мужчина в телогрейке. Поравнявшись, вдруг застыл, внимательно посмотрел на женщину и сказал: