Пономарь - Баян Ширянов

Неизвестный мог работать полностью абстрагировавшись от собственного “Я”.

После осознания полученной информации, Дарофееву стало по-настоящему страшно. С профессионалом такого уровня лучше никогда не враждовать. Раздавит и не заметит. А этот маг сознательно пошел на конфронтацию.

Правда, сам он, если не считать звонка, ничего не сделал. Руки и совесть у него чисты… Но надолго ли?

Игорь Сергеевич проглядел листы с записями, сделанными во время медитации. Просматривалась хорошо разработанная иерархия.

Непосредственные указания Рыбака исполняли четыре-пять приближенных. От них уже зависели главари разнонаправленных групп, связанные с различными районами России и зарубежья, которым, в свою очередь, подчинялись самые нижние “чины” мафии, боевики, курьеры, сбытчики.

На особом положении находились подпольные лаборатории. В них как изготовляли центнеры известных наркотиков, так и пытались произвести что-нибудь новое.

И совсем отдельной группой была личная охрана Рыбака. В нее входили когда-либо провинившиеся перед боссом. С помощью психотропных средств им “промывали мозги”, и они становились покорными хозяину рабами, готовыми на все ради защиты главаря “крыши”.

3.

Дарофеев заправил свежие листы бумаги в плоскую “Оптиму”. Пишущей машинкой целитель пользовался часто. Регулярно приходилось писать статьи, отчеты. Да и рукопись книги не стояла на месте.

Печатал Игорь Сергеевич достаточно быстро, хотя и двумя пальцами.

Разложив перед собой исписанные мелким почерком листы, экстрасенс начал составлять список для Синельникова. Имя, прозвище, адрес, краткое описание примет “руководителей среднего звена” рыбаковской мафии.

Дарофеев спешил перепечатать свои рукописные записи. В трансе у него был совершенно другой почерк, нежели в обычном состоянии, и расшифровывать его удавалось лишь непосредственно после медитации.

Всего набралось около сорока человек. Остальные были или крупнее, или не представляли интереса, обычные исполнители. Второй список оказался гораздо короче, но и подробнее. Возглавлял его сам Рыбак. Подробностей в нем было больше, вплоть до особых привычек в еде. Предназначался он для Ивана Алексеевича.

Только Дарофеев перекусил после работы, пришел Синельников. Он с удивлением прочитал машинописные страницы:

– Так быстро! Не ожидал!..

– Для себя таки… Хотя и сложно было…

– Погоди, – Николай Николаевич еще раз проглядел текст. – А где “верхушка”? Тут же одни середнячки! Лаборатории. Эмиссары. Распределители. Зарубежный отдел… Главный-то где?

– Главный заблокирован. Крутая защита стоит…

Дарофеев не соврал. Но и отдать милиции Рыбака он не мог. Пономарь надеялся, что его объяснение удовлетворит Синельникова.

– Ладно, попробуй как-нибудь пробиться сквозь нее. А не получится – мы его и так вычислим. Лизу не искал, кстати?

Целитель рассказал свои подозрения.

– Что ж, – Капитан задумчиво потер лоб, – Придется, наверное, на следующую операцию брать тебя с собой… Рискованно, конечно, но нельзя нам больше попадаться в ловушки…

Экстрасенс согласился.

– Да, что за пузырек ты хотел мне дать? Вспомнил Николай Николаевич.

– Ах, да… Сейчас…

Дарофеев чуть не забыл о жидкости со странным запахом, которую он нашел в комнате Светы. Он спрятал склянку под мусорное ведро, и теперь, под насмешливым взглядом милиционера, извлек ее из тайника.

Не вскрывая пробочку, Синельников сначала поглядел жидкость на просвет, встряхнул зачем-то. Наконец поддел пробку ногтем и издалека принюхался.

– Ну, что? – Не удержался Дарофеев от вопроса.

– “Винт”.

– Чего? Какой еще винт?

– Сленговое название самодельного наркотика. Сокращенное от “первитин”. Гадкая штука. Проста в изготовлении, приятна по ощущениям, но необратимо разрушает личность.

– От него не лечат? – Всполошился целитель.

– Не знаю, – Честно ответил капитан. – Это не ко мне. С наркологами проконсультируйся… Да чего это я? Ты и сам можешь все это определить…

– Могу, конечно…

Позвонил телефон. Игорь Сергеевич взял трубку и минут двадцать был вынужден выслушивать жалобы высокопоставленного пациента. За это время распрощался и ушел Синельников, а сам целитель успел напечатать страничку на машинке.

Вечерело. Дарофеев запечатал конверт с компроматом на депутата и списком верхушки мафии, положил его в кейс, включил телевизор, и стал ждать брата.

4.

Дарофеевы встали рано. Игорь Сергеевич старался не думать о начавшемся дне. Ему предстояло множество дел, и первое – вызволение дочери из клиники.

Среди пациентов нашелся директор реабилитационного центра общества “Анонимных наркоманов”, и прошлым вечером целитель договорился устроить Свету к нему в клинику. Константин, у которого этот день был выходным, возбужденно говорил что-то, лучился оптимизмом и изо всех сил старался не выдать своей озабоченности. Когда в жизнь вторгаются криминальные структуры – можно ожидать неприятностей.

Братья оделись. Но когда Игорь попытался открыть дверь, Константин мягко его отстранил:

– Подожди. Я вперед!

– Почему?

– Может быть засада!

– Да брось, ты! В такую рань!.. – не согласился целитель, но позволил брату выйти первым.

Не успела входная дверь открыться, как послышался слабый хлопок и в прихожую повалил густой красный дым. – Не дыши! – Приказал Константин. – Балкон открой!! Дарофеев развернулся и опрометью кинулся в квартиру. Стоя у распахнутой балконной двери, он смотрел, как брат несется к нему, держа в руке небольшой предмет, испускающий клубы кровавого дыма.

Шашка полетела вниз, следя глазами за ее траекторией, Игорь Сергеевич обнаружил, что до сих пор задерживает дыхание. Он стал медленно набирать в легкие воздух, опасаясь вдохнуть ядовитый газ.

Но воздух ничем не пах, и целитель задышал полной грудью.

В скверике под домом продолжал стелиться дым. Сквозь него казалось, что красными стали все кусты и трава. Дарофеев обернулся и увидел незнакомого человека. Казалось, с его лица заживо сняли кожу и сочащаяся кровь окрасила его до пояса. Человек ухмыльнулся:

– А ты не верил!.. – Сказал он голосом Кости.

– Что это такое? Посмотри, в каком ты виде!

– Ничего вредного, просто краситель. А на счет вида – взгляни-ка в зеркало.

Краска моментально въелась в кожу и одежду. Несколько минут работы мочалкой ничего не дали, наоборот, распаренная кожа раскраснелась еще сильнее.

После нескольких безуспешных попыток принять естественный вид (мыло, стиральный порошок, бензин, ацетон оказались в этой ситуации бесполезными) пришлось позаимствовать тональный крем из косметических запасов Елизаветы Игнатьевны.