Доспехи Дракулы - Ольга Крючкова

– Отец верил, что эти доспехи неуязвимы. И погиб лишь потому, что пошёл в бой в других доспехах…

Дракула, как зачарованный, рассматривал нагрудник и шлем князя, украшенный золотыми драконьими крыльями.

– Прекрасная работа… – произнёс он и дотронулся до инкрустированного золотого дракона на нагруднике.

– Кто ковал сии доспехи?..

– Некий мастер моего отца… Имени я не помню. Но знаю, что он закалял металл в крови рабов[21].

Дракула удивлённо вскинул брови.

– Этим доспехам нет цены! – воскликнул он.

Эльжбетта опустилась на колени перед воеводой.

– Прими их в дар, мой господин… Пусть они напоминают о нашей любви.

Дракула растрогался, подхватил Эльжбетту и привлёк к себе.

– Я буду частым гостем в Батори, обещаю.

Влад Дракула действительно стал частым гостем в замке Батори. Через два года госпожа Эльжбетта родила сына…

А в скорости вспыхнула новая война с Турцией. Влад Дракула Цепеш собрал войско и приготовился встретить врага на берегу реки Арджеш.

Господарь Валахии, облачённый в доспехи, подаренные возлюбленной, взирал на многочисленное турецкое войско, разбившее походные шатры на противоположном берегу реки, уверенный в своей очередной победе. Он и не предполагал, что эта битва при Арджеше будет для него последней.

Воеводы, соратники господаря, напуганные несметными полчищами турецкого султана Махмеда II, вступили с ним в преступный сговор. Они пообещали голову Влада Дракулы в обмен на их жизни.

Султана вполне устроило предложение малодушных валашских воевод, ибо Влад Дракула давно стал его личным врагом – за время своего правления тот не проиграл туркам ни одной битвы. Возможно, и в это раз победа осталась бы за Дракулой, если бы не трусость его подданных.

Воеводы предательски отравили Влада Дракулу Увы, не помогли валашскому господарю и доспехи, закалённые в крови рабов, – против яда и предательства они бессильны. Затем Дракуле отрубили голову, залили её мёдом и отправили в ставку Махмеда II, выразив этим свою покорность.

Обезглавленное тело Влада Дракула предатели перевезли в Сигишоар, где и похоронили. Эльжбетта Батори была в тяжести вторым ребёнком, когда узнала, что её возлюбленный Влад Дракула погиб и погребён в своём старинном родовом гнезде.

Княжна поспешила туда, подкупила управителя замка и тайно вывезла обезглавленное тело воеводы в Батори, где, оплакав, предала земле.

Доспехи же, некогда подаренные воеводе, Эльжбетта приказала разместить в главной замковой зале, где издавала страшные крики по ночам, сокрушаясь о потери любовника, обещая поквитаться со знатью, предавшей его.

Вскоре Эльжбетта родила второго сына…

* * *

Дмитрий Берсеньев искренне восхищался средневековой историей и с неподдельным интересом и восторгом рассматривал металлический нагрудник с изображением дракона, инкрустированным золотом. Действительно, доспехи, сохранившие отметины былых сражений, впечатляли.

Гости лишь отчасти, для вида, внимали хозяину, ведь они не в первый раз слышали о любовнице Влада Дракулы, как впрочем, и о его смерти. Один лишь Дмитрий с нескрываемым интересом выслушав рассказ графа, наконец, отважился спросить:

– Простите, ваше сиятельство… А если господарь Валахии был обезглавлен и похоронен без головы, то возникает вопрос: откуда Эльжбетта взяла сей прекрасный шлем, украшенный крыльями дракона?

Граф рассмеялся.

– Похвально, сударь, похвально! Вы попали прямо в точку! Сей шлем – копия того, который Эльжбетта подарила Владу Дракуле. Оригинал же бесследно утерян. А я вас что-то не припомню, сударь?..

– Честь имею представиться: Берсеньев Дмитрий Сергеевич, племянник Берсеньева Ивана Петровича. Явился к вам, дабы сыскать место управляющего, – признался гость, чем вызвал одобрительные улыбки молодых барышень.

Откровенность молодого человека обезоружила графа.

– Иван Петрович Берсеньев поставляет мне кондитерские изделия. Человек он порядочный и надёжный. Надеюсь, рекомендательное письмо у вас имеется?..

– Разумеется, ваше сиятельство! – Дмитрий тотчас извлёк из кармана рекомендацию, написанную самим купцом Берсеньевым.

Граф пробежался по рекомендации глазами…

– Здесь указано, что вы посещали Московский университет вольным слушателем?..

– Да, ваше сиятельство, отдавал предпочтение экономике и финансам…

– Прекрасно… Я обещаю подумать над вашей кандидатурой, Дмитрий Сергеевич. А теперь веселитесь.

Граф, вполне удовлетворённый рекомендациями, на следующий день ещё раз лично переговорил с Дмитрием Берсеньевым. Вскоре в поместье появился новый управляющий. И граф был им вполне доволен.

В последнее время Николай Яковлевич Шаховской всё чаще страдал от одышки и болей в груди. Врач, Самойлов Виктор Назарович, почти каждый день на протяжении недели навещал графа и, в конце концов, поставил ему неприятнейший диагноз: грудная жаба[22].

Николаю Яковлевичу, как и положено, в подобных случаях, были прописаны успокоительные, сердечные микстуры и абсолютный покой. Но, увы, покоя-то у графа не было…

На днях он получил письмо из Москвы от своей снохи Натальи Васильевны. Она писала, что Григорий снова ударился в разгул, чему весьма способствовал Анатоль Дубовицкий. Несчастная женщина жаловалась, что окончательно перебралась в дом отца, ибо более не могла терпеть поведения мужа, который являлся домой только под утро и пьяный, а то и вовсе – раз в несколько дней.

Графа расстроило письмо снохи. В душе он лелеял надежду, что сын всё-таки остепенится, тем более, что с женой ему повезло, несмотря на купеческое происхождение оной.

Но Григорий не желал браться за ум и продолжал разгульный образ жизни, проматывая приданное своей супруги. Письмо Натальи окончательно подкосило графа, он всё реже покидал усадьбу, предпочитая проводить время в рыцарской зале, бесконечно рассматривая свою коллекцию и предаваясь воспоминаниям, где и когда он купил тот или иной ценный экземпляр.

Графа томили тяжёлые мысли: кому он оставит имение? Григорию? Так он же спустит всё до последней нитки! А коллекция старинного оружия и доспехов? Её стоимость огромна! Да любой музей Европы предложил бы за неё немалую сумму.

После очередного приступа грудной жабы граф решил, что лишит сына наследства и перепишет всё имущество на Наталью Васильевну. Она – купеческая дочь и знает цену недвижимому имуществу. Чай, не допустит, чтобы имение было заложено-перезаложено в банке несколько раз кряду, а в завершение всего ушло бы с молотка.

* * *

Прошло почти три месяца, наступил декабрь. Дмитрий Берсеньев окончательно обжился в имении графа, он занимал старинный флигель, построенный ещё лет сто назад прадедом Николая Яковлевича. Покойный Белкин и его предшественники в былые времена жили в графском доме, на первом этаже, чтобы по первому желанию хозяина явиться к нему.