Обитель зла: Апокалипсис - Кейт Р. А. ДеКандидо

Самым убедительным тоном, каким обычно говорят заговорщики, мечтая, чтобы здесь был настоящий профессионал Голдблюм, Джилл сказала:

— Все в порядке. Мы не те, за кого вы нас принимаете.

— Это мое место! Я первый нашел его! Я здесь прячусь! Вы должны уйти!

Моралес сухо возразила:

— Думаю, оно достаточно большое для всех нас.

Человек замахал пистолетом:

— Вы приведете их сюда!

К удивлению Джилл, Моралес ударила его прямо в лицо. Либо нервы у нее были стальные, либо она была тупа, как деревяшка, либо и то, и другое.

Джилл могла поклясться, что последнее.

— Мы никуда отсюда не уйдем! Понятно?

Мужчина ткнул «Магнумом» в лицо Моралес.

— Не говори мне…

— Хватит, угомонитесь! Опустите ваш пистолет.

Они оба вздрогнули от голоса Пейтона, который эхом отдался под потолком.

Джилл улыбнулась. Пейтон явно мог говорить твердо.

Мужчина опустил пистолет.

Подойдя к мужчине и протянув руку, Джилл сказала:

— Может, лучше отдать его мне?

— Не думаю. — Мужчина все еще трясся, но взгляд уже не был таким безумным.

Пейтон посмотрел на Моралес:

— А вы полегче.

Джилл тоже успокоилась:

— Сейчас много шансов быть убитым и без того, чтобы тебя застрелили.

Моралес ничего не ответил. Вместо этого она посмотрела вниз, на руку. Только тогда Джилл заметила, что та держит какой-то маленький металлический предмет. Если бы ее хоть чуточку интересовала Моралес, она бы спросила, что это такое.

Вместо этого она села на скамью и достала сигарету. На мгновение девушка забеспокоилась, что оскверняет святое место, но это быстро прошло. По улицам бродили зомби, корпорации расстреливали невинных людей — если Бог и есть, он давно не заглядывал в Ракун-сити.

Затянувшись, Джилл заметила, что Моралес смотрит на нее.

— Джилл Валентайн, верно? Помните меня? Я писала о некоторых делах, которые вы расследовали, пока вас не отстранили. — Она протянула руку. — Терри Моралес, «Ракун-7».

Даже не подумав ответить рукопожатием, Джилл выпустила сигаретный дым прямо в лицо Моралес.

— Я видела вашу работу.

Моралес улыбнулась. Это выражение не очень ей шло.

— Понравилось?

— Не очень. Вы сейчас читаете прогноз погоды, верно?

Улыбка угасла. Это доставило Джилл удовольствие.

Она показала на Пейтона, который тоже сидел на скамье:

— Сержант Пейтон Уэллс.

Кивнув на предмет в руке Моралес, Пейтон спросил:

— Что это у вас там?

Моралес протянула руку: в ней была маленькая ручная видеокамера. Горел красный сигнал, показывающий, что идет запись. Джилл подозревала, что он был включен с того самого момента, как Моралес появилась на мосту.

— Моя премия «Эмми», — сказала она, снова улыбнувшись. — Ну, конечно, в том случае, если кому-нибудь из нас удастся выбраться. — Она навела объектив камеры прямо на Пейтона. — Итак, может ли полиция Ракун-сити прокомментировать, что это за твари?

— Суд Господень.

Голос принадлежал не Пейтону — он эхом прогремел под сводами церкви, но Джилл быстро поняла, что он раздается от алтаря.

Она повернулась и увидела священника или кюре, или кто там он там был, который шел к ним. Его стоячий воротничок был запачкан, ряса не чищена много недель, волосы выглядели так, будто он не причесывался со времени прихода к власти Клинтона.

— Вот, я приведу на народ этот пагубу, плод помыслов их; ибо они слов моих не слушали и закон мой отвергли. Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прах; ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов. И будут мертвецы бродить среди живых и принесут проклятие на их головы![3]

Когда он закончил говорить, священник уже стоял рядом с ними.

— Вот это речь! — выдохнула Джилл.

— Иеремия, — пробормотал человек с «Магнумом», — по крайней мере, первая часть. Потом было из Исайи. Насчет последнего куска не уверен.

Моралес улыбнулась. Ее камера была направлена прямо на священника.

— Да, это будет прекрасный финал.

Неожиданно за алтарем раздался шум, и все вздрогнули, кроме священника.

— Что это? — спросил Пейтон.

— Ничего.

Джилл фыркнула. В Ракун-сити теперь не было такого понятия, как «ничего». Она быстро обошла алтарь и вошла в ризницу. Глаза начали привыкать к слабому свету, но она все еще шла осторожно, боясь наступить на брошенные четки или что-нибудь подобное.

Нет, погодите, четки — это же у католиков, а не похоже, что это католическая церковь. Джилл никогда не обращала внимания на такие вещи. Ее отец принадлежал к англиканской церкви, мать — к иудейской, но они не соблюдали обрядов. Если бы Джилл заставили об этом задуматься, то она описала бы себя как безразличного агностика. Однако сегодня она не знала, во что верить.

Ризница, в которой горела всего одна маленькая настольная лампа, благодаря своим малым размерам была освещена лучше, чем основная часть церкви. Несколько столов и стульев были перевернуты — казалось, теперь это было нормально для любого помещения в Ракун-сити.

Сразу бросалось в глаза пятно крови на стене. Благодаря опыту, полученному в полицейской академии, она сразу определила, что кровь била из артерии.

Не совсем то, что ожидаешь увидеть в святом месте.

Перед ней на стуле сидела женщина, раскачиваясь взад-вперед, голова ее была опущена.

— С вами все в порядке? — спросила Джилл.

Вдруг позади нее раздался голос:

— Что вы здесь делаете?

Джилл чуть не подпрыгнула. Черт побери, где это священник научился так подкрадываться к хорошо обученному члену ООТИС?

Может, лучше спросить: где это хорошо обученный член ООТИС позволил своим инстинктам так притупиться? Ответ: в Ракун-сити, в день нашествия зомби.

— Что случилось? — спросила Джилл, подозревая, какой может быть ответ.

— Это моя жена. Она… она нездорова.

Джилл попыталась подойти к женщине поближе, но священник загородил дорогу.

— Нет!

— Пропустите!

— Я говорю вам, она нездорова.

— Может, я смогу ей помочь. — Джилл совсем не было стыдно из-за этой лжи. Кроме того, это не совсем ложь. Если его жена была одной из этих — этих созданий, выстрел в голову действительно был бы помощью.