Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Юлия Шилова

– Свадьбу сыграем позже. Она требует большихзатрат, которые сейчас мы себе не сможем позволить. Встанем на ноги, заработаемденег, тогда и свадьбу сыграем. Свадьба будет дорогой, шумной и веселой.

– Да дело даже и не в свадьбе…

– А в чем?

– У нас в России многие свадьбы вообще неиграют, просто едут в свадебное путешествие, и все. Но дело даже и не впутешествии. Самое главное, чтобы мы с тобой хорошо жили, а все остальное – неважно. Как-то твоя семейка меня не очень хорошо встретила. Что это запраздничный ужин? Свекровь на меня волком смотрит. Что я ей сделала? Я же к нейнормально отношусь. Одни сестры у тебя нормальные, а все остальные смотрят наменя так, как будто я у них деньги украла. Семейка Адамс, ей-богу. Ходишь подому и думаешь: никто тебя сзади по голове не огреет? Мне во время ужинаказалось, что я не замуж вышла, а кого-то похоронила. Меня здесь ненавидят.

– Тебя здесь любят, – попытался успокоить меняВалид.

– Хорошенькая любовь! Твоя мать так меня зарукав схватила и потащила грязное белье стирать, как будто я к вам в домпрачкой нанималась. Мне эти деревянные лица уже надоели. Не оставляй меня,пожалуйста, больше одну, а то у меня такое ощущение, что в меня, того гляди,сковородкой запустят. Я, конечно, терпеливая, но до поры до времени. Если меняпо одной щеке ударят, то я другую не подставлю. Понимаешь, я не смогу долгопритворяться и делать вид, что мне хорошо?!

Не говоря ни слова, Валид заехал мне кулаком вухо с такой силой, что я вскрикнула, ударилась об стену и от ужаса закрыла своелицо руками.

– Никогда не говори про мою семью плохо, –ледяным голосом заговорил Валид. – Ты – моя жена. Тебя здесь любят, и тыобязана всех любить. И не надо выставлять меня дураком. Если ты вошла в комнатук мужчинам, то должна просто поднести всем чай и тут же уйти. А ты сталавысказывать свое недовольство по поводу моего общения с мужчинами, гашиша иужина. Не делай так никогда, ты должна знать свое место, женщина.

Потрогав воспаленное ухо, я тихоньковсхлипнула и спросила с обидой в голосе:

– Ты что, с ума сошел, что ли? Кто дал тебеправо поднимать на меня руку?!

– Я твой муж, – упрямо повторил Валид исверкнул в мою сторону недобрым взглядом.

– Я не сказала о твоей семье ничего плохого. Япросто сказала, что меня плохо приняли. Могли бы и получше, я все-таки тебя изтюрьмы вытащила. Не каждая девушка стала бы продавать квартиру для того, чтобыпривезти тебе двадцать тысяч долларов. Я считаю, что за такие бабки можно бытьи погостеприимнее.

Валид закурил сигарету, о чем-то задумался икакое-то время сидел молча.

– Знаешь, а я ведь даже не могла и подумать,что когда-нибудь ты сможешь меня ударить, ведь ты всегда был такой милый,заботливый, нежный. В тебе всего один недостаток – это ревность. Я уже с этимсмирилась, потому что это ваше, национальное. А вот ударил ты меня зря – ты обэтом еще пожалеешь. Этого я тебе никогда не прощу.

Валид тут же затушил сигарету и по-хозяйскиобнял меня за плечи.

– Валя, ты сама меня довела. Стала выяснятьотношения при других мужчинах. Так нельзя делать. Ты должна была все мнесказать наедине.

– Хорошо, пусть я была не права, – согласиласья, хотя на самом деле не сомневалась в том, что не прав был именно Валид. – Нокакое право ты имел меня бить?!

– Я тебя не бил, а всего лишь раз ударил.

– Да какая разница?! У меня все ухо опухло.

– Прости. Я люблю тебя.

– Любишь! Ты наркоты нанюхался, одурел, вот истал руки распускать.

Я потрогала опухшее ухо и заскулила, какброшенная собачонка. Валид тут же меня обнял и принялся вымаливать у меняпрощение. Когда я наконец все же его простила и он поклялся мне, что никогда вжизни больше меня не обидит, мы разделись, легли в постель, я положила головуему на плечо, а он стал нежно гладить меня по голове.

– Осторожно, опухшее ухо!

– Болит?

– Ну а ты как думаешь?

– Пройдет…

– До свадьбы заживет, – попыталась пошутить я.

– Раньше.

– Что значит раньше?

– Ухо заживет раньше.

– Как?

– Так…

– Это у нас так в России говорят.

– Валя, ты меня любишь?

– Никогда больше не смей поднимать на меняруку.

– Я тебе уже пообещал. Ты не ответила на мойвопрос.

– Ты же знаешь, что люблю. Спокойной ночи!

Валид принялся меня ласкать, намекая на то,что он хочет близости, но я отвернулась к стене и прошептала:

– Валид, завтра. Сегодня настроение не то –перенервничала очень. Завтра мы уедем из этого дома, и у нас с тобой будет всехорошо. А то я здесь плохо себя чувствую, тут даже стены давят.

– Я думал, что мы еще пару дней у отца сматерью отдохнем. Родители по мне соскучились. Они рады нас с тобой видеть.

– Валид, только не это! Ты обещал, что мыпоедем к родителям всего лишь на денек. Я здесь больше не протяну. Еще однаночь – и на моем месте будет труп. Я тебя умоляю! Давай завтра уедем. Японимаю, что твои родители очень рады видеть нас у себя в гостях, но не стоитхоронить меня заживо.

– Спи. Говоришь глупости!

– Я не усну, если ты не пообещаешь мне, что мызавтра отсюда уедем.

– Мне перед матерью неудобно.

– А передо мной?

– Хорошо. Завтра мы уедем.

– Спасибо, – я почувствовала заметное облегчениеи постаралась как можно быстрее уснуть.

Валид отключился моментально. Не прошло и двухминут, как я услышала за своей спиной храп и с грустью подумала о том, что уменя не было ни нормальной свадьбы, ни брачной ночи. Я проснулась черезкакое-то время и ощутила, что хочу в туалет. Сунув ноги в босоножки, я накинулалегкий халат, который захватила с собой в Каир, и осторожно, стараясь нешуметь, вышла из комнаты. Зайдя в крайне сырое и дурно пахнущее помещение,именуемое туалетом, я закрыла дверь на довольно хлипкий крючок и с отвращениемпосмотрела на мерзкую дырку.