Видение в голубом - Николь Берд

— Полагаю, ты можешь попросить Лили посидеть рядом с тобой. — И тихо добавила: — Мне бы не хотелось, чтобы ты скомпрометировала себя, поддавшись его мужскому обаянию.

— Я никогда не… — Туту Джеммы промелькнула мысль, а не покраснела ли она. Ведь она скакала вместе с капитаном Фаллоном, находясь в очень тесной близости. Она взглянула на свою покровительницу и заметила, как недоверчиво поблескивают глаза Луизы. — Ты шутница, — прошептала Джемма, чтобы ее не расслышал стоящий возле буфета лакей. — Поосторожнее. Я поделюсь с сэром Лукасом тем, как ты легко принимаешь знаки внимания от постороннего, хотя и привлекательного мужчины, встреченного тобой в шляпном магазине.

— Ты не посмеешь! — негодующе вскрикнула Луиза.

— Конечно, не посмею, — согласилась Джемма, кладя в рот кусочек сосиски и сладко улыбаясь при этом.

Луиза пожала плечами:

— Ладно. Не буду тебя дразнить. Но если он придет, надеюсь, ты во всех подробностях расскажешь мне о его визите.

— Ну конечно, — согласилась Джемма, держа при себе свои мысли.

После этого Луиза вместе с мисс Поумшак отправились в поход по магазинам, в то время как Джемма удалилась в гостиную; она расхаживала взад и вперед по комнате, бросая взгляды то на каминные часы, то в окно, выходящее на улицу.

Придет ли он?

К счастью, часы еще не пробили десять, как раздался энергичный стук во входные двери. Сердце у нее бешено забилось, и через считанные минуты лакей объявил:

— Капитан Фаллон желает видеть вас, мисс Смит. Капитан вошел, неся аккуратно перевязанный пакет.

Джемма вежливо присела в ответ на его поклон и молча указала на кресло.

— Благодарю вас за то, что пришли, — произнесла она, эти простые слова любезности, казалось, шли у нее от всего сердца.

Он развернул громоздкий пакет, и перед глазами Джеммы оказалась целая стопка бухгалтерских книг. Однако выражение его лица было невеселым.

— Вчера я просидел до глубокой ночи, но не обнаружил ничего такого, что представляло бы для меня интерес.

Его разочарование было настолько сильным, что Джеммой овладело беспокойство.

— Никакого списка учащихся?

— Список есть. Но там указаны одни лишь имена девочек, время поступления в приют и время ухода из него. Никаких сведений, куда их дальше отправляют, — мрачно произнес он.

— Или откуда попала туда девочка, — в раздумье произнесла Джемма, и ее охватило отчаяние.

Фаллон взял одну из потрепанных книг и раскрыл. Джемма с недоумением смотрела, как он листает страницы.

— Кого вы там ищете? — спросила она, пробегая глазами по именам.

— Свою сестру, — ответил он.

— Как… — Джемма заметила выражение страдания, промелькнувшее у него на лице. — О, простите меня. Мне не следовало задавать вам подобный, сугубо личный вопрос.

Он отвернулся, подошел к камину, положил руку на часы и долго смотрел на огонь. Потом наконец заговорил:

— Я служил во флоте, понимаете? Моя мать была вдовой с весьма скудными средствами. У нас не было ни земли, ни поместья. По иронии судьбы это послужило причиной, почему я пошел служить во флот. У меня не было средств, чтобы откупиться от армии, но на море была возможность получать призы или деньги за захваченные вражеские корабли. Эти деньги помогли бы мне обеспечить мое будущее, а также содержать, как подобает, мать и сестру. Один из наших родственников помог мне получить место в королевской военно-морской академии в Портсмуте. Я начал плавать на кораблях, будучи совсем еще незрелым юнцом. Фортуна мне благоволила, со временем я получил повышение по службе.

Она подозревала, что здесь было нечто большее, чем одно лишь благоволение фортуны, возвысившее его до звания капитана, но не стала прерывать его рассказ. Он был как натянутая струна, Джемма понимала, как тяжело ему говорить об этом.

— Я регулярно высылал деньги поверенному по имени Темминг. Именно ему я поручил вести дела моей семьи, с тем чтобы он передавал им посылаемые мной деньги. Но когда сестра перестала мне писать — моя мать больна, руки ее не слушаются, она даже пишет с трудом, — я забеспокоился. Однако Темминг уверил меня, что все в порядке, что моя сестра, несомненно, слишком усердно занимается в школе, и поэтому у нее нет времени на переписку. Меня огорчило, что Кларисса, повзрослев, так быстро забыла меня. Но я успокаивал себя мыслью, что почта часто задерживается, что письма доставляются нерегулярно, в особенности тем, кто находится в море.

В камине треснул уголек, и Фаллон замолк. Джемма затаила дыхание, словно предугадав те печальные известия, о которых он заговорил после минутного молчания.

— Все так и шло до тех пор, пока я не получил сильно запоздавшее письмо от одного из наших соседей с соболезнованиями в связи со смертью моей матери, только тогда я почувствовал что-то неладное. Но в тот момент я находился за сотни миль от дома. Прошло несколько месяцев, пока я не освободился от своих воинских обязанностей, выйдя в отставку. Вернувшись домой, я узнал, что наш дом пустили с молотка, мать лежит в могиле на местном кладбище, — тут он хрипло откашлялся, — а сестра исчезла.

— О, это ужасно, — прошептала Джемма. — И вы полагаете, что ее отправили в приют.

Фаллон глубоко вздохнул.

— Порасспросив в округе местных жителей и мало что поняв, я возвратился в Лондон и бросился искать своего поверенного Темминга. Но должно быть, его предупредили. Адрес, по которому я столько лет отправлял письма, то есть дом, уже не существует. И никто не мог мне указать местонахождение Темминга.

Он повернулся. Увидев выражение, запечатлевшееся на его лице, Джемма вздрогнула, она испугалась за того человека, пусть и негодяя, если бы он попал в руки к капитану Фаллону.

— Я обыскал брошенную им контору и обнаружил письмо от хозяйки воспитательного дома, это письмо навело меня на мысль о связи между этими людьми. Итак, я тут же направился в приют, но миссис Крэгмор отказалась что-либо сообщить мне. Она даже не призналась, что моя сестра находилась в приюте. Что правда, то правда, Клариссы там нет. Я заставил их показать мне всех девочек, находившихся там.

— Итак, вы вернулись обратно. — Джемму взволновали его страдания, да и судьба его сестры не была ей безразлична, однако нить беседы она не потеряла. — Именно тогда мы и повстречались.

— Прошу извинить меня за то, что напугал вас. Их взгляды встретились.

— Я сначала принял вас за учительницу или помощницу хозяйки приюта, и мне не хотелось, чтобы мое появление вызвало тревогу.

Джемма закивала.

— Вы меня сильно напугали, — призналась она. — Но, учитывая ваше крайне отчаянное положение, я прощаю вас.

— А вы в самом деле там воспитывались? — Он вернулся и сел в кресло напротив нее. — Вы так отзывались о хозяйке, что сразу завоевали мое расположение. Вам не известно, при каких условиях девочек более старшего возраста выпускают из приюта? .