Братишки - Александр Афанасьев

«Янтарь» – так называлась операция по агентурному проникновению в структуры, занимающиеся организацией покушения на президента Украины, и главный фигурант этой операции.

– Мне удалось поставить наблюдение.

– Он в Ростове?

– Нет, Шахты, у нас. На территории Восточного Донецка. – Ростовчанин назвал населенный пункт.

– И что там?

– Отрабатывают стрельбу из снайперской винтовки. С каждым разом увеличивая расстояние. Винтовка какая-то… не «СВД», короче. И еще вот это.

На стол легли фотографии, явно оперативная съемка.

– Там же две бригады СБУ. Одновременно и прикрытие, и ведут документирование. Скорее всего готовят материал, чтобы потом обвинить нас. Подготовка шла на территории России, снайпер – гражданин Российской Федерации.

– Какими силами поставлено наблюдение?

– Бывшие афганцы. Спецназ.

– Кого-то удалось установить?

Ростовчанин кивнул, достал папку.

– Есть улов. Гриненко, Николай Николаевич. Родился в городе-герое Киеве, отец – генерал-майор. Проходил службу в Афганистане, двадцать вторая бригада, Кандагар. Военная прокуратура вела следствие по нему и его группе – грабежи дуканов, убийства мирного населения. Дело до конца не довели в связи с выводом войск. Перевелся к себе на родину, в Изяслав, причем с понижением. Видимо, пятки горели. Затем – с незалежностью оказался в Киеве. Матери городов русских. В школе номер два. Потом стал ее начальником – после того как предыдущий начальник, Герой Советского Союза, скончался от сердечного приступа. В тридцать шесть лет. Следующим начальником школы номер два стал он. Затем перешел в СБУ, там это практикуется. В СБУ работает уже два года.

– Каким образом поставлено наблюдение?

– В районе постоянно присутствует группа.

– Без объявления?

– Да.

Секретарь Совбеза помолчал.

– Они понимают, на что идут?

– Да, понимают. Это – афганцы. Они спасают своего братишку…

Скажите, какое общество мы собираемся строить, и я его буду строить…

Премьер-министр Украины Кучма, 1992 год

Он очень устал. Настолько устал, что сегодня решил не ехать на работу. Или выехать позже, как позволят обстоятельства. А сейчас он сидел и курил, невидящим взглядом смотря в стену перед собой. Домашние – он знал, что никто не зайдет…

Он был загнан в угол, хотя еще имел возможность сопротивляться.

Он думал об Украине. Стране, которая вела отсчет своей жизни с девяносто первого года. Стране, которая организовалась легко, возможно, даже слишком легко. Когда девяносто процентов населения голосовали за независимость, дураку было ясно, что такого не может быть. Каждый голосовал за свое. Кто-то за больше самостоятельности в составе СССР, кто-то хотел насолить Горбачеву. Кто-то просто не думал, что делает…

Первый президент Украины, видимо, тоже не до конца отдавал себе отчет в происходящем. Россия для Украины была всем. Поставщиком энергоресурсов. Приоритетным рынком. Всем. Но именно первый президент Украины Бунчук задал контуры радикальной реформы политического устройства СССР, на деле оказавшегося его сносом. Точнее – все решили он и Ельцин. Ельцину нужно было любой ценой избавиться от Горбачева, никакой легальной процедуры сделать это не существовало. Горбачев сидел в Москве и прежде всего был опасен для Ельцина, нежели Бунчука, Шушкевича или любого из региональных баронов. А Бунчуку нужно было любой ценой прорваться к реальной независимости – такой, которую потом не раздавят танками четырнадцатой армии. При этом Бунчук, как человек с хозяйственным опытом, понимал: при одномоментном разрыве отношений на Украину обрушится страшный удар, на другие республики – не меньший. А Ельцин хотел остановить ситуацию в пределах некоего полураспада, чтобы, когда все уляжется, без шума отыграть назад. В Вискулях – путем поспешного торга – пришли к не лучшему решению. Бунчук нашел и вычеркнул из текста предполагаемого нового союзного договора всё, что ограничивало реальную политическую независимость Украины, – например, пункты об общей дипломатии и общих вооруженных силах. Ельцин, опираясь в том числе и на поддержку США, Лондонского и Парижского клуба кредиторов, продиктовал условия «нулевого развода»: Россия забирает все долги и все активы бывшего СССР, никакого переходного рубля, Россия в одиночку выходит на траекторию радикальных реформ, осуществляемых командой Гайдара. Остальные – выживают, как хотят. Предложения Бунчука – о временном сохранении Центрального банка СССР и введении «переходного рубля» – были вычеркнуты уже Ельциным…

Получилось – маемо шо маемо. Имеем то, что имеем.

Проблемы начались сразу. Первый удар обрушился на шахтеров – до развала они получали такие зарплаты, что на несколько месячных шахтерских зарплат могли купить кооперативную квартиру. Напуганный шахтерскими забастовками союзный Центр дотировал производство угля, основным получателем дотаций был как раз Донбасс, доходило до того, что предприимчивые керивники донецких шахт покупали уголь в Кузбассе за наличные и выдавали за свой, чтобы получить дотации. Распределялись дефицитные товары, у каждой шахты были склады, в которых находилось купленное на часть валютной выручки имущество для продажи шахтерам по льготным ценам. Теперь все это накрылось, разом. Вторыми пострадали они, ракетчики. Именно про их, Днепропетровский, завод Хрущев сказал: мы выпускаем ракеты, как колбасы. Теперь их ракеты никому не были нужны, а родной Днепропетровск выживал за счет экспорта стали и газовых взаимозачетов с Россией за трубы большого диаметра, которые в самой России не делались. Остальные выживали, как могли…

Один год существования в брошенной в холодную воду самостоятельности стране моментально показал, чего стоит все голосование за независимость. Украина моментально раскололась – на многочисленный промышленный Восток, на постсоветский центр и радикальный Запад. Украины, по сути, и не было – получилось, что к территориально небольшой стране под названием Украина с центром во Львове было присоединено огромное постсоветское пространство со всеми его болячками. На первых же выборах в Раду в независимой Украине победу одержали коммунисты. Спрашивается – за что боролись?..

Он сам, считая себя русскоязычным украинцем, прорвался на пост премьера исключительно потому, что нужен был человек, который хоть как-то урегулирует отношения с Россией – статус бывшего директора завода союзного подчинения давал знакомства в Москве и возможность быть принятым в высоких кабинетах. Потом ему удалось избраться президентом – это были первые президентские выборы и вторые выборы, показавшие раскол в стране: Запад голосовал совсем не так, как Восток и Центр. Восток и Центр его и избрали, Запад поголовно проголосовал за его конкурента. Придя на Банковую, он обнаружил огромную корзину с грязным бельем – в том числе свидетельства о тайных переговорах Бунчука о немедленном вступлении Украины в НАТО и черновую проработку плана создания конфедерации или федерации Украины, Беларуси и Польши – фактически второй Речи Посполитой. Показательно, что Литвы в этих черновиках не было вообще – те относились к своей независимости как раз сознательно, а не стремились тотчас под кого-то лечь.