Всем нам, в безвременье летающим… - Юрий Валентинович Смольянов

в старости одно,

Вся жизнь вокруг как есть – говно!

***

О первой любви вспоминаю с трудом.

Был счастлив когда-то безмерно.

На смену другие пришли потом.

Неплохо было и скверно.

Одни мне дарили уют и тепло.

Другие – засилье драк.

От первых было всегда светло.

Вторые несли только мрак.

Запутался напрочь средь тех и других.

Но жизнь не вернуть назад.

Я счастлив, хороших, а не плохих

Было больше. И этому рад.

А первой любви я готов посвятить

Самые светлые строки.

И пусть остается незримою нить,

Связавшая явь и истоки.

***

Вот листик упал. А рядом – тысячи

Лежат покрывалом пушистым.

И осени профиль старательно высечен,

И запах такой душистый.

И я надышаться никак не могу,

И насмотреться тоже.

Мне жаль, что когда-то и я сбегу

В чертоги твои о, Боже.

***

Это неминуемо, я знаю.

Жизнь пройдет и надо расставаться.

Не кричать, не плакать, не цепляться

На пути не к аду, только – к раю.

Мы настолько натерпелись, настрадались,

Что у Бога выбор лишь один -

Дверь, что к аду, подпереть на клин,

Пригласив нас в трепетные дали.

И войдя туда по приглашению,

Вдруг поймем, и это озарит,

Жизни нашей адские лишения

Создавали тонкий колорит.

Рядом с моею её рука

Рядом с моею её рука

На поручне круглом вагонном.

Водораздел небольшой, как река,

Но кажется – он огромный.

Вот я придвинул буквально чуть-чуть.

Опытный глаз не заметит.

Меня охватила буквально жуть,

А вдруг она, да ответит.

И наши пальцы тут же сплетутся

В пылком едином стремлении…

Я знаю, скептики сразу найдутся,

Поставив всё под сомнение.

Но песня любви прозвучала уже.

Меня не взять на испуг.

И даже на этой вагонной меже

Цветы распустились вдруг.

***

Мы помогали всем, забыв про собственные нужды.

Проблемы чьи-то были нам не чужды.

Всем доказать пытались, что богаты,

А у самих штаны в сплошных заплатах.

Долги собрать теперь уж не судьба.

Все должники как прежде – голытьба.

Стоят на паперти с протянутой рукой,

Мол, поддержите в кризис мировой.

И политические цели снова взвесив,

Всё отдадим в чужой бюджет без спеси…

***

Мы убрали всё лишнее, чтобы думалось проще.

Медным тазом накрывшись, от жизни не спрячешься.

Для кого-то святыня – чьи-то старые мощи.

Ну а ты только смотришь на них и дурачишься.

Знать у каждого в жизни свои маяки,

И фарватер, который очертят буйки…

***

Тревоги боевые жизнь мою порушили.

И семьи не видел, не воспитал детей.

Я пытался строить, только тут же рушилось.

И совсем запутался средь жизненных сетей.

Тысячи советчиков мне кричали в ухо:

"О себе не думай, всё отдай Отчизне!"

Обладая тонким музыкальным слухом,

Изменить пытался партитуру жизни.

Только не сложилось в том, советском, прошлом.

Был, конечно, сытым, но с бедною душой.

Всё, что окружало, было серым, пошлым,

И словно всё случилось с кем-то, не со мной…

***

Я воспитан совсем иначе,

О знакомых своих не судачу,

Лишних денег бесцельно не трачу,

От обиды как девка не плачу.

Постоять за себя сумею,

Под ярмо не подставлю шею,

Всех, кто близок, люблю и лелею

И от этого счастья млею.

Пусть они, эйфорию изведав,

Позабудут надолго о бедах…

***

Питерские, как колодцы, дворики

Облюбовали поэты и алкоголики.

Первые – творчеством маются,

Вторые – лишь пьют и лаются.

Но дворики не кочевряжатся

Приютили всех, кто отважится

Побыть в их уютной тиши,

Отдав им частицу души.

И я здесь сидел многократно

На службе гражданской и ратной.

В поэзии, также как Блок,

Нашел вдохновенье для строк,

В которых как мог отразил,

Как Питер меня поразил…

Я знаю, что питерский дворик

Последний мне путь проторит.

Ничуть не жалею о том,

Что отсюда покину свой дом.

И не станет проблемы маленькой,

Ведь оставлю поэтов и аликов.

Пусть дружно лают и маются,

Главное, что не кусаются…

Шествует Женщина, а вовсе не тёлка

Девушке льстит оценка расхожая.

Классная тёлка, – сказал ей прохожий.

А мне эта мерка вовсе не нравится.

Мимо проходит просто красавица.

И не надо заднего толка.

Шествует Женщина, а вовсе не тёлка.

Не верю песнопеньям правителей

Правителей себе не выбираю.

Их как-то выдвигает весь народ.

Я не больной, не псих и не урод,

Но те, что есть, меня не озаряют.

Призыв их фразою натужною -

"Пусть не сейчас, но будем лучше жить!"

Но я не верю! Песнопенья дружные

Мне и сегодня хочется забыть…

Планы завершит наследник…

Мы все хотели выбиться из массы

На уровень, а может быть и выше.

Одни сумели. А у кого-то крыша

Чуть в стороне от запланированной трассы.

Я одногодков осуждать не вправе.

Они вертелись каждый в меру сил.

Никто, поверьте, лишки не просил,

И к незаслуженной не рвался славе.

И вот рубеж – скорей всего последний.

Устал я путь свой тяготами мерить.

Я так хочу надеяться и верить,

Что планы завершит наследник…

Меня не часто посещает вдохновение.

В минуты эти счастлив я сполна.

Поэзии прелестная волна

На волшебства похожа дуновение…

Забыв друзей обман, любви разуверенье,

В строкАх я поэтических воскрес.

Возможно и не крут мой рИфмовый замес,

Но каждая строка – моей души томленье…

Стихи ведь не таблица умножения

Каждый поэт по-своему

в жизни тОрит свой путь.

Одни бегут по поверхности,

не поднимая муть.

Другие непонятные вензели

пишут денно и нощно,

Считая, что их творчество

выглядит зрело и мощно.

Не думаю, чтобы Пушкин и Лермонтов,

другие поэты известные

Сильно тужились по ночам,

создавая вирши прелестные.

Я вас люблю, чего же боле… -

слова знакомые до боли.

Простая фраза, но сердечная

и нас заставила задуматься о вечном.

А главное – о том, как в этом мире жить,

Любить, страдать и чувства добрые будить…

P.S.: Стихи ведь не таблица умножения, души взволнованной видения!

Лишь для тебя играет сердце на клавире

Я полюбил тебя за кротость и за нежность,

За взгляда светлого безбрежность,

За локоны волос, спадающих на плечи,

За тот единственный и томный вечер.

Идём по жизни мы пусть разными дорогами,

Страдаем сильно, боремся с тревогами.

Но помни постоянно, в этом