Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин

этом лезть все выше. Рядом звонко щелкнули болты, выбив из кладки искры, однако ни один не достиг цели. У самого бруствера резко свесился, приотпустив на мгновенье веревку – и верно. Пара сообразительных арбалетчиков собирались подстрелить меня на подъеме, где амплитуда движений становилась минимальной, но и их заряды прошли мимо.

Наконец я перевалился через бойницу, оказавшись вне досягаемости стрелков.

– Ну как?! – услышал слова Оселка. Он был не похож на того себя, каким я запомнил его ночью. Возбужденный и радостный, без единого следа похмелья.

– Цель охранял нильдхейм, – сухо ответил я, указав на меч, висящий за поясом.

Напарник взглянул на меня так, словно я на его глазах в одиночку потопил весь флот Ормадара, орудуя лишь ночным горшком и зубочисткой.

– Ай, да ты! Чтоб меня черти драли! – Оселок едва не запрыгал на месте от радости. – Ну теперь уносим ноги.

Мы побежали по стене, и вскоре оказались на улочках Льхона, среди которых мой напарник ориентировался как в собственном доме. Беспрерывно петляя по закоулкам, мы то выходили к оживленным торговым рядам, скрываясь в толпе прохожих, то пробирались по таким местам, где казалось и вовсе люди не появлялись с основания города. Все это время мне не давала покоя странная метаморфоза Оселка. Вчера, когда человек Чингиля рассказывал нам подробности задания – мой напарник словно бы стоял одной ногой в могиле, и дело было не только в спиртном. Очевидно, его жизнь, как и моя, зависела от успешности миссии, недаром на призыв Кабана покинуть стены он ответил, дескать пора убираться даже из Суурмарана. Кому мог перейти дорогу обычный забулдыга, что при срыве задания Чингиля, допускал необходимым бегство из страны?

– Ну кажется все, – проговорил Оселок, почти через час заметания следов. – Думаю можно теперь и на отчет. Благо мы как раз недалеко от Тихого места.

– Подожди-ка, – остановил я его. – А не хочешь сперва выпить за успешно завершенное дело?

Он задумался на пару секунд, но затем решительно покачал головой.

– Нет, я, пожалуй, пойду. Не терпится поскорее получить награду.

Я внимательно смотрел ему в глаза. Врать он действительно умеет, легко и обыденно, словно только этим всю жизнь и занимался. Но ведь и мне не в первый раз пытаются повесить на уши лапшу.

– Уверен? Ты же не услышал ответ на свой вопрос. Там на стене.

Оселок насторожился, на мгновенье изменившись в лице, но тут же снова водрузил маску простака-пропойцы. Воровато осмотревшись, он убедился, что поблизости не имелось посторонних ушей и прошептал:

– Так мертвая цель, или нет?

– Вероятно, для большинства людей, пан Ладмир будет мертв. Какое-то время. Но вскоре к Чингилю наведаются его люди, с новым заданием на устранение еще более сложной цели. Не исключаю, что самого Петрофа Меченосца.

– Твою то в ноги, от зори до сумерек! – выругался Оселок, схватившись за косматую голову. – Ты же должен был… тебе же… Да как же это оно так?!

– Ну так что, может выпьем? Угощаю.

Таверна с незамысловатым названием Эль казалась под стать сути Льхона, а то и всего Суурмарана. Она располагалась в здании, построенном задолго до Восстания Вольных городов и даже до войны Империи с Каганатам, когда Суурмаран еще являлся частью последнего. Искусную резьбу по камню, украшавшую некогда фасад сложным, затейливым узором, давно стесали. Грубо, до глубоких, напоминающих резаные раны засечек, словно старались выказать пренебрежение делу древнего мастера.

Украсить здание чем-то иным с тех пор так и не довелось. Не дошли руки. Впрочем, возле окна развивался выцветший на солнце флаг, да появилась грубая деревянная вывеска над дверью.

Внутри таверна выглядела не лучше. Из-за широких окон помещение хорошо освещалось, хотя полумрак здесь подошел бы больше. Грубые обшарпанные столы, со следами въевшейся грязи словно умоляли дать им наконец спокойно умереть в жерле печи. Но с таким исходом толстый хозяин заведения, стоявший у барной стойки, был категорически не согласен. Оценивая посетителей по одному ему понятным критериям, он называл разные цены на одни и те же блюда, кому-то хамил, а перед кем-то заискивал, не забывая между делом покрикивать на молодых хорошеньких официанток, готовых рухнуть от усталости ничком, на заплеванные доски пола.

При всей отталкивающей несуразности заведения, еда оказалась отменной, правда именно эля здесь, как ни странно, не водилось. Потому я взял себе обычной воды в дополнение к свиному колену, а мой напарник шесть кружек медовухи да половину печеной курицы.

– Ну дела, – покачал головой Оселок, когда я закончил рассказ о посещении пана Ладмира, не став притом утаивать своего недуга, но и не вдаваясь в подробности о причинах его появления, – Решил бы, конечно, что ты брешешь, если бы не это, – он кивнул на меч нильдхейма, лежащий на столе.

В спокойной обстановке мне и самому оказалось любопытно получше рассмотреть оружие. Клинок, сантиметров семьдесят длиной, был слегка изогнут, наподобие сабельного, но с меньшим углом. Лезвие располагалось лишь с одной стороны, что принуждало к специфической технике боя, лишающей некоторых возможностей, впрочем, хорошо заточенное скошенное острие допускало и колющие удары. Над плоской овальной гардой гравировка в виде старых имперских рун, еле заметно отливала алым, стало быть, оружие несло на себе зачарование. Вот только какое именно знал лишь почивший владелец. Длинная рукоять с черной оплеткой, легко позволявшая держать меч обеими руками, заканчивалась приплюснутым, почти незаметным навершием. На нем был изображен тот же символ, какой носил на груди нильдхейм – белый круг с двенадцатью косыми лучами. То ли от удара о мою голову, то ли еще до этого, в навершии образовалась лопина, перечеркивающая символ пополам.

– И думаешь не обманет? – проговорил Оселок, расправившись уже со второй кружкой медовухи.

– Он тот еще хитрец, – пожал я плечами. – Не знаю. Надо послушать о чем сейчас люди сплетничать начнут. Покушение дескать случилось, или убийство. Оттого и предложил тебе подождать с отчетом.

– Да уж, новости разнесутся быстро, – угрюмо покивал собеседник. – Только какими бы они ни были…

Он вздохнул и, не собираясь заканчивать фразы, приложился к следующей кружке.

– Тебя так крепко держит за яйца этот Чингиль?

– Очень крепко, – нервно усмехнулся Оселок. – Слыхал фразу? Сначала ты имеешь свое дело, а потом дело имеет тебя. Вот то-то и оно.

Я хотел было уточнить, к чему он это сказал, как вдруг дверь таверны распахнулась и кто-то прокричал:

– Люди добрые, беда пришла! Пана Ладмира ночью приморили! В городской цитадели, ироды!

По залу прошел возбужденный гул, а глашатай меж тем не стал делиться подробностями и отправился сообщать новость дальше.

– Вот и наша