Незнакомец с севера - Люси Уокер

Волшебное очарование вечера было испорчено. Саймон уже сматывал удочки и бормотал что-то себе под нос. Люди у костра укладывались спать, и до Джерри доносилось звяканье жестяных мисок и кружек — это повар собирал их и складывал.

Наступало время ночного сна, природа засыпала, а Джим Конрад должен был скакать по ночной дороге еще пять миль обратно в поместье, а потом сидеть за бумагами в кабинете рядом с Лулу. Джерри живо представила эту трогательную сцену.

Ее мысли переключились на Дэвида Ренделла. Она не хотела чувствовать себя благодарной Джиму Конраду за то, что он снова взял к ним на ранчо Дэвида, но все равно не могла не отметить этого благородного поступка. Когда Дэвид будет здесь на ранчо, все вернется на круги своя. Они много времени проводили вместе: веселились, плавали в речке, играли в сквош на бетонной площадке перед гаражом.

Джерри разрешила Саймону немного покомандовать собой, когда они собирали рыболовные снасти, мыли ноги на берегу ручья и располагались на ночлег поодаль от ковбоев, которые уже крепко спали вокруг догорающего костра.

— Я лучше лягу между тобой и ребятами, — сказал Саймон, но Джерри заметила, что он разложил свой спальный мешок дальше, между ней и речкой. Едва растянувшись на одеяле, он немедленно заснул, словно выключили лампочку из сети.

Пять дней спустя Джерри вернулась вместе со всей командой домой в усадьбу.

— Сегодня отдыхаем, — коротко объявил Джим Конрад. — Завтра в пять утра всем быть у двери конторы.

Он обращался к ковбоям, но имел в виду и Джерри. Все пять дней он ничем не выделял ее среди остальных и только по вечерам перед тем, как она ложилась спать, приходил поговорить с ней.

Каждый вечер он один возвращался в усадьбу на грузовике Билла Седдона и потом, ближе к ночи приезжал верхом посмотреть, как идут дела в лагере. В эти минуты он и заводил с Джерри немного бессвязный, но всегда безличный разговор.

На Саймона он почти не обращал внимания, только иногда бросал ему: «Как дела, братишка?» Саймон отвечал ему так же лаконично, как завзятый ковбой:

— Отлично, спасибо.

Как-то Джим спросил его:

— Ты тут приглядываешь за Джерри?

На что Саймон ответил:

— Глаз с нее не спускаю. Она вообще неплохо держится… для девчонки.

Джерри изобразила возмущение:

— Единственная девчонка на твоем горизонте, Саймон, пытается научить тебя говорить по-английски как воспитанного мальчика и читать книги, чтобы ты не засыпал на полстранице.

— Да ну… эти книги! — поморщился Саймон.

— Ах вот как? — сказал Джим. — Так ты еще и учишься прямо в поле?

— Каждый чертов вечер по полчаса, — с измученным видом произнес Саймон.

— Не говори «чертов», — выговорила ему Джерри. — И произноси слова четче, не проглатывай буквы.

— Вот видишь, что творится? — вздохнул Саймон и сделал равнодушное, невозмутимое лицо.

Джим поглядел на Джерри.

— Ты взяла на себя эту обязанность, Джерри? — спросил Джим. — Так вот зачем Билл Седдон привез сюда эти книги.

— Я удивляюсь, что до сих пор никто об этом не позаботился, — сказала Джерри, стараясь говорить как можно мягче. Она слишком побаивалась жесткого языка Джима, чтобы вступать с ним в открытую перепалку. Тем не менее ее действительно удивляло, что он возит с собой повсюду девятилетнего мальчика и нисколько не заботится о его образовании. И о чем только думают родители Саймона, позволяя это?

Ей, конечно, было известно, что из-за стихийного бедствия дом мальчика разрушен и ему негде жить, но она видела с каждым днем все яснее, так же как, наверное, и Джим, что Саймон стремится к одному — изображать из себя взрослого ковбоя, копирует ковбойскую манеру держаться в седле, говорить, шутить и смеяться. Даже если Саймон всю жизнь проведет на дальнем ранчо, этого ему все равно будет недостаточно. Он не должен быть совершенно невежественным в других областях жизни, надо же знать и что-то еще. Она не осмеливалась прямо сказать об этом Джиму Конраду. Оставалось только надеяться, что он хотя бы сейчас, когда она начала предпринимать усилия в этом направлении, задумается о том, что мальчику надо дать хотя бы начальное образование.

Джим пытливо вглядывался в ее лицо, и она быстро отвернулась от него.

— Сегодня опять поедете обратно в усадьбу? — спросила Джерри.

— Да. Хочешь что-нибудь передать Лулу?

Вопрос прозвучал насмешливо, как будто он заранее знал, что она ничего не захочет передавать Лулу, а вот для Дэвида Ренделла у нее весточка найдется. И Джерри действительно собиралась передать привет Дэвиду, но ее остановил этот злорадный огонек в глазах Джима. Было понятно, что он не очень расположен к Дэвиду.

Да, Дэвид не такой, как все, он не похож на других ковбоев.

За пять дней, что они провели в поле, такие мелкие стычки все время происходили между Джерри и Джимом, и за эти пять дней она так и не научилась понимать его намерения.

Во-первых, интересно, из каких средств он собирается платить ковбоям, в том числе и ей самой, раз уж он вписал ее… как какую-то неизвестную Д. Мередит… в список рабочих?

В последнюю ночь в лагере перед возвращением в усадьбу она задала этот вопрос Биллу Седдону.

— Не понимаю, что вы все так беспокоитесь, мисс Джерри, — добродушно ответил на это старый ковбой. — Все идет отлично, честь по чести, никакого обмана. Сказать по правде, сама ты с ранчо все равно не справилась бы. Тут нужен мужчина, причем такой, как Джим. С такими землями, как у нас, если с умом подойти к делу и хорошо ухаживать за скотом, то любой покупатель даст такую цену, что и на жалованье всем хватит, и еще с лихвой останется.

— А откуда ты знаешь, что у нас вовремя появится покупатель? Вода быстро убывает. Почему он не перегоняет скот на дальние выпасы?

— Потому что скот быстрее откормится здесь в лощине, Джерри. Здесь со стадами легче справиться, они не так разбегаются. Ты же знаешь этих покупателей — никто из них не любит одичавшую скотину. И если скот привык к хлысту и управляем, он дороже стоит.

Джерри долго это обдумывала.

— Билл, — сказала она задумчиво, — а тебе приходило в голову, что стадо может спуститься вниз по лощине и уйти в степи? Мы их тогда ни за что не соберем.

— Да не волнуйся ты об этом, Джерри. Я не видел еще такого наметанного глаза, как у Джима Конрада, в том числе и по части скота. Хоть он бывает, правда, суров, когда не в духе.

Джерри с любопытством подняла голову:

— Почему не в духе, Билл?

— Да так, иногда он молчит и хмурится. Но тоже подумать — днем он здесь в лагере, а полночи еще проводит в кабинете за бумагами. Устает очень. Но даже когда устает, не срывается на других — надо отдать ему должное. Тут он молодец. Просто молчит и кажется таким холодным, как глыба льда с Южного полюса. Он словно излучает такие сигналы: не трогайте меня, оставьте меня все в покое.