Его девушка - Лоис Дайер

Тут Ребекка не выдержала:

– Попридержи-ка лошадь, ковбой!

Перед оскорблением, которое Коди только что, сам того не ведая, нанес ей, все остальное просто не шло в счет. Он сказал, что они дружат! Дружат – и только, хотя одно его присутствие заставляет ее трепетать!

– Ты что, головой ударился, Коди Пакетт? Хочешь податься в няньки? Так вот, мне нянька ни к чему! Я могу сама о себе позаботиться, а если и не могу, то научусь, не волнуйся! В любом случае это не твоя печаль, Коди Пакетт! Не хватало только, чтобы ты жертвовал собой, оберегая меня от неприятностей! Вместо мужа получить великомученика – большое спасибо!

Она тыкала пальцем в широкую грудь Коди, подчеркивая каждое сказанное слово, и голос ее становился все громче и пронзительнее. Последнюю фразу она прокричала ему в лицо, тяжело перевела дух и изо всех сил толкнула его обеими руками, заставив отступить за порог.

Коди был поражен. Он никак не предполагал, что его благородные побуждения будут так восприняты. Опомнился он только тогда, когда тяжелая дубовая дверь захлопнулась с грохотом, от которого содрогнулся дом.

Какое-то время он стоял в растерянности, тупо глядя на дверь.

– Какого черта?… – наконец пробормотал он и тихонько постучал. – Ребекка! Ребекка, ты меня слышишь? Ты все неправильно поняла! Позволь мне войти и объяснить!

Ответа не последовало, и горячий нрав, который Коди с немалым трудом сдерживал весь вечер, наконец взял свое.

– Черт возьми, Ребекка! – взревел он, молотя в дверь кулаками. – Открой! Открой сейчас же!

Изнутри не доносилось ни звука, и это упорное молчание было полно не столько отчуждения, сколько презрения – во всяком случае, так казалось Коди. Именно поэтому он перестал ломиться в дверь и зашагал прочь. Когда он усаживался в машину, в окнах погас свет.

– Ну вот! – буркнул он, обращаясь к машине за неимением собеседника. – И так будет с каждым, кто рассердит Ребекку Колтер, – к нему повернутся спиной. Мы только что впервые по-настоящему поссорились, на меня накричали, как на мальчишку, и вот я готов рвать на себе волосы, а она просто улеглась спать!

И Коди взял с места в карьер, так что завизжали шины и гравий бешено забарабанил по днищу. А Ребекка стояла у темного окна спальни и сквозь тюлевую занавеску смотрела, как он уезжает.

– Он здорово разозлился, Твиллер, – сказала она, обращаясь к полосатому коту, ластившемуся у ног.

Кот громко мяукнул. Девушка взяла его на руки и прижалась щекой к теплому боку. Твиллер довольно замурлыкал, и этот уютный звук прозвучал утешительно.

– Мы никогда раньше так не ссорились… – задумчиво заметила она. – Надо сказать, мне это совсем не понравилось…

Кот снова мяукнул, словно соглашаясь, что ссориться – это не дело.

– А впрочем, – и Ребекка уныло вздохнула, – может, оно и к лучшему. Все равно не получится оставаться просто друзьями.

Твиллер сунул голову ей под подбородок и притих.

– Смотри, что я наделала: влюбилась в Коди! И это вместо того, чтобы методично, хладнокровно подыскать себе мужа. Наверное, лучше просто выбросить эту дурацкую затею из головы, остаться старой девой, а дом населить кошками и котами. Как по-твоему?

Твиллер недвусмысленно дал понять, что этот вариант устраивает его куда больше. Ребекка грустно улыбнулась.

– Смотри! Это она! – прошептала Бесси на ухо соседке по церковной скамье, украдкой указывая на Ребекку, которая как раз усаживалась на скамью через проход от них.

– Кто? – встрепенулась Руби. Ее глаза за стеклами очков заблестели сдержанным волнением, и она тихонько толкнула Элси, что сидела слева от нее.

– Что такое? – рассеянно спросила та, поднимая взгляд от «Церковного вестника Уинлока».

– Да посмотри же! – зашипела Руби, дергая ее за кружевной рукав.

– Что это вы затеяли? – заинтересовалась наконец и Хэзел. Будучи дьяконицей Первой пресвитерианской церкви Уинлока, она считала, что должна подавать пример благочестия.

Но даже эта достойная леди не удержалась и, взглянув украдкой налево, увидела, как к Ребекке подсаживается Закери Пакетт.

– Доброе утро! – шепотом приветствовала Ребекка соседа по скамье.

Закери сложил обе руки на набалдашнике трости и тепло улыбнулся девушке.

– Доброе, доброе! – проворчал он хрипловато, так как привык говорить в полный голос и не особенно умел шептаться.

– А Коди… он тоже здесь? – спросила Ребекка, бросая взгляд через плечо.

– Мой парень остался дома, – охотно сообщил Закери. – Наша лучшая кобыла – ну, ты знаешь, Синабар – вот-вот должна ожеребиться, и он вызвался за ней присмотреть. В прошлый раз задала она нам хлопот!

Разговор пришлось прервать, потому что заиграл орган и прихожане встали, чтобы исполнить первый псалом. Ребекка присоединилась к остальным, чувствуя одновременно облегчение и разочарование из-за того, что не увидится этим утром с Коди.

Через час она вышла из церкви бок о бок с Закери. Солнце уже припекало, и она не стала надевать жакет, а перекинула его через руку.

– А парень-то мой был прав, – вдруг заметил Пакетт-старший, с большим одобрением разглядывая узкое льняное платье, выгодно подчеркивающее фигуру. – Я имею в виду, насчет тебя.

– Прав? В чем? Что он вам наговорил? – быстро спросила девушка, вскинув голову.

– Он сказал, что ты не просто хорошенькая, а красивая… нет, прекрасная. Да, вот что он сказал.

От Закери не укрылся легкий румянец на щеках Ребекки, и он порадовался за Коди, так как сильно подозревал, что тот по уши влюблен. Слава Богу, она как будто тоже не равнодушна, отметил он про себя.

– Сдается мне, мой парень никак не может прийти в себя от потрясения, – продолжал он непринужденно. – Ты уж на него не сердись, дай ему побольше времени, чтобы привыкнуть. Сама посуди, он чуть ли не два десятка лет относился к тебе как к своей маленькой соседке.

– А я и есть его соседка, только уже не маленькая, – тихо возразила девушка.

– Мне ничего объяснять не нужно, – благодушно сказал Закери, и глаза его заискрились смехом, – а вот Коди… с ним будет потруднее. Парень он неглупый, только уж очень упрямый.

– Знаю, – вздохнула Ребекка, беря старика под руку. – И как только у вас хватает терпения с этим упрямцем.

– А что мне остается делать? В нашем роду ничего подобного не водилось, Коди унаследовал свой нрав от матери.

Оба засмеялись.

– Закери! Ребекка! Доброе утро.

– Доброе утро, леди, – откликнулся Пакетт-старший, улыбаясь четверке уинлокских вдовушек. – Как проповедь, понравилась?

– Лучше и быть не может! – экзальтированно воскликнула Бесси, поправляя манжеты новой шелковой блузки. – Преподобный Катерсон всегда так красноречив, что просто за душу берет! Какая жалость, что Коди не пришел его послушать. Надеюсь, он здоров?