Испытание богов - Дана Мюллер-Браун

Время замирает. Словно в замедленном темпе я наблюдаю, как Киран снимает свой черный плащ и подходит ко мне, в то время как паренек облегченно вздыхает и отбрасывает нож.

– Киран! – властно зовет монарх. Повелитель теней застывает на середине пути. – Она обнажена.

– Я это вижу, – рычит Киран. Его черные глаза не отрываются от меня.

– Ты не можешь ей помочь. Она должна получить наказание за свой проступок.

В недоумении я открываю рот, не понимая, что происходит. Я хочу взять плащ и спрятать свое тело, но Киран замирает в нескольких метрах от меня.

– Марукк, – обращается он к монарху по имени. Его голос звучит почти умоляюще. – Позвольте ей одеться.

Монарх некоторое время думает. Затем облизывает губы и кивает.

– Она может прикрыть грудь оставшимися клочками ткани.

Киран с облечением выдыхает и подходит ко мне. Он собирает остатки порванного костюма и обвязывает ткань вокруг моей груди. Кажется, будто мое сердце промерзло так, что превратилось в лед.

Киран помогает мне встать, и тут же подходят два стражника, хватают меня и ведут к каменной стене в задней части пещерной залы, в которую вбиты четыре кольца. Мои руки и ноги сковывают тяжелыми ржавыми цепями. Я смотрю на Кирана, ища защиту в его глазах. Но никто из присутствующих не защитит меня. Напротив. Они будут бросать в меня камни.

– Фантомы! – кричит монарх людям на трибуне. – Выходите!

Я насчитываю шестнадцать безымянных. Значит, столько фантомов прошли испытание до меня. Теперь они мои каратели с камнями в руках. Монарху все равно, что я не виновата в своей наготе. Фантомы, показавшие кожу, всегда забиваются камнями.

Я едва ощущаю свое тело, когда монарх шевелит губами и первый фантом кидает в меня камень. Среди карателей я узнаю Алану и Настасью – двух фантомов Арасы, с которыми мы вместе ходили в школу. Я сжимаю зубы. Борюсь с болью и отчаянием. Я не буду кричать, не буду плакать. Такого удовольствия я Каррису не доставлю.

Я отвожу взгляд от Кирана и смотрю на монарха. Это провокация, и мы оба это знаем.

Точно так же, как нельзя говорить без разрешения, запрещено смотреть правителю прямо в глаза. Но я не отворачиваюсь, даже когда следующий камень попадает мне в голову, причиняя сверлящую боль. Кровь стекает по моему виску.

Я все еще пристально смотрю на Карриса, даже когда ноги подкашиваются и лишь цепи на запястьях держат меня в вертикальном положении. Пусть он это увидит. Пусть знает, что я полна решимости убить его. Может быть, не сегодня. Но когда-нибудь. Судя по взгляду монарха, он чувствует, о чем я думаю. Но мне все равно. Потому что во время испытания восемнадцатилетние следуют только правилам богов, а не правилам Карриса. Его заповеди здесь бессильны.

Когда десятый камень попадает в меня, я обмякаю и чувствую, как к глазам подкатывают слезы.

Но потом боль резко исчезает. Я хочу глубоко вздохнуть, однако что-то мешает. Это похоже на магию. Мой взгляд все еще устремлен на монарха. Я не смотрю на Кирана. При этом совершенно точно знаю, что именно он сдерживает мою боль. Это не дает мне пасть перед монархом. И именно так я переживаю последние шесть камней, прежде чем стражники освобождают меня от цепей и я встаю на свои шаткие ноги.

– А теперь назови ее дар! – скучающе приказывает монарх. Он постепенно теряет интерес. Как будто ему больше не доставляет удовольствия мучить меня.

Киран подходит ближе. Я слышу его запах, и, хотя, по правде говоря, боюсь его, он придает мне уверенности. Рука Теневого мага блуждает по моей щеке. Затем он закрывает глаза и глубоко вздыхает. Он втягивает меня в круговорот власти и опасности. Затем поднимает веки и строго смотрит на меня.

– Ваш дар, фантом, это дар психометрии.

Моргая, я пытаюсь вспомнить, что это значит. Я читала о таком в одной из книг. Это дар ясности. Именно так называют его сегодня. Люди, обладающие этой способностью, видят истинную природу вещей, к которым прикасаются.

Я киваю и возвращаюсь в склеп, к надгробию, которое мне показали. Недолго думая, кладу свою покалеченную руку на камень и слушаю внутренний голос. Жжение пронзает мое предплечье. Маленький кусочек вены становится черным, а затем начинает сиять серебристым светом. И вдруг я понимаю: это не обычное надгробие, за которым лежит прах мертвеца. Нет. Оно сделано из обгоревших останков Леноя.

Я слушаю дальше, пытаясь понять, что мне делать. Ответ загорается в сознании, но я не уверена, то ли это говорит мертвец, то ли камень, а то ли Киран, который снова проник в мою голову.

Теперь я знаю ответ. Это проверка меня на четыре свойства Туниса: смерть, огонь и пепел уже есть. Не хватает только… крови.

Я наклоняюсь, поднимаю с пола небольшой камень и делаю им надрез на ладони. Словно в трансе касаюсь ладонью надгробия и закрываю глаза. Я чувствую, как моя кровь соединяется с пеплом, как что-то во мне меняется. Словно дух мертвеца вселяется в меня, чтобы навсегда стать моим немым спутником.

– Объединенный кровью и пеплом, – шепчу я слова, которые голос твердит у меня в голове. Затем открываю глаза и поворачиваюсь к монарху, Кирану и стражникам.

Каррис смотрит так, будто больше всего на свете хочет убить меня. Он видел мой взгляд во время забивания камнями. Это был вызов. И монарх такое терпеть не может. Но я выполнила свою задачу.

Он подходит ближе. Так близко, что я чувствую его прокуренное дыхание и содрогаюсь.

– Фантом из дома Лакар. Ты достойно проявила себя перед богом Тунисом, – монотонно говорит он. Его голос эхом отражается от стен. Я сконцентрирована только на том, чтобы оставаться сильной. Я посылаю всю силу к ногам, чтобы не рухнуть под тяжестью своего изувеченного тела.

Глава 5

ХАМЗА, часть 1, КАЛИПАР, стих 374

И Калипар вышел из своего дворца, построенного из черного песка, и посмотрел на людей, собравшихся перед ним. Не только его народ собрался на площади цвета черного турмалина, с нетерпением ожидая Божественную речь. Пришли и прародители других королевств. Люди, носившие облик богов.

Калипар поднял руку и выпустил песок из черного турмалина, который охватил некоторых из присутствующих – то были трое мужчин, обладавшие даром нарекать людей темными силами, дремлющими в них.

Все трое добровольно подошли к Калипару и