Платформа - Роджер Леви

– …ноневы, сэр, уж не беспокойтесь, с вами все будет в порядке, как вас зовут, я – Лимми, а это вот Харкет, вот так больно? Нет? А так? Не бойтесь. Руку мою видите? А лицо? Я тот, который покрасивше. Ага, вот так лучше. Держитесь, все будет хорошо.

Бейл встал так, чтобы медики его заметили, ожидая, пока кто-то из них отвлечется от потерпевшего и заговорит с ним. Ни тот, ни другой этого не сделали, и он спросил:

– Вы видели У?

– Он пока не У, – проворчал Лимми. – Пациент еще жив.

– Чем бы у вас тут все ни кончилось, моя добыча – уже У. Заметили что-нибудь?

Харкет махнул туда, где кончался тупик:

– Там. Высокий, тощий, в коричневом комбинезоне и синих хирургических перчатках, как у нас. Ножа не видел, но… – он указал на жертву, – …он острый, зазубренный, длиной около десяти сэмэ.

Бейл оглядел конец тупика.

– Перелез?

Там была куча мусора, а над мусором – стена высотой метров десять, с остриями наверху.

– Не перелез, – буркнул Харкет, вернувшийся к работе. – Прошел сквозь.

Бейл посмотрел снова через визор и ругнулся. Дыра была узкой. Он мог ее и не заметить. Ему не хватало сосредоточенности. Похмелье.

– Он туда протиснулся?

Крики перешли в измученный, клокочущий в легких стон. Медики не ответили Бейлу.

– Он должен был быть на стремглаве, – снова попытался он.

– Стремглава не видели. Правду сказать, рады были, что он ушел.

Медики потеряли к Бейлу интерес. Он никогда не понимал, как они сохраняют спокойствие. Даже он видел, что жертва умрет, а они со смертью сталкивались еще чаще. В чем смысл? Бейлу все было ясно по расползающейся зелени. Но они не отступали.

– Харкет, сходи до машины и принеси мне эфа и морфа, – сказал Лимми. – Сэр, вы меня слышите? Мы вам сейчас дадим кое-что от боли.

Бейл хотел бы быть как врачи скорой помощи, спокойным и собранным. Рейзер говорила, что ему, видимо, без адреналина было не обойтись.

Лимми чуть повысил голос:

– Харкет? У нас там физраствор еще есть?

– Не хватит. И целого моря не хватило бы, так из него хлещет.

Пока Харкет возвращался, затянутая в синюю перчатку рука Лимми соскользнула, и умопомрачительно-яркий зеленый фонтан вырвался из тела и хлестнул по его визору. Лимми навалился на жертву, надавил, выругался, потом задергался вверх и вниз, как будто на чем-то скакал. Бейл увидел, что это бьется в бесконтрольных конвульсиях тело, а врач только пытается его удержать. Подбежал Харкет, вколол что-то в выгибающуюся грудь. Тело на мгновение замерло, а потом обмякло.

Харкет выпрямился и тихо сказал:

– Лимми?

Лимми спокойно и неторопливо положил руку на шею пациента, нащупывая сонную артерию. Бейл понял, что касается собственной шеи, проверяя разогнавшийся пульс.

– Лимми? – повторил Харкет.

Тот что-то пробормотал в ответ, но атмосфера в тупике переменилась, и то, что он сказал, не прошло через фильтр визора Бейла. Слишком тихо. Но Бейл смог прочитать это негромкое слово по губам:

– Дерьмо.

Бейл поднял визор. Тупик выглядел убого и грязно, кровь – как кровь, труп – столь же бессмысленным, как все прочие виденные им трупы. В голове у Бейла трещало, похмелье снова бралось за свое. Лимми посмотрел на него, размазывая кровь по своей маске. Впервые в его голос прокралась эмоция. Раздражение.

– Ну? – сказал он Бейлу. – Ты пойдешь за этим У или позволишь ему весь день нам испортить?

Бейл направился в конец тупика и увидел, что мусор частично раздвинут. Проход был размером хорошо если с ширину его плеч. Он был почти целиком завален металлической тарой, пластпленкой и мотками проволоки. Бейл отошел, тяжело дыша; в черепе у него грохотало.

Он снова надвинул визор на глаза. Карта подсказывала, что Бейл смотрит на шахту мусорного лифта, который делили между собой дремотель, оказавшийся у него за спиной, и закусочная. Больше она ему ничего не говорила.

– Дельта, куда выходит шахта? У меня это, похоже, не загружено.

– Подожди.

Бейл попробовал оттащить тару и проволоку в сторону, чтобы расширить проход, но вся эта груда угрожала рухнуть и перекрыть его окончательно. На проволоке были ниточки ярко-зеленой крови. У порезался.

Дельта быстро заговорила:

– Она ведет в канализацию, Бейл. Спустишься туда – и связи не будет. Я могу перекинуть тебе карту, но это потребует времени. Тоннель идет до самой станции переработки, а оттуда уходит в море. Я рассылаю людей по точкам доступа, но все нам не накрыть. Можешь пойти за ним следом? Рядом больше никого, а У не должен тебя опережать больше чем на несколько минут. Подожди, сейчас перекачаю карту.

– Забудь, я пойду сразу. Он идет пешком и ранен, так что должен оставлять заметный след. – Бейл потянул за проволоку, придерживая ее ногой, и сказал: – Проход узкий. Я едва пролезу. – Он начал стягивать толстую куртку. – Придется оставить здесь куртку и визор. Я буду без связи, с одним пистолетом. Смотри, чтобы меня кто-то из наших не подстрелил, Дельта.

– Бейл…

– Это была не шутка.

– Это было не смешно. Бейл, послушай, пистолет…

– Я его предупрежу, не бойся.

– Нет, Бейл…

Она говорила что-то еще, но он уже снял визор. Бейл понятия не имел, какая муха укусила Дельту, но та, черт возьми, была на взводе. Впрочем, он пообещал, что будет действовать по уставу, чего должно было хватить, и нашел оправдание тому, что бросает визор. Что бы там, внизу, ни случилось, он не оставит улик, из-за которых влипнет в неприятности. Никакого У Бейл оттуда выводить живым не собирался.

Набросив куртку на визор и оставив себе лишь небольшой фонарик и пистолет, он оглянулся на врачей. Немного подумав, достал из куртки очки ночного видения и надел их. Когда он убрал ногу, проволока распрямилась как пружина.

Лимми поднялся над телом, потянулся, посмотрел прямо на Бейла и сказал:

– Не хотел бы я такой работенки, как у тебя.

Сердце Бейла колотилось все быстрее. Он не сказал Лимми того, о чем внезапно подумал, – что не захотел бы какой угодно другой работенки. Странная мысль. Надо было запомнить ее и рассказать Рейзер. Такие странности зажигали ее улыбку.

Ага, подумал Бейл. Может, это из-за его дружбы с Рейзер Дельта так бесится.

Похмелье еще не прошло, но, когда он оттолкнул жесткую путаницу проволоки и протиснулся в неожиданно темный проход, по венам его бежал адреналин. Бейл остановился, обернулся к иззубренной кромке света и потянул мотки на себя, чтобы они опрокинулись. Проход загородила непроницаемая баррикада, и темнота стала абсолютной. Бейл потолкал завал и удостоверился, что выход перекрыт полностью. Ни ему, ни У здесь не выбраться, и никто не сможет пролезть следом и вмешаться.