Новичкам везет - Эрика Бауэрмайстер

Время шло, жизнь с детьми творила свой собственный мир, где крохотные пластмассовые игрушки росли из ковра, как грибы после дождя, а одежда осенними листьями падала на пол. Изредка Сара вихрем генеральной уборки проносилась по дому – и на следующий день все начиналось снова.

В тот день все было как обычно. Сара наконец распихала годовалых близнецов по кроваткам и приступила к чтению. Шестилетний Тайлер слушал, сидя у ее ног на полу, погруженный в создание невероятно сложной конструкции из кубиков лего. Тайлер обожал «Путешествие Гулливера» – маленькие человечки связывают побежденного великана, а потом он сам превращается в лилипута, окруженного страшными громадинами. Живое воображение мальчика легко принимало рассказ за чистую монету. Тайлер часто просил Сару почитать именно эту книгу, и вот теперь ее голос плавно вплетался в негромкое постукивание пластмассовых кубиков – музыкальное сопровождение его детства.

Тайлер отправился на поиски дверцы к только что собранному истребителю – Сара считала, что эту детальку давно съел пылесос, а сын авторитетно утверждал, что она свалилась в аквариум. Сара, все еще во власти истории о Гулливере, огляделась вокруг. Пол усыпан пластмассовыми фигурками и крошечными машинками, повсюду мягкие игрушки, на столе – не убранная после полдника посуда, недавно заведенный щенок обнюхивает ножки кресел – не послала ли судьба чего-нибудь вкусненького. В углу куча путеводителей – она совсем позабыла, что собиралась их почитать.

Кто она теперь – даже не связанный Гулливер, а веревки, которые удерживают его на земле.

Когда Сара узнала о болезни Кейт, у нее, как при землетрясении, почва в буквальном смысле ушла из-под ног – весь мир изменился в одно мгновенье. И Мэрион, и остальным было понятно – теперь надо не детишек качать, а помогать Кейт. Сара тут же согласилась, ей ужасно хотелось отблагодарить Кейт. Кейт столько всего для нее сделала, щедро, от сердца.

Теперь Сара приходила к Кейт каждые выходные – на пару часов, пока Дэн приглядывал за детьми. После очередного сеанса химиотерапии без поддержки не обойтись. Сара готовила суп, и Кейт, сидя рядом, словно продиралась сквозь водоросли плавающих в крови химикатов – где-то там, на другой стороне, была ее дочь. А Робин в ужасе смотрела на мать, но стоило той повернуться, притворялась, что все в полном порядке.

Сара возвращалась домой, обнимала детей, пыталась усадить на колени всех сразу, удержать подольше. Зарывалась носом в волосы, вдыхала запах сладкого детского пота и мечтала слиться – с ними, с Дэном – в одно, единое и неделимое целое. Но в то же время – непонятно от чего – в ней росло беспокойство.

Сара так и не поняла, как Кейт ухитрилась догадаться, что с ней происходит. Но во время достопамятной вечеринки Кейт глядела на нее с сочувствием, смешанным с немалой дозой озорства – как взрослый, который кормит ребенка шоколадным эклером прямо перед завтраком, точно зная, чем это кончится. И Сара получила задание отправиться в путешествие в одиночку.

Сара, конечно, тут же отложила путешествие в долгий ящик, ведь у нее столько куда более срочных и насущных дел: пополнить запас замороженных продуктов; отвести близнецов к зубному – в первый раз в жизни; заказать билеты Дэну – он летит на конференцию в Нью-Йорк. Но это длинное, несгибаемое слово «путешествие» никуда не девалось из списка дел – поди вычеркни его к концу дня, закончи дело за часок – нет, это вам не за молоком сбегать. Чаще всего она даже не заглядывала в конец списка, возглавляли список куда более важные дела. Но путешествие не исчезало, сидело себе более или менее тихонько, ни дать ни взять перевязанный ленточкой подарок или подложенная бомба. Спряталось и ждет своего часа.

Через два месяца, прямо ко Дню благодарения, неожиданно появился Генри и принес с собой запах дальних стран, табака – из переполненного польского поезда, дрожжей – из пекарни в Эльзасе. Игрушки в подарок детям были не из пластика, и себе под нос он напевал совершенно незнакомые мелодии. Он – брат-близнец, ее вторая половинка; та половинка, которую она отправила посмотреть мир, пока другая оставалась дома. А сейчас надо просто постоять рядом, близко-близко, послушать все истории, все до одной, и снова стать единым целым.

Генри углядел список дел на кухонном столике. Присвистнул – длинный какой. И осекся, дочитав до конца.

– Путешествие?

Она рассказала ему о задании Кейт.

– Куда ты собираешься? – обрадовался Генри. – И когда?

Сара завела разговор о детях, о Дэне, о доме. Генри слушал, позволив списку дел развернуться перед ней красным ковром, ведущим в никуда. Он только кивал, ничего не говоря, но скоро она заметила, что теперь его вещи то и дело просачиваются из комнаты для гостей в другие части дома. На столе в гостиной вдруг появилась фотография живописно-белого замка, на кухне внезапно обнаружилась плитка швейцарского шоколада. Толстая фланелевая рубашка, пропахшая ирландскими торфяниками, поселилась в стенном шкафу в коридоре и пропитала своим запахом ее пальто. Запах был тут как тут, когда она везла Тайлера в школу или гуляла с собакой в парке.

Сара ужасно обрадовалась, узнав, что Генри нашел работу в пекарне и плавучий дом. Может, останется подольше, дети от него без ума. По вечерам, когда дети уже спят, они с Генри и Дэном без умолку болтают, и Генри описывает зимний фестиваль в Германии, запах куркумы и острого красного перца в портовом городке в Тунисе. Брат с ними почти месяц, а ей все мало его рассказов. Как хорошо, что он теперь рядом. В его присутствии мир кажется больше.

Свести Генри с Дарией оказалось делом нехитрым. Как только Сара услышала, какое задание Дария получила от Кейт, она сразу же подумала о брате. А тут как раз и он вернулся – похоже, прочел мысли на расстоянии. После знакомства с Дарией Генри обвинил сестру в том, что та толкает его к оседлому образу жизни – оставайся, мол, на Западном побережье навеки, – но он улыбался, когда говорил это.

Переехав в плавучий дом, Генри не бросил своих попыток отправить Сару в путешествие. Он звонил и оставлял сообщения на разных языках – испанском, французском, итальянском, китайском, и ей приходилось отыскивать перевод, прислушиваться к новым ритмам и интонациям. Они с Дарией стали потихоньку приучать близнецов к новой еде, приносить пряности, от которых Сара давно – после рождения Тайлера – отказалась. Дети неожиданно пришли в полный восторг от новых вкусовых ощущений – впрочем, не последнюю роль тут сыграли красивые костюмы Дарии и Генри. В тот вечер, когда они готовили индийские блюда, Дария пришла в сари из сверкающего зеленого шелка, невероятно идущего к ее бледной коже и рыжим волосам. Близнецы в благоговении не могли отвести от нее глаз.

Как-то раз, месяца через четыре после встречи у Кейт, в пятницу, Сара, Дэн, Генри, Дария и Хэдли сидели вокруг стола в гостиной. Макс и Хилари уже спали, Тайлер, лежа на полу под столом, рисовал какие-то летающие штуковины.

– Кто еще, – торжественно начал Генри, – согласен, что Саре пора оторвать попу от стула и отправиться в далекие края?

Все, кроме Сары, подняли руки.