Видящая звезды - Брендон Сандерсон

Мы стремительно приближались к станции; она оказалась больше, чем я думала. В космосе трудно оценивать масштаб и размеры. Станция напоминала одну из платформ, окружавших Россыпь. Парящий город в форме диска, с выросшими по сторонам зданиями. И какой-то пузырь голубого свечения вокруг.

Я всегда предполагала, что население живет внутри подобных станций, но здесь все обстояло иначе. Подлетев еще ближе, я увидела, что здешние обитатели живут на поверхности, разгуливая прямо под открытой чернотой у них над головами. «Наверное, этот пузырь удерживает воздух и тепло, делая станцию обитаемой» – подумала я. И действительно, когда мы подлетели почти вплотную, оба патрульных корабля прошли сквозь голубоватый щит.

Прямо перед оболочкой я остановилась и в последний раз попыталась использовать свое цитоническое восприятие. Я направила его в сторону, указанную М-Ботом, и ощутила слабую… вибрацию где-то на гранях разума. Направление было верным. Я кого-то чувствовала там. Может, Аланик?

Но этого было мало. Телепортироваться обратно я не могла. Значит, оставалось только войти на вражескую территорию. Поэтому я собрала волю в кулак и направила корабль через воздушный щит.

10

Это было прекрасно.

Когда мои инопланетные проводники подвели меня ближе, я увидела, что на станции полно растительности. Парки с деревьями в десять или даже пятнадцать метров высотой, широкие полосы какой-то темно-зеленой субстанции, которую М-Бот идентифицировал как мох – настолько мягкий, что по нему можно было ходить.

У нас на Россыпи жизнь была аскетичной. Правда, там остался один памятник, но все здания на поверхности строились больше как бункеры, поэтому были очень простыми. А внизу, в пещерах, господствовала техника и красный свет фабрик. Человечество существовало на грани исчезновения так долго, что потребность в выживании перевесила потребность в самовыражении.

Здесь же, наоборот, артистизм был выставлен напоказ, как боевое знамя. Здания выстраивались спиральными узорами или ровными разноцветными рядами. Казалось, что в каждом втором квартале разбит парк. Сверху я видела, как местные лениво расхаживают среди всей этой красоты; в парках было полно праздных гуляк. Парящие в атмосфере корабли как будто бы никуда не спешили. Здешние обитатели вовсю развлекались и наслаждались жизнью.

Это место мгновенно показалось мне подозрительным.

Аланик просила меня не доверять их покою. Хоть я и не знала, можно ли доверять ей самой, в предупреждениях я точно не нуждалась. Верховенство держало мой народ в заточении на Россыпи уже восемьдесят лет. Мой отец и множество моих друзей погибли из-за Верховенства. Это место могло притворяться прекрасным и доброжелательным, но я не собиралась расслабляться.

– Здесь почти нет радиопереговоров, – сказал М-Бот. – И ни одной беспроводной сети.

– Они боятся делверов, – содрогнувшись, ответила я. – Наверное, у них такие же традиции, как у нас, – ограничивать беспроводную связь только самыми необходимыми случаями.

– Несомненно. К счастью, я могу вычислить предписанную нам точку посадки по номерам секторов, которые мы пролетаем. Я составлю для тебя карту.

Следуя его указаниям, я долетела до открытой металлической площадки с небольшими приподнятыми платформами недалеко от центра города. Потом посадила корабль на отведенное нам место и откинулась в кресле. Здесь, как и на платформе «Главная», существовало искусственное гравитационное поле.

– Давление уравнено с внешним, – сообщил М-Бот. – Атмосфера пригодна для твоего дыхания, хотя уровень кислорода выше привычного для тебя. Опасных микроорганизмов при предварительном сканировании не выявлено.

Ну ладно. Я подняла фонарь кабины. Какой-то инопланетянин с лицом кальмара подошел к кораблю.

– Лестница, пандус, горка или что-то другое? – спросил он, а значок перевел.

– Э-э… – Я жестом попросила его подождать и прошипела М-Боту: – Слушай, а вдруг они узнают, что я вместо языка Аланик говорю на английском?

– Не думаю, что кто-то здесь знает ее язык, – отозвался М-Бот. – На самом деле ей, возможно, пришлось бы заговорить на одном из земных языков, чтобы быть понятой. Судя по ее данным, она бегло говорит на севернокитайском и, как ты помнишь, немного знает английский. В конце концов, во время последней войны ее планета три десятилетия была плацдармом для человеческих войск.

– И здешние жители поймут английский?

– Поймут значки-переводчики, которые они носят. Из записей Аланик следует, что в прошлом люди трижды пытались завоевать галактику, в результате чего земные языки вошли в культуру многих народов. Кажется, во все переводчики по умолчанию встроены английский, испанский, хинди и северокитайский.

Я кивнула, собираясь уже позвать портовых рабочих, и вдруг замерла:

– Погоди! Что ты сказал? Мои предки трижды пытались завоевать галактику?!

– И каждый раз почти добивались успеха, – ответил М-Бот. – Судя по данным с корабля Аланик. По всей видимости, многие в Верховенстве называют «человеческую чуму» величайшей из когда-либо существовавших угроз галактике.

Ух ты! Эта новость меня впечатлила, но и отчасти… смутила. Разумеется, было приятно узнать, что мои предки действительно геройски сражались, как я себе всегда и представляла, но в то же самое время я всегда думала, что это мой народ притесняли. Что его вероломно и несправедливо одолели ужасные креллы, отняв у нас свободу.

Наверняка была какая-то причина, вынудившая нас бороться. Кроме того, вражеская пропаганда всегда могла утверждать то, что ей выгодно, и это не оправдывало того, что они сделали с нами на Россыпи. Я твердо решила не верить их лжи.

– Извините, – сказала я рабочим, высовываясь из кабины, – надо было ответить на вызов. Вы спрашивали, лестницу или пандус? Лестница подойдет, спасибо.

Существо с лицом кальмара махнуло, и его более крупный помощник с «внешностью» серого камня подкатил к кораблю передвижную лестницу. Я с тревогой смотрела на чужой оживленный город. Он казался темным, даже несмотря на большие прожектора на верхушках зданий, заливающие светом все вокруг. Над головой висело черное небо. Воздушного пузыря изнутри я не видела – в вышине было лишь бесконечное пространство и звезды, тусклые из-за здешнего освещения.

– Ну-ка, ну-ка… – сказал «кальмар», поднимаясь по лестнице ко мне. – У вас есть дипломатические привилегии на причаливание. Так что не торопитесь. Мы вымоем ваш корабль и…

– Нет, – прервала я его. – Пожалуйста. Я очень берегу свой корабль. Пусть никто к нему не притрагивается.

Когда переводчик инопланетянина перевел мои слова, он с явно недовольным видом отодвинул свои кальмарьи щупальца:

– Вы уверены?

– Да, – ответила я, представляя, как кто-нибудь обнаруживает голограмму. – Пожалуйста.

– Ну хорошо, – сказал инопланетянин и стал что-то быстро печатать на портативном экране; у него были длинные подвижные конечности с парой разветвленных голубых щупалец вместо кистей. – Вот талон на доступ, на тот случай, если вы пришлете еще кого-нибудь с разрешением повести корабль. Предлагаю вам его не терять. – Устройство выпустило маленький чип, и «кальмар» вручил его мне. А потом сошел с лестницы.