День карапузов - Дмитрий Емец

– Убери отсюда эту гадость! Я обедать не могу! – капризно потребовала Вика.

– Чего ты окрысилась на моих крыс? Это ты на публику работаешь! Когда мы дома одни, ты их себе под свитер запускаешь! – укоризненно заявила Катя и отнесла крысят в клетку.

Там они мгновенно присосались к своей родительнице и болтались на ее сосках как приклеенные, даже когда она, спасаясь от материнского долга, повисала на прутьях клетки. Но и тогда крысята не отпускали сосков. Инстинкт подсказывал, что, если уж вцепился, держись крепко, потому что никто тебя подбирать не будет.

Около трех у мамы зазвонил телефон. Воспитательница Галя, ничего не объясняя, попросила маму срочно приехать.

– Давай я! – вызвался папа.

– Нет, я. Не волнуйся! – сказала мама.

Она приехала на велосипеде. Белая как мел Галя ждала маму у ворот.

– Что случилось?

– Ваша Рита подбила Вениамину глаз! Прямо лбом в него влетела! Что делать? Они с него пылинки сдувают!

Мама с облегчением выдохнула и прислонила велосипед к сетке:

– Уф! А почему Рита? Вениамин же, кажется, из Костиной группы?

– Нашу площадку красят, и мы гуляем вместе с «Зайками»! Вениамин носился как угорелый, и Рита носилась! А потом они друг в дружку врезались!

– А у Риты синяк есть?

– Да спит ваша Рита! Лоб тверже глаза! Чего вы улыбаетесь? Ничего смешного! – воспитательница Галя чуть не плакала.

Пухлый, похожий на мячик Вениамин был грозой детского садика. Дедушка у него был бывший начальник ГАИ, бабушка – глава строительной фирмы, а родители занимались туристическим бизнесом. Вениамина привозили в садик на двух машинах и прощались с ним у ограды так, словно провожали на войну. Рыдали, обнимали, двести раз целовали.

– Ужас-то какой! Вениамин, подойди сюда! – позвала Галя.

Воспитательница и мама деловито оглядели Вениамина. Вениамин был вполне себе живой, но под глазом у него действительно синела приличная подкова.

– Все, Вениамин! Ступай в беседку, я сейчас к тебе подойду! – ласково сказала воспитательница.

Вениамин сделал два шага и остановился, жадно прислушиваясь.

– Иди, Вениамин! Беседка вон там! – повторила Галя еще ласковее.

Вениамин ушел.

– Ишь ты, клоп такой, а подслушивал! И чего будем делать? – спросила Галя.

– Ну давайте объясним, – предложила мама.

– ИМ?!

– Ну что я тогда могу сделать? Давайте совсем его добьем, чтобы не мучился! – предложила мама.

Шутка воспитательнице не понравилась.

– Значит, так, Анна Игоревна! Мы скажем, что Вениамин ударился об игрушечный домик! А вы на всякий случай завтра в садик не приходите. Пропустите один день. Вениамин не выговаривает тридцать три буквы, но он пальцем на Риту покажет! Я его знаю. А так ему не на кого будет пальцем показывать! Он-то покажет, но они подумают, что это он на игрушечный домик показывает. Идет? А мы вашего Костю за это снеговиком на утреннике сделаем! А Риту снежинкой!

– Ну хорошо! – согласилась мама.

Вечером она приехала на велосипеде забирать Костю и Риту. За компанию с ней увязалась Алена. Везти на велосипеде троих мама уже не могла и поэтому назад катила велосипед за руль, а Алена шла рядом, расспрашивая у Кости, как дела в саду.

Костя сказал, что дела нормально, а потом, вспомнив, радостно добавил:

– А меня сегодня Максим укусил!

На его правой руке был четкий круглый отпечаток семи зубов. Именно семи. По отпечатку было заметно, что одного нижнего зуба у кусающего не было.

– А почему он тебя укусил? – спросила Алена.

– Моя же мама самая красивая, так? А Максим сказал, что его!

– А ты?

– А я его толкнул!

Мама провела рукой по лицу:

– А толкать зачем?

– Как – зачем? – возмутился Костя. – Он же сказал, что его мама самая красивая!

– В общем, ты его толкнул, он тебя укусил и пошел жаловаться своей красивой маме? – уточнила Алена.

– Нет, воспитательнице. Их мама от них ушла. Они с папой живут!

Мама, которая только-только начинала гордиться своим защитником Костей, схватилась за голову:

– Я с вами с ума сойду! И почему ты не согласился, что его мама самая красивая?

– А почему я должен соглашаться? Максиму два шоколадных яйца в день покупают! И кучу игрушек! И у него еще много монеток, и он их никому не дает! – горячо возразил Костя.

Но маме все равно было жалко Максима, который кусается, потому что любит свою маму. Но она не знала, как это объяснить. Зато все объяснила Алена.

– Ты должен был сказать, что когда несколько мамов – то самая красивая всехняя мама! – заявила она очень уверенно.

Костя сидел на велосипеде, держался за руль и смотрел по сторонам. Мама и Алена считали, что он давно обо всем забыл, но тут Костя снова проснулся.

– Ну тогда ладно. Тогда понятно. Мы, кстати, с Максимом еще перед полдником помирились! – ворчливо сказал он.

– Что-то как-то подозрительно тихо! – сказала мама. – Где Саша и Алена? Кто их видел?

– Сейчас они на улице. А Сашу я видела недавно! Он наливал в розетку воду из шприца! – наябедничала Вика.

Мама, как всегда, услышала все по-своему:

– А куда он дел иголку?

– Чего?

– Иголку от шприца. Кто-то может на нее наступить!

– Он наливал без иголки!

– Это понятно. А дел-то он ее куда? Катя, найди его и выясни про иголку!

Катя вздохнула, оделась и потащилась во двор искать Алену и Сашу. За Катей увязался Костя, имевший привычку увязываться за всяким членом семейства, который шел куда-то достаточно уверенно. Костя брел за Катей с саблей за поясом и периодически повторял: «Дурацкая Катя в противном лесу ела вонючую колбасу!» Кате это надоело, и она присела на корточки:

– Ты хочешь обратить на себя мое драгоценное внимание, да?