По разные стороны вечности - Альбина Нури

– Папа, я хотела спросить тебя о Галине Уваровой.

– Какой еще… – начал было он, но тут же вспомнил и поджал губы. – Ах, о ней.

– Да. Мне нужно знать…

– Знать тебе ничего не нужно, – с нажимом перебил отец. – Надо только оправиться, забыть об этом и жить дальше.

– Как раз этого я хочу больше всего, – мягко сказала она, ловя его взгляд. – Но пока не очень получается.

– Уварова-то тут при чем? – устало спросил он.

– Помнишь, я рассказывала о девушке. Той, в нашей квартире. Она мне привиделась.

Отец кивнул, теперь уже не спуская с нее глаз.

– Я видела ее еще несколько раз. Она… – Магда замялась. Всей правды не скажешь – отец только напугается. Но в то же время нужно, чтобы он понимал серьезность положения. – Она что-то пытается сказать мне. Я чувствую, что она сердится. Мне кажется, эта незнакомка – как раз и есть Галина. Может, она ждет от меня каких-то действий?

– Действий? – нервно спросил он. – Что ты имеешь в виду?

– Я подумала, она успокоится и перестанет являться мне, если я схожу к ней на могилу, или поставлю свечку за нее, или поговорю с ее родными.

– Вот уж это совсем ни к чему! – поспешно проговорил отец и, заметив, что Магда удивленно вскинула брови, пояснил: – Зачем ходить и бередить чужие раны? Думаешь, тебе там обрадуются? Ты выжила, а она погибла. И пусть она спровоцировала автокатастрофу, ее родные наверняка продолжают думать, что главная виновница – это ты. Просто им так легче.

Со слов родных Магда знала, как все случилось: Галина Уварова поругалась с мужем, выпила бутылку вина и отправилась куда-то на поиски приключений. В результате, возможно, заснула за рулем и выехала на встречную полосу. Не исключался и тот вариант, что она нарочно устроила столкновение.

Магда, видимо, увидев мчащийся на нее автомобиль, запаниковала и, надеясь избежать столкновения, вывернула руль не в ту сторону, только усугубив ситуацию. Автомобили врезались друг в друга, Уварова, которая, ко всему прочему, была еще и не пристегнута, вылетела через лобовое стекло и погибла на месте. Конец истории.

Или только начало?..

– Папа, я не собираюсь снова вытаскивать на свет божий эту историю, – проговорила она, старательно сохраняя невозмутимость тона. – Мне нужно знать только одно: как выглядит Галина Уварова. Та ли это женщина, что приходит ко мне?

– А если да? Если это она тебе мерещится?

«Господи, кто бы знал!»

– Я уже сказала. Попрошу прощения, в церкви службу закажу… С Оксаной посоветуюсь, – с внезапным прозрением ответила Магда.

То, что она собирается спросить совета у жены, которую отец считал лучшей из женщин («А мама? Ее он окончательно похоронил в своем сердце? Вырвал с корнем и выбросил?»), должно было подействовать.

И подействовало.

– Я видел ее фотографии. Молодая, интересная. Темненькая такая.

«Темненькая, значит…»

– Этого недостаточно, – прервала его Магда. – Я должна увидеть своими глазами. Где она похоронена? Может, на кресте или памятнике есть фотография?

– Не знаю, есть или нет. Не помню. Сходим вместе и посмотрим, – сдался отец.

Съездить на кладбище Магда убедила отца уже на следующий день. Он попробовал отговориться делами (неужели искренне надеялся, что блажь пройдет и Магда раздумает идти?), но в итоге согласился.

Кладбище находилось за городом, и Магда оказалась здесь впервые. Мама была похоронена в другом месте, а больше ничьих могил ей навещать не приходилось.

– У меня здесь друг лежит. Девять лет уже, как ушел. Володя Салимов, ты его помнишь, наверное?

Магда неопределенно покачала головой. При упоминании этого имени в памяти вставал полный рослый мужчина с вислыми усами и раскатистым смехом – и больше ничего. Значит ли это, что она помнит Володю Салимова?

– После зайду к нему. Давно не был.

Они шли по длинной центральной аллее – отец сказал, идти нужно почти до самого конца, а потом где-то свернуть налево. Точного места не помнил, но ориентиром должен был послужить приметный памятник – черный гранитный ангел.

Отец принес с собой гвоздики, в руках у Магды был букет хризантем. С утра подморозило – казалось, что черная земля покрыта целлофановой пленкой. Лужи затянуло прозрачным ледком, который хрустко ломался под ногами. Кое-где на голых ветках еще оставались последние листья – скукожившиеся, коричневые, похожие на сгнившие плоды. Ветра, который мог бы сорвать их и швырнуть наземь, не было. Зато к ночи обещали снег.

Быстрее бы он выпал, спрятал от людских глаз, прикрыл эту унылую, неприютную черноту! Магда читала, что в северных странах – например, в Норвегии, очень высок процент самоубийств. Отличный уровень жизни не спасает, когда приходится большую часть года любоваться на морось и серое мрачное небо, чувствовать ледяное дыхание ветра.

Кладбище было расположено в пригороде Казани, на широком открытом пространстве, в поле. Хоронить здесь стали не так давно, говорил отец, однако ряды захоронений тянулись и тянулись.

Магда думала о том, как же их много – ушедших в иной мир. Туда, откуда, как она еще недавно считала, нет и не может быть возврата. Теперь была уверена в обратном, и потому погост производил на нее совсем иное впечатление, чем прежде. Правда, умершие навещали ее в самых неожиданных местах.

Она задумалась и очнулась от своих размышлений, когда отец окликнул ее:

– Вот этот памятник. Дочка, нам сюда.

Черный ангел со сложенными крыльями и склоненной головой, смиренно соединивший ладони в молитвенном жесте, стоял на могиле молодой женщины. Отец свернул на боковую дорожку и пошел дальше. Магда двинулась следом.

Вот-вот она окажется там, где похоронена женщина, которая раз за разом возвращалась с того света, чтобы мучить ее, пугать и упрекать. Но, думая об этом, Магда не чувствовала ни трепета, ни страха, ни даже ненависти к преследовательнице, которая при жизни не нашла ничего лучше, чем напиться и попасть в аварию, а после смерти не желала оставить в покое ту, кого едва не погубила. Но внутри была лишь гулкая, сухая пустота и что-то вроде холодного, отстраненного любопытства.

Отец шел медленно, внимательно разглядывая кресты и памятники справа от себя. Видимо, боялся пропустить нужный: был-то тут всего один раз. Сказал, что пошел на похороны потому, что не мог не пойти.

– Вы обе оказались на грани гибели. Она умерла, ты лежала в больнице, зависнув между жизнью и смертью. И это непостижимым образом сблизило вас. Конечно, Галина Уварова едва не погубила тебя, но… Мне казалось, что если я не отдам ей дань уважения, не приду проститься, то она может потянуть тебя за собой. – Рассказывая об этом, отец прижимал руки к горлу, и голос его был хриплым от волнения, как будто он вновь вернулся в то время. – Сейчас это может выглядеть полнейшей глупостью, но когда ты оказываешься в жуткой, убийственной ситуации, то перестаешь рационально мыслить и оперировать привычными категориями.