Раненая гордость - Рената Тревор

— Я знаю это! — спокойно возразил Каран. — По сравнению с тем днем, когда я впервые позвонил вам, вы очень изменились. Но, — продолжил Шарль, увидев, что Джесс собирается перебить его, — можете думать о себе что угодно, а я знаю, вы пойдете на все, лишь бы никто не увидел ваших слез. Не уверен, что к завтрашнему дню вы не будете нервничать… Вот почему, — закончил, лукаво приподняв уголки губ, Каран, — ради того, чтобы сохранить жизнь кому-нибудь из моих соотечественников, который завтра окажется на дороге, машину поведу я.

Джессика поняла: в словах Карана есть неоспоримая логика. Она тоже боялась, что не сможет сосредоточиться за рулем.

— Мы выедем в восемь, — решил Шарль, а затем добавил фразу, которая заставила Джессику как следует призадуматься: — Родители Жана будут рады, если мы нанесем им визит.

В это мгновение вся враждебность Джесс растаяла как дым.

— Так месье и мадам Деберль знают, что я здесь… в вашем доме? — ахнула Джессика.

— Знали обо всем с того дня, когда вы сообщили мне точную дату вашего приезда во Францию.

— А родители Жана не подумают обо мне плохо? Они осведомлены, что я приехала ухаживать за вашими лошадьми?

— Тетя и дядя рады, что вы согласились приехать, — заверил Шарль. — Они видели, как счастлив был с вами Жан. Как… — Мужчина резко прервался, когда услышал болезненный стон Джесс. — Что я сказал? Что?..

Джессика медленно отвернулась.

— Он… счастлив? — прошептала Джессика. Ее жгло чувство вины, и она отчаянно пыталась взять себя в руки, вытирая слезы, но те набегали вновь и вновь, и ей пришлось сдаться. — Видите, что вы наделали? Пожалуйста, уйдите, пока… — она проглотила комок в горле, — …пока я еще могу справиться с собой.

Но Каран двинулся не к выходу, как надеялась Джесс, а к ней. Подойдя к ней сзади, Шарль просто тихонько обнял. Понимая, что битву со слезами она проиграла, он решил пощадить ее гордость.

— Джесси, маленькая, весь этот год вам следовало соблюдать траур, — мягко сказал мужчина. — Но, я думаю, послезавтра — ради ваших счастливых воспоминаний о Жане — вы попробуете начать жить и для себя. — Произнеся эти слова, Шарль легко коснулся губами длинных светлых волос Джессики.

Этот поцелуй и реплику Шарля Джессика приняла как дань сочувствию и уважению. И в то же время замечание о том, что с послезавтрашнего дня она должна начать жить для себя, запало ей в душу. Да, она хотела жить полной жизнью, по-настоящему!

С восьми часов утра, когда машина, которую вел уверенной рукой Шарль, направилась в сторону Гавра, Джессика пребывала в мрачном настроении. Чем быстрее приближалось место назначения, тем глубже она уходила в себя.

— Не разговаривать, наверное, это не слишком хорошая мысль, — промолвил Шарль после получаса, в течение которого не было произнесено ни слова.

— Мне нужно… — Джессика с трудом заставила себя начать разговор. — С Сэнди и Адмиралом все будет в порядке?

Шарль дружески коснулся руки Джессики, лежавшей у нее на коленях.

— Как вы думаете, кто присматривал за лошадьми, когда вы так долго собирались приехать? — в свою очередь спросил Каран, и Джессика была вынуждена согласиться, что он опять прав.

Они остановились по дороге купить цветы. Жан любил желтый цвет, и Джессика купила желтые розы, мимозу и желтую цветочную вазу.

Когда они вышли из машины, Джессика прижимала к груди цветы, а вазу нес Шарль. Она боялась, что не сможет вспомнить, где похоронен Жан. Но Шарль, хотя и не присутствовал на похоронах, уверенно повел ее прямо к месту упокоения.

В изголовье могилы уже лежали свежие цветы, и Джесс поняла — родители мужа побывали здесь с раннего утра. Шарль набрал в вазу воды, а потом молча стоял рядом, пока Джессика ставила в нее розы и мимозу. Теперь она была рада, что деверь поехал с ней. А когда через несколько прошедших в безмолвии минут Шарль ушел к машине, оставив Джессику наедине с ее размышлениями, она в полной мере оценила его чуткость.

При воспоминании о неудачном замужестве Джесс все еще жгло чувство вины, однако она приняла реплику Шарля, что мысли о Жане должны быть хорошими. Сначала она коротко всхлипнула, но заставила себя вспомнить о более счастливых временах, о доброте Жана, его мягкости и застенчивости с людьми и феноменальном умении обращения с любой лошадью. После сестры он был ее лучшим другом. Милый Жан, добрый друг и… Слезы жгли ей глаза, и все же она радовалась, что нашла в себе силы приехать.

Наконец она вернулась к машине, у которой ждал ее Шарль. Когда Джесс взялась за ручку дверцы, Каран остановил ее, положив руки на плечи. Волей-неволей отвлекшись от мрачных мыслей, она ощутила дрожь и, подняв голову, посмотрела в строгие серые глаза.

— Что?.. — тихо спросила она.

— Я должен сказать вам, — спокойно начал Каран, — мои тетя и дядя были очень довольны, когда я сообщил им, что вы сегодня приедете сюда.

— Вы звонили им?

Мужчина кивнул.

— Они пригласили нас на ланч.

— Ох, Шарль… — прошептала Джессика и тихонько высвободилась из его объятий. Вчера деверь что-то сказал насчет визита к родителям Жана. Он оказался во многом прав: лучше было предупредить их о своем приезде, чем сваливаться как снег на голову. Но ехать в дом погибшего мужа она не хотела, и даже знала, почему. Возвращаться туда, где… ей не хватит смелости, она… Мысли начинали путаться.

— Не думаю, что я очень голодна, но… — Джессика собрала остатки мужества и согласилась поехать к Деберлям.

Шарль что-то растроганно пробормотал по-французски. Конечно, она не поняла ни слова, но этого, видимо, и не требовалось. Затем деверь помог ей сесть в машину.

Месье и мадам Деберль встретили их очень радушно.

— Ох, какая вы бледная! — воскликнула Мари Деберль и заключила невестку в объятия. То же самое сделал и Пьер Деберль. И, надо признать, свекор обнимал Джессику куда горячее, чем родной отец.

Ланч не стал таким страшным испытанием, как она боялась. При этом Джесс догадывалась, что должна благодарить Шарля. Как только упоминалось имя Жана и тень набегала на лица, Каран сразу же начинал рассказывать забавные случаи из жизни кузена.

И мать, и отец Жана хорошо говорили по-английски, хотя и не так быстро, как Шарль. Иногда они с Джесс не понимали друг друга, и тогда Шарль брал на себя обязанности переводчика. Сделать это ему пришлось, когда Пьер Деберль заговорил о деньгах. Поскольку тема была крайне деликатная, чем горячее свекор пытался убедить невестку, что Жан хотел обеспечить свою жену, тем более неуютно становилось Джессике.

— Извините, я вас не понимаю, — наконец призналась Джесс, краснея и ощущая крайнюю неловкость.

— Не смущайтесь, — успокоил Шарль. — Просто дядя хочет, чтобы вы поняли желания Жана и их собственные. Дядя говорит, вы написали юристу Жана, что отказываетесь от назначенного вам содержания, о котором их сын известил своего адвоката за неделю до вашей свадьбы, но…